Текущее
Нас помнят деревья, дороги, улицы, свежие цветы в вазе увядают с какими-то воспоминаниями о нас. Иногда сидишь и думаешь, или лежишь, как сегодня, и чихаешь навстречу солнцу - липу, что помнила нас тогда - срубили, потому, что она делала дяде Васе со второго этажа тень, ивы, на которых мы катались, срезали, потому, что слишком массивным был въезд во двор и был риск, что ветки когда-нибудь во время какого-то немыслимого шторма упадут кому-то на голову. Уже нет того книжного за школой, где мы покупали свои первые книги на первые карманные, чтобы подарить друг другу на день рождения, облегчив родителям страдания на этот счет. Машину, в которой мы целовались до утра ночи напролет, я давно продала. Ресторан, где мы любили ужинать, сгорел к чертовой матери со всеми этими заигрываниями ногами под столом и обещаниями любить всегда, даже если я no longer young and beautiful. Белые скатерти столовой, где мы строили друг другу глазки и сыпали соли в вишневый компот наверняка погребены уже на какой-нибудь свалке за городом, прожив еще немного тряпками, стирая пыль эмоций и желаний.
Каждый день деревья становятся выше, дети и взрослые обрывают одуванчики, чтобы удовлетворить свое эстетическое и ботаническое любопытство, мы клеим розовые ногти из лепестков цветов, что обязательно есть, так повелось из советских времен, в каждом уважающем себя палисаднике. Мы лижем раны, часто наши попытки найти целебный подорожник терпят фиаско, потому что подорожник истреблен и закатан под асфальт паркинга, на котором все равно всем не хватает места на ночлег.
У нас есть наши песни, но уже давно не работает этот «маяк-324», который папа достал по большому блату на какой-то базе и на котором ты слушала кассету тдк, которую, он принес тебе типа невзначай, и которую, чтобы перемотать, надо было вертеть на карандаше. Уже нет тех свитеров, тех платьев.
Сегодня я обнаружила, что флакон с любимыми духами подошел к концу. Я минут пять втирала в запястье их титры и перед глазами летели кадры того, свидетелем чего они были. Я улыбалась.
Мы сами выбираем себе свидетелей наших дней. Липы, духи, платья, окна напротив, дерево вишни, что наказывает нас и не плодородит, именно тогда, когда ты наобещал всем вишневое варенье собственного приготовления.
Стоишь, в утреннем солнце, здороваешься с подорожниками, собираешь мусор, который стал свидетелем чьей-то ментальной слабости и человеческого поведенческого уродства, несешь его в бак, избавляя его от страданий под березами. Стоишь, чешешь глаза, начинаешь по привычке с чистого листа новый день. Люди нуждаются в хорошей лжи, потому что кругом слишком много плохой. И совершенно не хочется спорить с Куртом Воннегутом. Особенно сейчас, когда я клею себе ногти из лепестков цветка, который я увела в соседнем палисаднике за утренним кофе. Хотела бы я послушать стены в своей квартире, чтобы понять, как это все выглядит со стороны. Надеюсь, этот рассказ не уместится в одну фразу: она бесконечно стирала, внимательно развешивала белье, приезжала домой в основном только ночевать и любила макать сухари в чай с медом. Ну что надеяться, конечно не уместится. Одних только показаний о завтраках феи из Королевства Подорожника хватит на страниц 27. Кеглем 10. Под песни Тома Вэйтса.
