Текущее
1) Умер Иван Плющ. В начале 90ых его цитировала вся Украина. Шикарнейший суржик с «включіть третій мікроХВон» и тембр, достойный Цезаря.
2) Пришел по UPS ящик с заказанной мясорубкой промышленного типа. Она хоть относительно небольшая, но тяжеленная - чего я не ожидал. Мотор на лошадиную силу, сталь...
Подняв оставленный у двери ящик, в спине что-то хрустнуло... Под вечер стало хуже. Улегся спать; проснулся около трех ночи - не могу лежать, спина ноет и пульсирует. При нахождении удачной «позы» боль на пару минут стихает, но появляется опять. Пошел в кабинет, выпил абупрофин, сидел до утра. Сын не спал - отправился со мной. Когда его начал разбирать сон, не уходил - «как я могу оставить моего папá?». Под утро боль начала немного уходить. После брожения по периметру, лежания на полу и разных стульях, удалось удачно усесться в кресле; Мэкс дал с полки «Жовтий Князь» -- на украинском у меня мало книг. Десятка четыре, не больше. Написано средне, с лингвистическими уходами в церковно-славянский. Предложения краткие, четкие. Описания в таком же стиле - лаконичны. Характеры недоразвиты, в них не отзеркаливается сложность и смешанность бытия. Хотя - понимаю - не для того оно и писалось...
Хутор моего отца был километров 30 по польскую сторону границы. К ним время от времени перебирались доведенные до полу-животного состояния украинцы из «Советской Украины» во время Голодомора.
В памяти остался один рассказ. Вечером, когда семья ужинала, открылась в «сіни» дверь, в избу рвануло пару человек до «діжки», в которой стояла мятый для свиней картофель. Только напихав себя этой смесью, пришедшие заговорили к хозяевам, у которых отняло речь.
«Дядич», супруг моей тети Иван прибился так к дедовой семье. Поженившись с теткой «Ленкой» --Иван все говорил, что он женился на ней из «уважения» к деду, приютившего его ребенком -- они воевали всю жизнь. Бог не дал им детей. Правда, когда он умер, для тети «Ленки» Иван - на которого она жаловалась каждый день - вдруг стал святым. Она сама ушла к нему пару месяцев тому на восьмом десятке лет.
Иван время от времени читал мне лекцию, узнав, что я отказываюсь называть мачеху матерью. Рассказ был всегда один - как он умолял свою мачеху: «Матінко- матусю, хоч скоринку хлібця!». А она замешивала труху с сена с горячей водой и , гладя его голову с тихим плачем, давала эту смесь пасынку.
У Ивана все вспухли с голоду, один он выжил...
2) Пришел по UPS ящик с заказанной мясорубкой промышленного типа. Она хоть относительно небольшая, но тяжеленная - чего я не ожидал. Мотор на лошадиную силу, сталь...
Подняв оставленный у двери ящик, в спине что-то хрустнуло... Под вечер стало хуже. Улегся спать; проснулся около трех ночи - не могу лежать, спина ноет и пульсирует. При нахождении удачной «позы» боль на пару минут стихает, но появляется опять. Пошел в кабинет, выпил абупрофин, сидел до утра. Сын не спал - отправился со мной. Когда его начал разбирать сон, не уходил - «как я могу оставить моего папá?». Под утро боль начала немного уходить. После брожения по периметру, лежания на полу и разных стульях, удалось удачно усесться в кресле; Мэкс дал с полки «Жовтий Князь» -- на украинском у меня мало книг. Десятка четыре, не больше. Написано средне, с лингвистическими уходами в церковно-славянский. Предложения краткие, четкие. Описания в таком же стиле - лаконичны. Характеры недоразвиты, в них не отзеркаливается сложность и смешанность бытия. Хотя - понимаю - не для того оно и писалось...
Хутор моего отца был километров 30 по польскую сторону границы. К ним время от времени перебирались доведенные до полу-животного состояния украинцы из «Советской Украины» во время Голодомора.
В памяти остался один рассказ. Вечером, когда семья ужинала, открылась в «сіни» дверь, в избу рвануло пару человек до «діжки», в которой стояла мятый для свиней картофель. Только напихав себя этой смесью, пришедшие заговорили к хозяевам, у которых отняло речь.
«Дядич», супруг моей тети Иван прибился так к дедовой семье. Поженившись с теткой «Ленкой» --Иван все говорил, что он женился на ней из «уважения» к деду, приютившего его ребенком -- они воевали всю жизнь. Бог не дал им детей. Правда, когда он умер, для тети «Ленки» Иван - на которого она жаловалась каждый день - вдруг стал святым. Она сама ушла к нему пару месяцев тому на восьмом десятке лет.
Иван время от времени читал мне лекцию, узнав, что я отказываюсь называть мачеху матерью. Рассказ был всегда один - как он умолял свою мачеху: «Матінко- матусю, хоч скоринку хлібця!». А она замешивала труху с сена с горячей водой и , гладя его голову с тихим плачем, давала эту смесь пасынку.
У Ивана все вспухли с голоду, один он выжил...