Богдан Шиндер одужав!
П’ятихвилинка позитиву.
У 3 роки у Богдана Шиндера знайшли рак 4 стадії з метастазами по усьому тілу. Спочатку його лікували в Києві, потім відмовились. Потім його лікували у Москві, Тетяна Краснова (vespro) неодноразово збирала для нього гроші у небайдужих людей. Потім стався рецидив і у Москві від нього відмовились теж. Але в цей час в Києві (не знаю, чи в тій лікарні, у якій раніше відмовились, чи в іншій) вивчили нові методи лікування раку і Богдана почали лікувати там. І тепер він одужав.
Дива трапляються!
Originally posted by vespro at Богдан.
Вот такое вот кино, дорогие.
А вот о чем там речь:
После четвёртой стадии рака, отказа в лечении в нескольких клиниках, в том числе за границей, он полностью выздоровил. Эта история о Богдане Шиндлере, который боролся с онкологией с трёх лет. В Киевском онкоцентре, где Богдана вылечили, говорят, что его историю нужно изучать для спасения следующих пациентов. Ирина Маркевич о том, что никогда нельзя сдаваться, даже если надежда, которая остаётся - призрачна.
У него за плечами 5 лет борьбы с раком. Что было самым сложным на этом пути? В ответ на этот вопрос Богдан молча поднимает футболку. Это катетер, к которому подсоединяли капельницу с химиотерапией. Кто не знает, что это, тот не поймёт, говорит он серьёзно и добавляет:
- Мне просто надоело тут.
В 3 года, после длительной простуды и боли в коленях, мальчика отправили на диагностику. Результат - нейробластома, четвёртая стадия. Его не могли вылечить в киевской клинике, были попытки за границей, в Москве в онкоцентре пересадили костный мозг. А затем снова рецидив и сухой отказ: дальнейшая терапия неэффективна.
Вадим Кобысь, детский онколог Киевского городского онкоцентра:
- Специалисты говорили, что не стоит продолжать лечение - езжайте домой умирать…
Метастазы в костном мозге, костях и лимфатической системе - это означало, что раковые клетки везде. Его отец даже не хочет вспоминать то состояние, только повторяет: никогда нельзя сдаваться.
- Если даже нет шансов, если даже один из миллионов, всё равно надо его использовать. Чтобы там ни было.
Их шансы - их доктор. Вадим Кобысь говорит, что всё время появляются новые разработки, новые виды и схемы химиотерапии.
- Новые данные, это всё было использовано в лечении этого мальчика. И оно дало позитивный результат.
После современной химиотерапии болезнь отступила.
- Опухоль регрессировала, активных очагов нет. Повреждений костного мозга нет.
Отец впервые за 5 лет не чувствует себя ежечасно, как на минном поле. Но и радоваться от всей души пока тоже не может.
- Сказали, это онкология. Нужно просто жить с этим.
Он благодарен волонтёрам, сотням украинцев, которые их поддерживали финансово все эти годы, и медикам, которые спасли его сына. Теперь он знает: украинские онкологи не хуже заграничных, но им не хватает инструментов. В Киевском онкоцентре этого не скрывают, говорят, списали старый томограф, который работал 20 лет, а новый так и не появился.
- На сегодняшний день это тривиальное оборудование и оно должно быть в высокоспециализированной клинике такого уровня, столичной. Врачи уже не могут работать по старинке.
Ещё для диагностики не хватает ядерно-магнитного резонанса, ангеографа, для лечения нет линейного ускорителя, авео (?) терапевтического аппарата, которыми уже оборудованы частные клиники. Это инструменты современного онколога - без них спасение такого тяжелобольного пациента, как Богдан, воспринимается, как чудо. Но его доктор говорит, что сдаваться не имеют права ни пациенты, ни медики. Выздоровление Богдана даёт шанс другим детям.
- Такие случаи нужно изучать, как артефакты. И нужно на них учиться. Это будет шаг для следующего познания.
Сам Богдан собирается домой. С 3-х до 9-ти лет он рос в больнице. Энциклопедии - основные развлечения. Отсюда и экзотичные желания.
- В Китай хочу.
Он знает о жизни только из книжек. А за стенами больницы ему только предстоит научиться жить.
От себя я скажу одно.
Два года назад, когда он чуть не умер, я была в монастыре в Венеции. Сестры спросили, о чем я плачу. На следующий день мы служили мессу с интенцией - просили о спасении.
Сестры молились за него каждый день. Два года...
Пожалуй, все.
У 3 роки у Богдана Шиндера знайшли рак 4 стадії з метастазами по усьому тілу. Спочатку його лікували в Києві, потім відмовились. Потім його лікували у Москві, Тетяна Краснова (vespro) неодноразово збирала для нього гроші у небайдужих людей. Потім стався рецидив і у Москві від нього відмовились теж. Але в цей час в Києві (не знаю, чи в тій лікарні, у якій раніше відмовились, чи в іншій) вивчили нові методи лікування раку і Богдана почали лікувати там. І тепер він одужав.
Дива трапляються!
Originally posted by vespro at Богдан.
Вот такое вот кино, дорогие.
А вот о чем там речь:
После четвёртой стадии рака, отказа в лечении в нескольких клиниках, в том числе за границей, он полностью выздоровил. Эта история о Богдане Шиндлере, который боролся с онкологией с трёх лет. В Киевском онкоцентре, где Богдана вылечили, говорят, что его историю нужно изучать для спасения следующих пациентов. Ирина Маркевич о том, что никогда нельзя сдаваться, даже если надежда, которая остаётся - призрачна.
У него за плечами 5 лет борьбы с раком. Что было самым сложным на этом пути? В ответ на этот вопрос Богдан молча поднимает футболку. Это катетер, к которому подсоединяли капельницу с химиотерапией. Кто не знает, что это, тот не поймёт, говорит он серьёзно и добавляет:
- Мне просто надоело тут.
В 3 года, после длительной простуды и боли в коленях, мальчика отправили на диагностику. Результат - нейробластома, четвёртая стадия. Его не могли вылечить в киевской клинике, были попытки за границей, в Москве в онкоцентре пересадили костный мозг. А затем снова рецидив и сухой отказ: дальнейшая терапия неэффективна.
Вадим Кобысь, детский онколог Киевского городского онкоцентра:
- Специалисты говорили, что не стоит продолжать лечение - езжайте домой умирать…
Метастазы в костном мозге, костях и лимфатической системе - это означало, что раковые клетки везде. Его отец даже не хочет вспоминать то состояние, только повторяет: никогда нельзя сдаваться.
- Если даже нет шансов, если даже один из миллионов, всё равно надо его использовать. Чтобы там ни было.
Их шансы - их доктор. Вадим Кобысь говорит, что всё время появляются новые разработки, новые виды и схемы химиотерапии.
- Новые данные, это всё было использовано в лечении этого мальчика. И оно дало позитивный результат.
После современной химиотерапии болезнь отступила.
- Опухоль регрессировала, активных очагов нет. Повреждений костного мозга нет.
Отец впервые за 5 лет не чувствует себя ежечасно, как на минном поле. Но и радоваться от всей души пока тоже не может.
- Сказали, это онкология. Нужно просто жить с этим.
Он благодарен волонтёрам, сотням украинцев, которые их поддерживали финансово все эти годы, и медикам, которые спасли его сына. Теперь он знает: украинские онкологи не хуже заграничных, но им не хватает инструментов. В Киевском онкоцентре этого не скрывают, говорят, списали старый томограф, который работал 20 лет, а новый так и не появился.
- На сегодняшний день это тривиальное оборудование и оно должно быть в высокоспециализированной клинике такого уровня, столичной. Врачи уже не могут работать по старинке.
Ещё для диагностики не хватает ядерно-магнитного резонанса, ангеографа, для лечения нет линейного ускорителя, авео (?) терапевтического аппарата, которыми уже оборудованы частные клиники. Это инструменты современного онколога - без них спасение такого тяжелобольного пациента, как Богдан, воспринимается, как чудо. Но его доктор говорит, что сдаваться не имеют права ни пациенты, ни медики. Выздоровление Богдана даёт шанс другим детям.
- Такие случаи нужно изучать, как артефакты. И нужно на них учиться. Это будет шаг для следующего познания.
Сам Богдан собирается домой. С 3-х до 9-ти лет он рос в больнице. Энциклопедии - основные развлечения. Отсюда и экзотичные желания.
- В Китай хочу.
Он знает о жизни только из книжек. А за стенами больницы ему только предстоит научиться жить.
От себя я скажу одно.
Два года назад, когда он чуть не умер, я была в монастыре в Венеции. Сестры спросили, о чем я плачу. На следующий день мы служили мессу с интенцией - просили о спасении.
Сестры молились за него каждый день. Два года...
Пожалуй, все.