Венский кружок о метафизике (19й век)
Научное миропонимание характеризуется не столько через особые положения, сколько через определенную принципиальную установку, методы (Gesichtspunkte), исследовательскую направленность. В качестве цели здесь мыслится единая наука. Это устремление направлено на то, чтобы объединить и взаимно объяснить достижения отдельных исследователей в различных научных областях. Из этой целевой установки вытекает подчеркивание коллективной работы; отсюда и выдвижение на передний план интерсубъективной понимаемости; отсюда проистекает поиск нейтральной системы формул, символики, освобожденной от засорений исторически сложившихся языков; отсюда также и поиск общей понятийной системы. Стремятся к четкости и ясности, отвергаются темные дали и загадочные глубины. В науке нет никаких "глубин"; везде только поверхность: все данные опыта (Erlebte) образуют сложную, не всегда обозримую, часто лишь в частностях понятную сеть. Все доступно человеку; и человек является мерой всех вещей. Здесь проявляется родство с софистами, а не с платониками; с эпикурейцами, а не с пифагорейцами; со всеми, кто отстаивает земную сущность и посюсторонность. Научное миропонимание не знает никаких неразрешимых загадок. Прояснение традиционных философских проблем приводит к тому, что они частью разоблачаются как кажущиеся проблемы, частью преобразуются в эмпирические проблемы и тем самым переходят в ведение опытной науки. В этом прояснении проблем и высказываний и состоит задача философской работы, а вовсе не в создании собственных "философских" высказываний. Методом этого прояснения является логический анализ; о нем Рассел говорит так: он "постепенно возник по образцу критических исследований математиков. По моему мнению, здесь имеет место прогресс, аналогичный тому, который был достигнут в физике благодаря Галилею: доказуемые конкретные результаты заменили недоказуемые всеобщие утверждения, для подтверждения которых можно опираться только на способность к фантизированию."
Этот метод логического анализа и есть то, что существенно отличает новый эмпиризм и позитивизм от старого, ориентированного больше в биологически-психологическом ключе. Когда кто-то утверждает: "Бог существует", "Первоосновой мира является бессознательное", "Существует энтилехия как последний принцип живого существа", то мы не говорим ему: "То, что ты утверждаешь, ложно"; но мы спрашиваем: "Что ты имеешь в виду под этими высказываниями?" И тогда оказывается, что существует резкая граница между двумя видами высказываний. К одному виду принадлежат высказывания, как они делаются в эмпирической науке; их смысл можно установить посредством логического анализа, точнее - посредством их сведения к простым высказываниям о том, что дано эмпирически. Другие высказывания, к которым относят приведенные выше, оказываются полностью бессмысленными (bedeutungsleer), если принимать их такими, как их видит метафизик. Конечно, часто их можно переистолковать в эмпирические высказывания; но тогда они теряют то эмоциональное содержание, которое для метафизика как раз чаще всего и является существенным. Метафизик и теолог верят, сами себя вводя в заблуждение, что своими предложениями они что-то высказывают, представляют какое-то положение дел. Анализ, однако, показывает, что эти высказывания ничего не означают, а являются выражением некоторого чувства жизни.
Выражение такого рода чувства, конечно же, может быть важной жизненной задачей. Но адекватным выразительным средством для этого является искусство, например, лирика или музыка. Если же вместо этого избирается теоретическая языковая форма, то появляется опасность симуляции теоретического содержания там, где его вообще нет. Если метафизик или теолог хочет сохранить привычную языковую экипировку, то он должен осознавать и признавать, что он осуществляет не изложение, а выражение, производит не теорию, результат познания, а поэзию или миф. Когда мистик утверждает, что он обладает переживаниям, которые находятся над или по ту сторону всех понятий, то в этом ему невозможно возразить. Но об этом он не может говорить; ведь говорить - означает выражать в понятиях, сводить к фактам, которые могут быть включены в науку.
Этот метод логического анализа и есть то, что существенно отличает новый эмпиризм и позитивизм от старого, ориентированного больше в биологически-психологическом ключе. Когда кто-то утверждает: "Бог существует", "Первоосновой мира является бессознательное", "Существует энтилехия как последний принцип живого существа", то мы не говорим ему: "То, что ты утверждаешь, ложно"; но мы спрашиваем: "Что ты имеешь в виду под этими высказываниями?" И тогда оказывается, что существует резкая граница между двумя видами высказываний. К одному виду принадлежат высказывания, как они делаются в эмпирической науке; их смысл можно установить посредством логического анализа, точнее - посредством их сведения к простым высказываниям о том, что дано эмпирически. Другие высказывания, к которым относят приведенные выше, оказываются полностью бессмысленными (bedeutungsleer), если принимать их такими, как их видит метафизик. Конечно, часто их можно переистолковать в эмпирические высказывания; но тогда они теряют то эмоциональное содержание, которое для метафизика как раз чаще всего и является существенным. Метафизик и теолог верят, сами себя вводя в заблуждение, что своими предложениями они что-то высказывают, представляют какое-то положение дел. Анализ, однако, показывает, что эти высказывания ничего не означают, а являются выражением некоторого чувства жизни.
Выражение такого рода чувства, конечно же, может быть важной жизненной задачей. Но адекватным выразительным средством для этого является искусство, например, лирика или музыка. Если же вместо этого избирается теоретическая языковая форма, то появляется опасность симуляции теоретического содержания там, где его вообще нет. Если метафизик или теолог хочет сохранить привычную языковую экипировку, то он должен осознавать и признавать, что он осуществляет не изложение, а выражение, производит не теорию, результат познания, а поэзию или миф. Когда мистик утверждает, что он обладает переживаниям, которые находятся над или по ту сторону всех понятий, то в этом ему невозможно возразить. Но об этом он не может говорить; ведь говорить - означает выражать в понятиях, сводить к фактам, которые могут быть включены в науку.