Латынина о современной России
http://www.echo.msk.ru/programs/code/679676-echo/
Фрагмент передачи:
"Меня просят откомментировать очередное обращение г-на Суркова с требованием России встать на инновационный путь развития. Откровенно говоря, когда я вижу, что реально происходит с нашими учеными и слушаю параллельно г-на Суркова, мне становится смешно. Где-то месяц назад я говорила о Вадиме Раховском, о судьбе его проекта, связанного с корпорацией «Роснано», и судьбе другого проекта, связанного с голографической литографией. Оба на переднем крае. Честно говоря, я думала, что после этого наши инноваторы озаботятся или финансирование дать, или пригласить г-на Раховского послушать.
Вместо этого мы слышим только новые призывы крепить, заниматься инновациями и смотреть вперед. Почему я считаю эти призывы смешными и почему я отказываюсь обсуждать эту искусственную повестку дня? Россия нуждается в очень простой вещи. Эта вещь называется защита частной собственности и жизни. Эта вещь заключается в том, что ни один оперативник, майор или кто угодно, не должен иметь право отобрать у предпринимателя его имущество, ни один вице-президент «ЛУКойла», ни один пьяный майор, ни один сын министра обороны не имеет права безнаказанно отобрать у человека жизнь. Когда в России будут соблюдены эти два правила, инновации начнутся сами собой.
Чтобы не быть голословной, я приведу несколько примеров. Самый простой пример - Чичваркин, «Евросеть». Это национальная сеть, которая успешно развивалась, кстати, без всякой приватизации, и которую у Чичваркина отняли. Скажите, пожалуйста, нуждается ли Чичваркин в Сколково, в инновациях, в Вексельберге, в государственном поощрении? Нет, Чичваркин нуждается просто в том, чтобы банда не отнимала у него имущество и не убивала его мать, косвенно, случайно.
Вопрос второй. Есть в Таганроге такой предприниматель Денисенко. Делал Денисенко, между прочим, не такие уж низкоинтеллектуальные вещи. Он делал системы, которые измеряли температуру в элеваторах, чтобы элеватор не загорелся. Т.е. вполне себе измерительный прибор высокого уровня. Следователь… Попытаюсь сейчас найти его имя. Если сейчас не найду, завтра скажу. Следователь предъявляют предпринимателю Денисенко то, что он работает без лицензии, и, соответственно, всё, что он делает, это есть преступный доход.
У меня вопрос - какое дело следователю? Сделка по продаже измерительной системы элеватора - это сделка между двумя гражданскими компаниями, которые понимают в измерительных системах лучше, чем следователь. Замечание второе. Лицензия для производства вот этой самой измерительной системы не нужна. Даже в нашем глупом российском законодательстве, которое требует на каждый чих бумажку, эта лицензия не нужна. Т.е. у следователя большая фантазия. Это большая идея - сажать людей за то, что у них нет лицензии, которая не нужна. Вот завтра ко мне придут и скажут: «Латынина, ты книжку написала, мы тебя посадим. Ты ее написала без лицензии» Я скажу: «А на написание книжек лицензия не нужна». - «А мы думаем, что нужна». Или завтра вас, уважаемые слушатели, посадят за то, что вы дышите без лицензии.
Мало того, что предпринимателя Денисенко волокут на уголовное дело. Ему говорят, что он заработал пять миллионов рублей, и это всё преступный доход. Что он из этого налоги платил и зарплаты, это не считается. Вопрос - предпринимателю Денисенко нужно Сколково? Нет. Ему нужно, чтобы следователь не имел права лепить ему липовое уголовное дело.
Другой мой знакомый, человек по фамилии Невейкин. Слава богу, у него всё нормально. Он просто и в России, и в Китае задумал сделать одинаковое производство - и там, и там он собирал рации. Как только он попытался ввезти в Россию компоненты для сборки раций, ему, во-первых, понадобилось заполнить на каждый компонент таможенную декларацию. Это стоило только для опытной партии 125 тысяч долларов. А во-вторых, там же, понимаете, какая проблема… Вот ты ввозишь для рации микрофон, он стоит пять центов. А есть концертный микрофон, который стоит 100 долларов. И таможенники тебе говорят: «У нас средняя таможенная цена микрофона 100 долларов, плати с него пошлину». Вопрос - нуждается ли предприниматель Невейкин в Сколково и в бесплатных инновациях? Нет. Он нуждается в том, чтобы было уничтожено это таможенное безумие.
Что объединяет все эти случаи - Чичваркина, Невейкина, Денисенко? То, что российский предприниматель, по умолчанию, считается преступником, считается, что он обязательно где-то что-то делает или без лицензии, или нагличает, или крадет. А люди, которые его контролируют, проверяют, которые действительно являются бандой, причем абсолютно безнаказанной бандой, опять же по умолчанию, считаются опорой вертикали власти и являются опорой вертикали власти.
Современная Россия, как я уже сказала, устроена так, что в ней всякое производство стало невыгодно. Потому что импорт - это менее взяткоемкий процесс, чем производство вот здесь, на земле. Здесь, на земле, тебя разорят, как Денисенко, что-нибудь да предъявят, или как Чичваркина, что-нибудь да предъявят. Если ты импортируешь, то все-таки у тебя происходит какой-то одноразовый побор.
Еще раз повторяю, Россия нуждается в том, чтобы со всеми этими людьми, которые делают вот это с Чичваркиным, вот это с Денисенко, которые сидят на таможне, которые подобную штуку проделали с Валерием Кулишком, о котором я только что говорила, чтобы с ними поступили, как с сомалийскими пиратами. Вот в Китае этих людей расстреляли бы. Я не знаю, что с ними сделают в России, но до тех пор, пока с ними что-то не сделают, ни о каких инновациях речи нет.
Второе, в чем нуждается Россия, это в том, чтобы преступления, совершаемые в России, действительно были расследованы. Т.е. чтобы милиция, и ФСБ, и все остальные органы занимались расследованием преступлений, а не совершением их. Россия нуждается, грубо говоря, в сильном государстве. Но есть две разные вещи, что понимается под сильным государством. Под сильным государством во всем мире, на том же Западе, понимается государство, защищающее собственность и жизнь своих граждан. А у нас почему-то под сильным государством понимаются люди, которые умеют безнаказанно отбирать собственность и жизнь у своих граждан. Это две разные, несовместимые концепции сильного государства.
Очевидно, что для того, чтобы в России появилось действительно сильное государство в западном понимании этого слова, должно произойти несколько вещей. Первое - совершенно бесполезно иметь дело с нынешней властью. Совершенно бесполезно просить у консорт-президента или у прочих людей, которые всё это из России устроили, чтобы они это переустроили по-другому. Совершенно очевидно, что эта система их не просто устраивает, она является для них основой власти. Они отдали в пользование различным майорам и генералам российское народонаселение, с тем чтобы генералы кормились и обеспечивали вертикаль власти.
Вторая, более печальная история, которую я оставлю на следующую программу, заключается в том, что я боюсь, что в странах догоняющего развития, к которым относится и Россия, демократия невозможна или, по крайней мере, очень затруднена, что в странах догоняющего развития по ряду причин, о которых я опять же буду говорить на следующей неделе, полное предоставление власти народу очень быстро кончается так же, как в Венесуэле или Боливии, т.е. реальной диктатурой людей, которые обещают отдать всё народу, а на самом деле всё забирают себе.
И я должна с сожалением констатировать, что очень часто путаются две вещи. Одна называется демократия, а другая называется защита собственности. Если вы посмотрите на режимы, которые защищали собственность, то у них стопроцентный результат за всю историю человечества. Как только вы защищаете собственность, у вас в дальнейшем наступает свобода и происходит прогресс. У режимов, которые связаны с демократией, нет стопроцентного результата. Иногда после демократии происходят США, и это прекрасно, а иногда после демократии происходит Венесуэла или Россия. Но об этом в следующей передаче".
Фрагмент передачи:
"Меня просят откомментировать очередное обращение г-на Суркова с требованием России встать на инновационный путь развития. Откровенно говоря, когда я вижу, что реально происходит с нашими учеными и слушаю параллельно г-на Суркова, мне становится смешно. Где-то месяц назад я говорила о Вадиме Раховском, о судьбе его проекта, связанного с корпорацией «Роснано», и судьбе другого проекта, связанного с голографической литографией. Оба на переднем крае. Честно говоря, я думала, что после этого наши инноваторы озаботятся или финансирование дать, или пригласить г-на Раховского послушать.
Вместо этого мы слышим только новые призывы крепить, заниматься инновациями и смотреть вперед. Почему я считаю эти призывы смешными и почему я отказываюсь обсуждать эту искусственную повестку дня? Россия нуждается в очень простой вещи. Эта вещь называется защита частной собственности и жизни. Эта вещь заключается в том, что ни один оперативник, майор или кто угодно, не должен иметь право отобрать у предпринимателя его имущество, ни один вице-президент «ЛУКойла», ни один пьяный майор, ни один сын министра обороны не имеет права безнаказанно отобрать у человека жизнь. Когда в России будут соблюдены эти два правила, инновации начнутся сами собой.
Чтобы не быть голословной, я приведу несколько примеров. Самый простой пример - Чичваркин, «Евросеть». Это национальная сеть, которая успешно развивалась, кстати, без всякой приватизации, и которую у Чичваркина отняли. Скажите, пожалуйста, нуждается ли Чичваркин в Сколково, в инновациях, в Вексельберге, в государственном поощрении? Нет, Чичваркин нуждается просто в том, чтобы банда не отнимала у него имущество и не убивала его мать, косвенно, случайно.
Вопрос второй. Есть в Таганроге такой предприниматель Денисенко. Делал Денисенко, между прочим, не такие уж низкоинтеллектуальные вещи. Он делал системы, которые измеряли температуру в элеваторах, чтобы элеватор не загорелся. Т.е. вполне себе измерительный прибор высокого уровня. Следователь… Попытаюсь сейчас найти его имя. Если сейчас не найду, завтра скажу. Следователь предъявляют предпринимателю Денисенко то, что он работает без лицензии, и, соответственно, всё, что он делает, это есть преступный доход.
У меня вопрос - какое дело следователю? Сделка по продаже измерительной системы элеватора - это сделка между двумя гражданскими компаниями, которые понимают в измерительных системах лучше, чем следователь. Замечание второе. Лицензия для производства вот этой самой измерительной системы не нужна. Даже в нашем глупом российском законодательстве, которое требует на каждый чих бумажку, эта лицензия не нужна. Т.е. у следователя большая фантазия. Это большая идея - сажать людей за то, что у них нет лицензии, которая не нужна. Вот завтра ко мне придут и скажут: «Латынина, ты книжку написала, мы тебя посадим. Ты ее написала без лицензии» Я скажу: «А на написание книжек лицензия не нужна». - «А мы думаем, что нужна». Или завтра вас, уважаемые слушатели, посадят за то, что вы дышите без лицензии.
Мало того, что предпринимателя Денисенко волокут на уголовное дело. Ему говорят, что он заработал пять миллионов рублей, и это всё преступный доход. Что он из этого налоги платил и зарплаты, это не считается. Вопрос - предпринимателю Денисенко нужно Сколково? Нет. Ему нужно, чтобы следователь не имел права лепить ему липовое уголовное дело.
Другой мой знакомый, человек по фамилии Невейкин. Слава богу, у него всё нормально. Он просто и в России, и в Китае задумал сделать одинаковое производство - и там, и там он собирал рации. Как только он попытался ввезти в Россию компоненты для сборки раций, ему, во-первых, понадобилось заполнить на каждый компонент таможенную декларацию. Это стоило только для опытной партии 125 тысяч долларов. А во-вторых, там же, понимаете, какая проблема… Вот ты ввозишь для рации микрофон, он стоит пять центов. А есть концертный микрофон, который стоит 100 долларов. И таможенники тебе говорят: «У нас средняя таможенная цена микрофона 100 долларов, плати с него пошлину». Вопрос - нуждается ли предприниматель Невейкин в Сколково и в бесплатных инновациях? Нет. Он нуждается в том, чтобы было уничтожено это таможенное безумие.
Что объединяет все эти случаи - Чичваркина, Невейкина, Денисенко? То, что российский предприниматель, по умолчанию, считается преступником, считается, что он обязательно где-то что-то делает или без лицензии, или нагличает, или крадет. А люди, которые его контролируют, проверяют, которые действительно являются бандой, причем абсолютно безнаказанной бандой, опять же по умолчанию, считаются опорой вертикали власти и являются опорой вертикали власти.
Современная Россия, как я уже сказала, устроена так, что в ней всякое производство стало невыгодно. Потому что импорт - это менее взяткоемкий процесс, чем производство вот здесь, на земле. Здесь, на земле, тебя разорят, как Денисенко, что-нибудь да предъявят, или как Чичваркина, что-нибудь да предъявят. Если ты импортируешь, то все-таки у тебя происходит какой-то одноразовый побор.
Еще раз повторяю, Россия нуждается в том, чтобы со всеми этими людьми, которые делают вот это с Чичваркиным, вот это с Денисенко, которые сидят на таможне, которые подобную штуку проделали с Валерием Кулишком, о котором я только что говорила, чтобы с ними поступили, как с сомалийскими пиратами. Вот в Китае этих людей расстреляли бы. Я не знаю, что с ними сделают в России, но до тех пор, пока с ними что-то не сделают, ни о каких инновациях речи нет.
Второе, в чем нуждается Россия, это в том, чтобы преступления, совершаемые в России, действительно были расследованы. Т.е. чтобы милиция, и ФСБ, и все остальные органы занимались расследованием преступлений, а не совершением их. Россия нуждается, грубо говоря, в сильном государстве. Но есть две разные вещи, что понимается под сильным государством. Под сильным государством во всем мире, на том же Западе, понимается государство, защищающее собственность и жизнь своих граждан. А у нас почему-то под сильным государством понимаются люди, которые умеют безнаказанно отбирать собственность и жизнь у своих граждан. Это две разные, несовместимые концепции сильного государства.
Очевидно, что для того, чтобы в России появилось действительно сильное государство в западном понимании этого слова, должно произойти несколько вещей. Первое - совершенно бесполезно иметь дело с нынешней властью. Совершенно бесполезно просить у консорт-президента или у прочих людей, которые всё это из России устроили, чтобы они это переустроили по-другому. Совершенно очевидно, что эта система их не просто устраивает, она является для них основой власти. Они отдали в пользование различным майорам и генералам российское народонаселение, с тем чтобы генералы кормились и обеспечивали вертикаль власти.
Вторая, более печальная история, которую я оставлю на следующую программу, заключается в том, что я боюсь, что в странах догоняющего развития, к которым относится и Россия, демократия невозможна или, по крайней мере, очень затруднена, что в странах догоняющего развития по ряду причин, о которых я опять же буду говорить на следующей неделе, полное предоставление власти народу очень быстро кончается так же, как в Венесуэле или Боливии, т.е. реальной диктатурой людей, которые обещают отдать всё народу, а на самом деле всё забирают себе.
И я должна с сожалением констатировать, что очень часто путаются две вещи. Одна называется демократия, а другая называется защита собственности. Если вы посмотрите на режимы, которые защищали собственность, то у них стопроцентный результат за всю историю человечества. Как только вы защищаете собственность, у вас в дальнейшем наступает свобода и происходит прогресс. У режимов, которые связаны с демократией, нет стопроцентного результата. Иногда после демократии происходят США, и это прекрасно, а иногда после демократии происходит Венесуэла или Россия. Но об этом в следующей передаче".