Самоидентификация. Выпуск 3. Болевые точки
У каждого человека есть болевые точки. У одних большой нос, у других - ошибки прошлого, у третьих - маму не тронь и т. д. У меня она одна, центральная. Это животные. Философское образование в наследие оставило мне четкое понимание человеческой сущности. Поэтому ранить меня социальное не может. Убийства, аварии, войны - ядро не задевают. Больно будет, конечно, но переживу. Животные же оставляют на моем сердце нарывающие раны. Я вообще за природу. С детства было две мечты: Гринпис и спецназ. Но потом я поняла, что работать в Гринписе просто не смогу. Умру вместе с китами, тиграми и медведями. Так же, как умираю каждый раз, когда вижу раздавленных на асфальте животных, когда охотники ради забавы убивают тех, кого изначально превосходят и т. д. Это абсурдная боль, абсурдность которой я прекрасно осознаю. Но на то она и болевая точка - я ничего не могу с этим поделать. С возрастом истерики сменились тахикардией и бессоницами. Я как-то научилась это контролировать, но убитого соседями кота не забуду. Не забуду умирающую кошку на моих глазах, за которую я очень почему-то волновалась и не зря. Опоздала. Не забуду плач выброшенного щенка. Я абсолютно уверена, что люди в своих бедах сами виноваты. Мы сами допускаем общество, в котором нет морального закона. Но природу... природу не тронь! Я из тех, кто очень хочет, чтобы к 2012 нас наконец-таки снесло к едреной фене какой-нибудь волной. Слишком человек распоясался. Ничего не осталось - эпоха смерти бога и морали.
Я редко открываю людям то, что меня действительно тревожит. Но это - открываю со всей серьезностью. И когда наступает момент между знакомством и дружбой - то моя точка становится переломной. Через несколько лет с начала общения с человеком обязательно наступает ситуация, как сейчас, когда какой-нибудь урод во дворе обольет кота бензином и подожжет. У того выгорит глаз и он будет медленно умирать у меня на глазах. А мы с мамой и другими соседями будем колоть его антибиотиками и бояться, что урод не найдет его снова. Или когда в подъезде щенок выкинутый и если вызовут будку - его убьют, потому что в нашем Ростовском приюте убивают сразу, ядом. Или кормят найденными животными диких зверей в зоопарке. А собаку я к себе ну совсем не могу взять. И не знаю, что делать. В такие минуты мне очень хреново. Я не жду сочувствия. Только понимание. Не равнодушие. Не сопли: «ах, горе, какое горе». Даже не действие (хотя как класс не принимаю людей, которые все из себя такие пипец сердобольные до собачек и брошенных детей, но ни разу ничего не сделали). Я жду принятие меня. Считайте меня кем хотите, но если человек в такую минуту игнорит мое переживание - он мне нахер не сдался. Он трус, слабак. Он лицемер. Со мной его рядом не будет. Он так и останется просто знакомым. Все близкие мне люди проходили такую проверку. Она не осознанная, просто наступает ситуация. И потом я ничего уже не смогу сделать. Подруга Кристина в свое время сказала - бери собаку, нехер мучаться, будешь страдать постфактум - предметно париться куда её деть. Ходила со мной клеить объявления и не соболезновала. Она не любит животных. Она просто понимает, что их люблю я. Дала объявление на радио через знакомых. Это не помогло, но к нам неожиданно зашла мамина подруга на следующий день и забрала щенка домой. Котенок с гематомой? Сейчас у бабушки, шикарная Кассиопея. Паша обнимает мою кошку раньше, чем меня, но устойчиво любит собак. «Чем помочь?», «как обстоят дела?», «пошли в кино?» - есть много способов показать мне, что моё тотальное горе понимают. Оно у меня одно такое. Редкое, но сильное настолько, что кошмары мучают. Мои друзья знают, что при мне нельзя говорить о животных. Даже хорошо нельзя. Даже про то, как кто-то им помогает. Потому что я сразу вспоминаю, что им надо помогать, что их обижают. В военных фильмах я переживаю не за людей, а чтоб коняшку какую не повредили. Му-му - вою. Белый Бим черное ухо - я плакала в детстве 2 месяца. Даже не помню сюжет, но страшно до сих пор. Да, это истеризм. Я не как мама, которая сразу действует, но я учусь эту боль и панику подавлять. Я стараюсь не знать о чем-то неприятном в отношении животных, но если узнаю - то всё. Мои друзья это понимают и принимают. А все несогласные пусть идут нахуй строевым шагом. А я пока помечтаю, как построю приют. Или возьму приемного ребенка, если будет возможность и достойный мужчина рядом.
Я редко открываю людям то, что меня действительно тревожит. Но это - открываю со всей серьезностью. И когда наступает момент между знакомством и дружбой - то моя точка становится переломной. Через несколько лет с начала общения с человеком обязательно наступает ситуация, как сейчас, когда какой-нибудь урод во дворе обольет кота бензином и подожжет. У того выгорит глаз и он будет медленно умирать у меня на глазах. А мы с мамой и другими соседями будем колоть его антибиотиками и бояться, что урод не найдет его снова. Или когда в подъезде щенок выкинутый и если вызовут будку - его убьют, потому что в нашем Ростовском приюте убивают сразу, ядом. Или кормят найденными животными диких зверей в зоопарке. А собаку я к себе ну совсем не могу взять. И не знаю, что делать. В такие минуты мне очень хреново. Я не жду сочувствия. Только понимание. Не равнодушие. Не сопли: «ах, горе, какое горе». Даже не действие (хотя как класс не принимаю людей, которые все из себя такие пипец сердобольные до собачек и брошенных детей, но ни разу ничего не сделали). Я жду принятие меня. Считайте меня кем хотите, но если человек в такую минуту игнорит мое переживание - он мне нахер не сдался. Он трус, слабак. Он лицемер. Со мной его рядом не будет. Он так и останется просто знакомым. Все близкие мне люди проходили такую проверку. Она не осознанная, просто наступает ситуация. И потом я ничего уже не смогу сделать. Подруга Кристина в свое время сказала - бери собаку, нехер мучаться, будешь страдать постфактум - предметно париться куда её деть. Ходила со мной клеить объявления и не соболезновала. Она не любит животных. Она просто понимает, что их люблю я. Дала объявление на радио через знакомых. Это не помогло, но к нам неожиданно зашла мамина подруга на следующий день и забрала щенка домой. Котенок с гематомой? Сейчас у бабушки, шикарная Кассиопея. Паша обнимает мою кошку раньше, чем меня, но устойчиво любит собак. «Чем помочь?», «как обстоят дела?», «пошли в кино?» - есть много способов показать мне, что моё тотальное горе понимают. Оно у меня одно такое. Редкое, но сильное настолько, что кошмары мучают. Мои друзья знают, что при мне нельзя говорить о животных. Даже хорошо нельзя. Даже про то, как кто-то им помогает. Потому что я сразу вспоминаю, что им надо помогать, что их обижают. В военных фильмах я переживаю не за людей, а чтоб коняшку какую не повредили. Му-му - вою. Белый Бим черное ухо - я плакала в детстве 2 месяца. Даже не помню сюжет, но страшно до сих пор. Да, это истеризм. Я не как мама, которая сразу действует, но я учусь эту боль и панику подавлять. Я стараюсь не знать о чем-то неприятном в отношении животных, но если узнаю - то всё. Мои друзья это понимают и принимают. А все несогласные пусть идут нахуй строевым шагом. А я пока помечтаю, как построю приют. Или возьму приемного ребенка, если будет возможность и достойный мужчина рядом.