Начало конца. Попытка реконструкции (часть II)
Карьерный взлет Германа начался внезапно. Ведомство подверглось очередной реорганизации. С развалом Союза его лихорадило, менялись названия, один за другим снимались и назначались руководители. Некогда грозную Контору покидали зубры советской разведки и контрразведки. На их места приходили "комиссары" демократической революции. Оставив обшарпанные кабинеты деканатов и ветшающие аудитории гуманитарных институтов, новые назначенцы осваивали апартаменты Андропова, Семичастного и Берии, обедали в уютных покоях закрытых буфетов, возлежали на старинных диванах в комнатах отдыха руководящего состава и работали. Работали, как привыкли работать на кафедрах, руководили тысячами оперативных сотрудников, как некогда - своими студентами и аспирантами.
Однажды, докладывая ситуацию, сложившуюся вокруг космодрома "Байконур" недавно назначенному заместителю директора, Герман, сидя с документами за его столом, полчаса слушал телефонный разговор бывшего доцента со своей дочерью. Его буквально выворачивало, когда наделенный высокими полномочиями чиновник, преисполненный сентиментальными чувствами, "пускал слюни" в аппарат правительственной связи: "…досенька, мамуленька тебя покормила? … мененюшка моя! … масянечка, а ты ему "ата-та" сделала?"
Однако, новые ветры, гулявшие по гулким коридорам оплота государственной безопасности, приносили и свежий забортный воздух перемен. Старая, годами отработанная система, заточенная на поддержание спокойствия сиятельных старцев из Политбюро, была нереформируема. Её слом был столь же логичен и неизбежен, как развал Советского Союза. Новая структура еще только формировалась и до ее окостенения оставалось несколько лет. Освобожденный творческий потенциал исполнительного звена бывшего КГБ способствовал новому осмыслению происходящих процессов, поиску выходов из, казалось бы, неразрешимых ситуаций и выработке новой стратегии государственной безопасности в масштабах страны. Тем не менее, этот взлет активности обновляющегося организма, материализующийся в потоках информации, направляемых в органы власти и управления, не был востребован. В Кремле и Белом Доме складывалась своя особая кухня принятия решений, где юркие фавориты, сладкоголосые паяцы и первые отечественные миллионеры определяли курс, по которому двигалось объятое хаосом государство. Новый двор при новом Царе беззастенчиво рвал на части получаемую от органов информацию, выуживал для своих целей необходимые данные, продавал оставшуюся часть направо и налево, оставляя спивающегося Владыку во власти слухов и домыслов, которые не имели ничего общего с объективным отражением процессов, происходящих в стране. Тем не менее, руководство Ведомства очень нуждалось в новых идеях, адекватных оценках происходящего и нестандартных предложениях, способных хотя бы замедлить сползание государства к хаосу.
Герман стал востребованным. Он, несмотря на опыт, боевую закалку и приличный стаж работы, мог, отбросив наработанные умения и навыки, вглядываться в проблему незамутненным детским взором, выхватывая самые основные причинно-следственные связи. Затем он заново анализировал ситуацию уже с точки зрения профессионала, после чего на стол руководства ложились предложения, которые, несмотря на кажущуюся абсурдность, могли способствовать разрешению встающих противоречий. Все это способствовало его служебному росту. Он уже был полковником, к его мнению прислушивались, им дорожили, но было одно "но". Герман еще никогда и никем не руководил. В системе государственной безопасности можно дорасти и до генерала, ни разу в жизни не командуя и "тремя курицами" (© М.Рахимов). Однажды все изменилось.
После очередной реорганизации Ведомства в недрах Антитеррористического центра был создан новый отдел, призванный курировать работу в "горячих точках". Начальником отдела назначили бывшего сотрудника ГРУ полковника Томченко. Это был уникальный человек. Его энергии хватало на троих. Он всегда пребывал во власти грандиозных планов. Александр Данилович мыслил исключительно в рамках земного шара. Надо отдать должное, коллеги из ГРУ "веников не вязали". Взаимодействуя с ними в Афганистане, Герман был поражен их выучкой, оперативными навыками и, что еще немаловажно, - великолепным техническим оснащением. Бывая у них в "модуле", он приходил в восторг от обилия непонятных приборов, сложных по конструкции антенн и диковинных устройств, закамуфлированных под бытовые предметы. Александр Данилович, которого вскоре уважительно прозвали "Саня-Даня", был выходцем из легендарного "Аквариума". Герману предложили стать его заместителем. Что уж говорить, молодой назначенец был в полном восторге. Среднего роста, крепко сложенный полковник, порывистый и по-военному лаконичный ему импонировал. От Сани-Дани всегда пахло чистым отглаженным бельем и дорогим одеколоном. Лицо было гладко выбрито и сияло приветливой улыбкой. Его речь перемежалась уместными к каждому случаю военными прибаутками, а короткие раскаты смеха всякий раз приводили его заместителя в самое оптимистическое состояние души.
Полковник к своим сорока с небольшим годам успел наследить по всему миру. Он воевал в Африке, был советником у арабов, командовал миротворческим контингентом ООН на Балканах. Ему всего и всегда не хватало: в ГРУ - свободы, в Африке - дисциплины, на Балканах - маневра. Он бил морды неграм, арабам, французам и англичанам. Ему тоже перепадало, отчего его лицо страдало отсутствием симметрии. Когда он по-дружески обнимал Германа, тому уже не терпелось написать рапорт на откомандирование в любую "горячую точку": хоть в Чечню, хоть в Таджикистан, где с упорством маньяков мочили друг друга "Вовчики" и "Юрчики" (самоназвание противостоявших в Таджикистане вооруженных формирований). Посланец ГРУ был квалифицированным специалистом в минно-взрывном деле, великолепно владел всеми современными образцами стрелкового вооружения, пилотировал легкомоторные самолеты, был парашютистом-разрядником. Словом, лучшего начальника было трудно придумать. Герман плыл от счастья, пока не познакомился с личным составом отдела.
Это было нечто! В героический отдел слили весь балласт по принципу "бери убоже, что нам негоже". Поражало обилие пожилых сотрудников. Старые седые и лысые полковники составили костяк нового подразделения. Следующим по количеству членов было общество бывших начальников, пониженных в должности. Почти все прежнее руководство Германа вдруг в одночасье стало под его крыло. Ситуация более, чем неприятная. Многих из своих руководителей молодой начальник искренне уважал, как уважал своих коллег, ставших неперспективными из-за своей национальности. Узбеки, таджики, киргизы, прибалты не были уволены, но были поражены в правах. Герман сознавал трагизм их положения, тем более многие из них имели русских жен и возвращение на малую Родину было для них исключено. В конце "сливного" списка стояла молодежь, не имевшая никакого опыта оперативной деятельности. Через короткий промежуток времени Герман осознал, что его отдел - всего лишь химера, которая должна вскоре исчезнуть, что его бравый начальник - беглец, нашедший убежище после серии активных мероприятий, включая помощь сербам и арест лидеров оппозиции в период демократической революции. Но молодой начальник ошибся. Деяния его "сливного" отдела через несколько лет войдут в новейшую историю России.
Однажды, докладывая ситуацию, сложившуюся вокруг космодрома "Байконур" недавно назначенному заместителю директора, Герман, сидя с документами за его столом, полчаса слушал телефонный разговор бывшего доцента со своей дочерью. Его буквально выворачивало, когда наделенный высокими полномочиями чиновник, преисполненный сентиментальными чувствами, "пускал слюни" в аппарат правительственной связи: "…досенька, мамуленька тебя покормила? … мененюшка моя! … масянечка, а ты ему "ата-та" сделала?"
Однако, новые ветры, гулявшие по гулким коридорам оплота государственной безопасности, приносили и свежий забортный воздух перемен. Старая, годами отработанная система, заточенная на поддержание спокойствия сиятельных старцев из Политбюро, была нереформируема. Её слом был столь же логичен и неизбежен, как развал Советского Союза. Новая структура еще только формировалась и до ее окостенения оставалось несколько лет. Освобожденный творческий потенциал исполнительного звена бывшего КГБ способствовал новому осмыслению происходящих процессов, поиску выходов из, казалось бы, неразрешимых ситуаций и выработке новой стратегии государственной безопасности в масштабах страны. Тем не менее, этот взлет активности обновляющегося организма, материализующийся в потоках информации, направляемых в органы власти и управления, не был востребован. В Кремле и Белом Доме складывалась своя особая кухня принятия решений, где юркие фавориты, сладкоголосые паяцы и первые отечественные миллионеры определяли курс, по которому двигалось объятое хаосом государство. Новый двор при новом Царе беззастенчиво рвал на части получаемую от органов информацию, выуживал для своих целей необходимые данные, продавал оставшуюся часть направо и налево, оставляя спивающегося Владыку во власти слухов и домыслов, которые не имели ничего общего с объективным отражением процессов, происходящих в стране. Тем не менее, руководство Ведомства очень нуждалось в новых идеях, адекватных оценках происходящего и нестандартных предложениях, способных хотя бы замедлить сползание государства к хаосу.
Герман стал востребованным. Он, несмотря на опыт, боевую закалку и приличный стаж работы, мог, отбросив наработанные умения и навыки, вглядываться в проблему незамутненным детским взором, выхватывая самые основные причинно-следственные связи. Затем он заново анализировал ситуацию уже с точки зрения профессионала, после чего на стол руководства ложились предложения, которые, несмотря на кажущуюся абсурдность, могли способствовать разрешению встающих противоречий. Все это способствовало его служебному росту. Он уже был полковником, к его мнению прислушивались, им дорожили, но было одно "но". Герман еще никогда и никем не руководил. В системе государственной безопасности можно дорасти и до генерала, ни разу в жизни не командуя и "тремя курицами" (© М.Рахимов). Однажды все изменилось.
После очередной реорганизации Ведомства в недрах Антитеррористического центра был создан новый отдел, призванный курировать работу в "горячих точках". Начальником отдела назначили бывшего сотрудника ГРУ полковника Томченко. Это был уникальный человек. Его энергии хватало на троих. Он всегда пребывал во власти грандиозных планов. Александр Данилович мыслил исключительно в рамках земного шара. Надо отдать должное, коллеги из ГРУ "веников не вязали". Взаимодействуя с ними в Афганистане, Герман был поражен их выучкой, оперативными навыками и, что еще немаловажно, - великолепным техническим оснащением. Бывая у них в "модуле", он приходил в восторг от обилия непонятных приборов, сложных по конструкции антенн и диковинных устройств, закамуфлированных под бытовые предметы. Александр Данилович, которого вскоре уважительно прозвали "Саня-Даня", был выходцем из легендарного "Аквариума". Герману предложили стать его заместителем. Что уж говорить, молодой назначенец был в полном восторге. Среднего роста, крепко сложенный полковник, порывистый и по-военному лаконичный ему импонировал. От Сани-Дани всегда пахло чистым отглаженным бельем и дорогим одеколоном. Лицо было гладко выбрито и сияло приветливой улыбкой. Его речь перемежалась уместными к каждому случаю военными прибаутками, а короткие раскаты смеха всякий раз приводили его заместителя в самое оптимистическое состояние души.
Полковник к своим сорока с небольшим годам успел наследить по всему миру. Он воевал в Африке, был советником у арабов, командовал миротворческим контингентом ООН на Балканах. Ему всего и всегда не хватало: в ГРУ - свободы, в Африке - дисциплины, на Балканах - маневра. Он бил морды неграм, арабам, французам и англичанам. Ему тоже перепадало, отчего его лицо страдало отсутствием симметрии. Когда он по-дружески обнимал Германа, тому уже не терпелось написать рапорт на откомандирование в любую "горячую точку": хоть в Чечню, хоть в Таджикистан, где с упорством маньяков мочили друг друга "Вовчики" и "Юрчики" (самоназвание противостоявших в Таджикистане вооруженных формирований). Посланец ГРУ был квалифицированным специалистом в минно-взрывном деле, великолепно владел всеми современными образцами стрелкового вооружения, пилотировал легкомоторные самолеты, был парашютистом-разрядником. Словом, лучшего начальника было трудно придумать. Герман плыл от счастья, пока не познакомился с личным составом отдела.
Это было нечто! В героический отдел слили весь балласт по принципу "бери убоже, что нам негоже". Поражало обилие пожилых сотрудников. Старые седые и лысые полковники составили костяк нового подразделения. Следующим по количеству членов было общество бывших начальников, пониженных в должности. Почти все прежнее руководство Германа вдруг в одночасье стало под его крыло. Ситуация более, чем неприятная. Многих из своих руководителей молодой начальник искренне уважал, как уважал своих коллег, ставших неперспективными из-за своей национальности. Узбеки, таджики, киргизы, прибалты не были уволены, но были поражены в правах. Герман сознавал трагизм их положения, тем более многие из них имели русских жен и возвращение на малую Родину было для них исключено. В конце "сливного" списка стояла молодежь, не имевшая никакого опыта оперативной деятельности. Через короткий промежуток времени Герман осознал, что его отдел - всего лишь химера, которая должна вскоре исчезнуть, что его бравый начальник - беглец, нашедший убежище после серии активных мероприятий, включая помощь сербам и арест лидеров оппозиции в период демократической революции. Но молодой начальник ошибся. Деяния его "сливного" отдела через несколько лет войдут в новейшую историю России.