Над городом
Улицы ночного питера пронизывали розовое тело этого странного города, как глубокие следы ногтей спину бизнесмена, снявшего обдолбанную коксом малолетку в туалете ночного клуба.
Я курил на балконе и смотрел на самый глубокий след от покрытого розовым лаком и стразами ногтя, на Невский проспект. Я отдавал проспекту дым и пепел, а он холодил мое тело ветром, звуками и огнями.
Белое полотенце, обернутое вокруг бедер, после гидромассажной ванны, было мягким и теплым, а глоток мартини добавлял терпковатой сладости вкусу сигары.
Я улыбнулся невскому, как давнему приятелю, и, аккуратно потушив сигару в пепельнице, вышел с балкона.
В середине огромной, винтажно отделанной комнаты, рядом с антикварным диваном, лежала медвежья туша, сжимавшая в огромных лапах разодранное тело молодой девушки.
У меня не было цели её спасти, и я убил оборотня не из-за неё, но ей могло повезти. Жанне, 19 лет, город Кемерово, человеку.
И ей, пусть и не совсем, но повезло. Сейчас она стояла и удивленно смотрела на своё тело, не обращая на меня внимания. Темного на этом уровне реальности естесственно уже не было.
В дверь опять постучались. Длинными каменными когтями.
Неужели, надпись "Не беспокоить" к адским гончим не относится - задался я риторическим вопросом.
Пора было уходить.
Но... девченка. Она была скорее светлой, потому и возбудила гастрономический интерес моего врага, и вполне могла рассчитывать на визит светлого эмиссара через несколько дней прощания с телом. А ребята за дверью такую вероятность резко обращали в ноль. Габриель бы на моем месте ушел. А я ещё слишком хорошо помнил, как сам был человеком
Вот так вот карма и превращается в Де. Или же мне после этого ещё долго не вернуться домой. Посмотрим.
Я протяжно вдохнул. Полотенце развязалось и поползло вверх, попутно превращаясь в белую тунику. Одновременно с моим резким выдохом прохладный ветерок, долетающий через балконную дверь, превратился в ураган. Кулак ветра ударил в дверь, сорвав с петель, а затем впечатал её и нескольких незванных посетителей в стену. На красный ковер потекли струйки черной крови.
Но темных там было больше, чем помещалось за дверью. В развороченный проём посыпались черные шары, в полете разворачиваясь в кожистых рептилий, немного смахивающих на небольших птеродактилей с мохнатыми песьими лицами.
Я развел руки в стороны и выхватил с третьего слоя реальности висящие там полуметровые жезлы. И превратился в смерч, танцующий в клубке наскакивающих на меня со всех сторон тварей.
Им хватало одного касания. Жезл в правой руке обращал кожистый зубастый клубок в кучку пепла, а жезл в левой обращал в камень, который с глухим стуком падал на пол. Зная предприимчивость людей, предполагаю, что готичных зданий с горгульями после данного эпизода в питере прибавится.
Через полминуты живых в традиционном человеческом понимании существ в комнате не осталось. Аарх не успел охватитить своим передсмертным кличем слишком большой кусок реальности, а то тварей было бы больше. И они были бы посерьёзнее. А этих падальшиков последнее столетие стало навалом, особенно в питере.
Я осмотрелся, духа рядом с диваном не было. И тут со стороны мохнатой туши раздался протяжный стон. Похоже, со своим заявлением насчет живых я поторопился.
Девушка перестала стонать и смотрела на меня расширенными от боли глазами, судорожно дыша. Вернувшаяся в тело жизнь с каждым толчком сердца выплескивалась на черный мех. Теперь её хватит ненадолго. Возвращаться обычно плохая примета.
Но что уж теперь, не останавливаться же на полпути. Я начертил в воздухе руну, которая сразу засияла, закружилась и устремилась к груде у дивана. Из руны возникли белые лучи, котрые вонзились в почти столь же белоснежное от природы и потери крови тело и стали ласкать его, сращивая ткани. Теперь Жанна закрыла глаза и задышала значительно более ровно. Она потеряла сознание, а руна погасла.
Я взял со стола причудливо изогнутый ритуальный нож и вырезал медвежье сердце Аарха, которое положил в пустой полиэтиленовый пакет, обнаруженный в шкафу. Немного подумав, сгреб туда же горку амулетов с того же стола. У меня есть кому разобраться в назначении всего этого барахла. А может быть и не барахла, Аарх вечно носился со всякими игрушками. Ещё с института...
Взяв в одну руку пакет, а через другую перекинув безжизненное тело девушки, я перепрыгнул перила балкона. И гравитация устремила меня к тротуару Невского проспекта.
Я курил на балконе и смотрел на самый глубокий след от покрытого розовым лаком и стразами ногтя, на Невский проспект. Я отдавал проспекту дым и пепел, а он холодил мое тело ветром, звуками и огнями.
Белое полотенце, обернутое вокруг бедер, после гидромассажной ванны, было мягким и теплым, а глоток мартини добавлял терпковатой сладости вкусу сигары.
Я улыбнулся невскому, как давнему приятелю, и, аккуратно потушив сигару в пепельнице, вышел с балкона.
В середине огромной, винтажно отделанной комнаты, рядом с антикварным диваном, лежала медвежья туша, сжимавшая в огромных лапах разодранное тело молодой девушки.
У меня не было цели её спасти, и я убил оборотня не из-за неё, но ей могло повезти. Жанне, 19 лет, город Кемерово, человеку.
И ей, пусть и не совсем, но повезло. Сейчас она стояла и удивленно смотрела на своё тело, не обращая на меня внимания. Темного на этом уровне реальности естесственно уже не было.
В дверь опять постучались. Длинными каменными когтями.
Неужели, надпись "Не беспокоить" к адским гончим не относится - задался я риторическим вопросом.
Пора было уходить.
Но... девченка. Она была скорее светлой, потому и возбудила гастрономический интерес моего врага, и вполне могла рассчитывать на визит светлого эмиссара через несколько дней прощания с телом. А ребята за дверью такую вероятность резко обращали в ноль. Габриель бы на моем месте ушел. А я ещё слишком хорошо помнил, как сам был человеком
Вот так вот карма и превращается в Де. Или же мне после этого ещё долго не вернуться домой. Посмотрим.
Я протяжно вдохнул. Полотенце развязалось и поползло вверх, попутно превращаясь в белую тунику. Одновременно с моим резким выдохом прохладный ветерок, долетающий через балконную дверь, превратился в ураган. Кулак ветра ударил в дверь, сорвав с петель, а затем впечатал её и нескольких незванных посетителей в стену. На красный ковер потекли струйки черной крови.
Но темных там было больше, чем помещалось за дверью. В развороченный проём посыпались черные шары, в полете разворачиваясь в кожистых рептилий, немного смахивающих на небольших птеродактилей с мохнатыми песьими лицами.
Я развел руки в стороны и выхватил с третьего слоя реальности висящие там полуметровые жезлы. И превратился в смерч, танцующий в клубке наскакивающих на меня со всех сторон тварей.
Им хватало одного касания. Жезл в правой руке обращал кожистый зубастый клубок в кучку пепла, а жезл в левой обращал в камень, который с глухим стуком падал на пол. Зная предприимчивость людей, предполагаю, что готичных зданий с горгульями после данного эпизода в питере прибавится.
Через полминуты живых в традиционном человеческом понимании существ в комнате не осталось. Аарх не успел охватитить своим передсмертным кличем слишком большой кусок реальности, а то тварей было бы больше. И они были бы посерьёзнее. А этих падальшиков последнее столетие стало навалом, особенно в питере.
Я осмотрелся, духа рядом с диваном не было. И тут со стороны мохнатой туши раздался протяжный стон. Похоже, со своим заявлением насчет живых я поторопился.
Девушка перестала стонать и смотрела на меня расширенными от боли глазами, судорожно дыша. Вернувшаяся в тело жизнь с каждым толчком сердца выплескивалась на черный мех. Теперь её хватит ненадолго. Возвращаться обычно плохая примета.
Но что уж теперь, не останавливаться же на полпути. Я начертил в воздухе руну, которая сразу засияла, закружилась и устремилась к груде у дивана. Из руны возникли белые лучи, котрые вонзились в почти столь же белоснежное от природы и потери крови тело и стали ласкать его, сращивая ткани. Теперь Жанна закрыла глаза и задышала значительно более ровно. Она потеряла сознание, а руна погасла.
Я взял со стола причудливо изогнутый ритуальный нож и вырезал медвежье сердце Аарха, которое положил в пустой полиэтиленовый пакет, обнаруженный в шкафу. Немного подумав, сгреб туда же горку амулетов с того же стола. У меня есть кому разобраться в назначении всего этого барахла. А может быть и не барахла, Аарх вечно носился со всякими игрушками. Ещё с института...
Взяв в одну руку пакет, а через другую перекинув безжизненное тело девушки, я перепрыгнул перила балкона. И гравитация устремила меня к тротуару Невского проспекта.