Опасно ли массовое искусство?
«Я вскричал:»Мне жаль вас, птица,
Человеком вам родиться б,
Счастье высшее трудится
Полпланеты раскроя...«Он сказал: «А на фига?!»
(А. Вознесенский «Оза»)
«Горожане сильно изменились...», - констатировал Воланд, взирая на зал варьете.
В 10 классе, желая получить характеристику всего, что есть на этом свете, я для себя придумала определение красоте. Это совпадение представлений индивида об идеальности окружающей действительности с самой действительностью. Потом было отличие массового и элитарного, контр-, суб- и прочих культур. На этом и успокоилась, четко для себя решив, что массовость - зло страшное. А вот относиться к почитателям элитарного искусства - гарант светлого будущего нашей страны, которая пока не справляется катастрофически, но уже может, посмотрите, рожать собственных светлых разумов. И началось. Изучая мировую художественную культуру, архитектуру, имея в семье по художнику на каждого 10 члена семьи, в определенный момент очень захотелось восхваляться собой: «Нет, нет, вы не правы, Сартр давно устарел...», «Миллер? Да вы что, я все его „тропики“ еле осилила, это же неприкрытый ужас!», «Что посмотреть? Тарковский! Только Тарковский! Ну, Бергмана можно ещё». Почитывая на досуге все, что можно прочитать на расстоянии вытянутой руки до книжной полки или монитора, я ушла в жесткий интеллектуальный вакуум. Не спорю, что на две работы меня приняли благодаря тому, что я спорила о Бисмарке и раскрывала скрытую символичность Ницше, но элитой я себя так и не почувствовала. В какой-то мере это было вызвано тем, что попутно я почитывала женские романы, иронические детективы, растиражированные бестселлеры, и, о Боже, посмотрела 5 серий Гарри Поттера несколько раз подряд. И вот тут-то вопрос об опасности массового искусства стал ребром. Вот читаю я Коэльо, допустим, читаю восьмую книгу, читаю за ночь, взахлеб и понимаю же, что он - это собрание всех суеверий и массовых попыток докопаться до сути великого, не напрягая при этом мозг. Что пишет он тоже, что и все эзотерики, адепты позитивного мышления и прочих чакр-мудр-карм. Но только поддает всю эту кашу-малашу под таким соусом, будто прочтя его книгу, ты обретешь сокровенное знание и станешь великим сэнсэем. А ещё я понимаю, что его читали все мои друзья и добрая часть населения планеты. И что же, теперь получается, что меня зомбируют, на мне делают деньги, и я, вся из себя такая начитанная, этому поддаюсь? Пришлось начать с самого начала определений.
О прекрасном и ужасном можно говорить бесконечно. Это такое же глобальное определение, как и экологический кризис. Но деления искусства на массовое и элитарное никуда не деть. Кроме того, я не знаю ни одного примера в истории, когда было одно и не было другого. Из этого следует очень простой вывод - они существовали, существуют и будет существовать, потому что являются частью целого. А вот если бы массовое искусство было действительно так опасно, что человеческий индивид уходил бы в небытие по причине необразованности - его бы не было. Но тогда не было бы и элитарного, потому что его не с чем было бы сравнивать.
Вся проблема такого отношения к массовости в настоящее время, вызвано тем, что урбаническое сознание становится с каждым годом все более и более коммерческим. Рейтинги, популярность, раскрутка, маркетинговые исследования, фокус-группы - всё это семимильными шагами начинает вытеснять чувственное восприятие, аналитику происходящего, отражение эмоций. Т. е. теперь для того, чтобы понять, что делать с товаром, вместо того, чтобы как раньше заняться его качеством (Пупкин делает самые лучшие бубны на свете, он делает их с душой, эти бубны делал ещё его дед), «исследователи желаний населения» просто анализируют само население (Так, бубны лучше всего продадутся в этом городе. У них там проблемы с бубнами. Давай-ка мы Салтыковой бубен дадим, пусть рассказывает по телевизору 25 раз за день, что бубны её спасли от всего на свете и без них её жизнь просто ужасна. И на радио ещё рекламу давай). Таким образом, люди получают только тот продукт, благоприятную реакцию на который они уже показали. Так происходит абсолютно во всех сферах. В кино («Гарри Поттер» - «Хроники Нарнии», «Секс в большом городе» - «Все мужики сво»), литературе («Рублевские жены» - «Духлесс»), музыке (тонна «Фабрик звезд»). Особенно это видно в России, потому что 80 % массового искусства мы получаем с пережившего все это Запада.
Итак, весь ужас современного массового искусства - это его маркетинговость (если можно так выразиться). Можно, конечно, говорить, что все зависит от человека, воспитания и образования, но тот факт, что влияние на подсознание больше и проблем тоже больше - говорит сам за себя. Стоит только посмотреть американские мультики с женщинами, напрочь лишенными скромности, доброты и неприступности («Шрек», «Алладин»), и услышать восхищенные возгласы детей, чтобы понять - опасно и ещё как. Как сказал руководитель одноименной студии дизайна Артемий Лебедев: «Маркетинг - это мейнстримная религия, его сегодня нельзя трогать. Те, кто выступает за „альтернативные“ способы решения задач, говорят вполголоса. А несогласных скоро будут преследовать за разжигание межкорпоративной розни».
Когда-то давно я проводила несколько опросов в интернете, в кругу друзей и коллег. Здесь не хватит места, чтобы их всех привести, но вывод крайне удивительный. Влияние «расскрученности» на выбор книги, библиотеки, фильма, любимого художника - колоссальный. Массовый цензор не критикует только две вещи: дорогое и старое. Т. е. нравится то, что стоит очень дорого («Ну как может полотно за миллион долларов быть плохим? Его же оценили так!») и то, что оценили в прошлом («Мона Лиза - божественна!»). Среднестатистический житель города никогда не будет читать книгу, потому что ему понравилось название. Он её прочитает только в том случае, если её ему посоветовали или она есть во всех магазинах. Население, в связи с ростом значимости экономики, начало терять очень важную вещь - стремление докопаться до истины и составить свое собственное мнение. Раньше элитарным искусством было то, что доступно не всем, что не всем понятно. Образование и самообразование было шансом, а не необходимостью.
Массовое искусство само по себе опасности не представляет, потому что это тоже возможность что-то проанализировать и сформировать свое собственное мнение. Тем более, что выкинув из своей жизни все ширпотребное, можно не заметить какую-нибудь удивительную вещь, случайно там оказавшуюся. Зачастую, оно дает упрощенный вариант глубоких проблем. Даже у заявленного вначале Коэльо, при повторном прочтении обнаружилось три линии смысла: «Для всех», «Для жаждущих ответов», «Для тех, кто разбирается в вопросах». И все довольны.
Человеком вам родиться б,
Счастье высшее трудится
Полпланеты раскроя...«Он сказал: «А на фига?!»
(А. Вознесенский «Оза»)
«Горожане сильно изменились...», - констатировал Воланд, взирая на зал варьете.
В 10 классе, желая получить характеристику всего, что есть на этом свете, я для себя придумала определение красоте. Это совпадение представлений индивида об идеальности окружающей действительности с самой действительностью. Потом было отличие массового и элитарного, контр-, суб- и прочих культур. На этом и успокоилась, четко для себя решив, что массовость - зло страшное. А вот относиться к почитателям элитарного искусства - гарант светлого будущего нашей страны, которая пока не справляется катастрофически, но уже может, посмотрите, рожать собственных светлых разумов. И началось. Изучая мировую художественную культуру, архитектуру, имея в семье по художнику на каждого 10 члена семьи, в определенный момент очень захотелось восхваляться собой: «Нет, нет, вы не правы, Сартр давно устарел...», «Миллер? Да вы что, я все его „тропики“ еле осилила, это же неприкрытый ужас!», «Что посмотреть? Тарковский! Только Тарковский! Ну, Бергмана можно ещё». Почитывая на досуге все, что можно прочитать на расстоянии вытянутой руки до книжной полки или монитора, я ушла в жесткий интеллектуальный вакуум. Не спорю, что на две работы меня приняли благодаря тому, что я спорила о Бисмарке и раскрывала скрытую символичность Ницше, но элитой я себя так и не почувствовала. В какой-то мере это было вызвано тем, что попутно я почитывала женские романы, иронические детективы, растиражированные бестселлеры, и, о Боже, посмотрела 5 серий Гарри Поттера несколько раз подряд. И вот тут-то вопрос об опасности массового искусства стал ребром. Вот читаю я Коэльо, допустим, читаю восьмую книгу, читаю за ночь, взахлеб и понимаю же, что он - это собрание всех суеверий и массовых попыток докопаться до сути великого, не напрягая при этом мозг. Что пишет он тоже, что и все эзотерики, адепты позитивного мышления и прочих чакр-мудр-карм. Но только поддает всю эту кашу-малашу под таким соусом, будто прочтя его книгу, ты обретешь сокровенное знание и станешь великим сэнсэем. А ещё я понимаю, что его читали все мои друзья и добрая часть населения планеты. И что же, теперь получается, что меня зомбируют, на мне делают деньги, и я, вся из себя такая начитанная, этому поддаюсь? Пришлось начать с самого начала определений.
О прекрасном и ужасном можно говорить бесконечно. Это такое же глобальное определение, как и экологический кризис. Но деления искусства на массовое и элитарное никуда не деть. Кроме того, я не знаю ни одного примера в истории, когда было одно и не было другого. Из этого следует очень простой вывод - они существовали, существуют и будет существовать, потому что являются частью целого. А вот если бы массовое искусство было действительно так опасно, что человеческий индивид уходил бы в небытие по причине необразованности - его бы не было. Но тогда не было бы и элитарного, потому что его не с чем было бы сравнивать.
Вся проблема такого отношения к массовости в настоящее время, вызвано тем, что урбаническое сознание становится с каждым годом все более и более коммерческим. Рейтинги, популярность, раскрутка, маркетинговые исследования, фокус-группы - всё это семимильными шагами начинает вытеснять чувственное восприятие, аналитику происходящего, отражение эмоций. Т. е. теперь для того, чтобы понять, что делать с товаром, вместо того, чтобы как раньше заняться его качеством (Пупкин делает самые лучшие бубны на свете, он делает их с душой, эти бубны делал ещё его дед), «исследователи желаний населения» просто анализируют само население (Так, бубны лучше всего продадутся в этом городе. У них там проблемы с бубнами. Давай-ка мы Салтыковой бубен дадим, пусть рассказывает по телевизору 25 раз за день, что бубны её спасли от всего на свете и без них её жизнь просто ужасна. И на радио ещё рекламу давай). Таким образом, люди получают только тот продукт, благоприятную реакцию на который они уже показали. Так происходит абсолютно во всех сферах. В кино («Гарри Поттер» - «Хроники Нарнии», «Секс в большом городе» - «Все мужики сво»), литературе («Рублевские жены» - «Духлесс»), музыке (тонна «Фабрик звезд»). Особенно это видно в России, потому что 80 % массового искусства мы получаем с пережившего все это Запада.
Итак, весь ужас современного массового искусства - это его маркетинговость (если можно так выразиться). Можно, конечно, говорить, что все зависит от человека, воспитания и образования, но тот факт, что влияние на подсознание больше и проблем тоже больше - говорит сам за себя. Стоит только посмотреть американские мультики с женщинами, напрочь лишенными скромности, доброты и неприступности («Шрек», «Алладин»), и услышать восхищенные возгласы детей, чтобы понять - опасно и ещё как. Как сказал руководитель одноименной студии дизайна Артемий Лебедев: «Маркетинг - это мейнстримная религия, его сегодня нельзя трогать. Те, кто выступает за „альтернативные“ способы решения задач, говорят вполголоса. А несогласных скоро будут преследовать за разжигание межкорпоративной розни».
Когда-то давно я проводила несколько опросов в интернете, в кругу друзей и коллег. Здесь не хватит места, чтобы их всех привести, но вывод крайне удивительный. Влияние «расскрученности» на выбор книги, библиотеки, фильма, любимого художника - колоссальный. Массовый цензор не критикует только две вещи: дорогое и старое. Т. е. нравится то, что стоит очень дорого («Ну как может полотно за миллион долларов быть плохим? Его же оценили так!») и то, что оценили в прошлом («Мона Лиза - божественна!»). Среднестатистический житель города никогда не будет читать книгу, потому что ему понравилось название. Он её прочитает только в том случае, если её ему посоветовали или она есть во всех магазинах. Население, в связи с ростом значимости экономики, начало терять очень важную вещь - стремление докопаться до истины и составить свое собственное мнение. Раньше элитарным искусством было то, что доступно не всем, что не всем понятно. Образование и самообразование было шансом, а не необходимостью.
Массовое искусство само по себе опасности не представляет, потому что это тоже возможность что-то проанализировать и сформировать свое собственное мнение. Тем более, что выкинув из своей жизни все ширпотребное, можно не заметить какую-нибудь удивительную вещь, случайно там оказавшуюся. Зачастую, оно дает упрощенный вариант глубоких проблем. Даже у заявленного вначале Коэльо, при повторном прочтении обнаружилось три линии смысла: «Для всех», «Для жаждущих ответов», «Для тех, кто разбирается в вопросах». И все довольны.