арт-лытдыбр
Я был с велосипедом; кто-то то вставал, то садился, и остальные сидели на лавочке под низкими ветвями дерева. Я не запомнил имен, как обычно с первого раза - ужасная привычка. Как-то мне пришлось придумать хитрость, которая обходила этот досадный баг. Раньше, когда я знакомился с девушками на улицах, волнуясь, я забывал их имена при знакомстве, и с этим надо было что-то делать. Поэтому, спустя какое-то время, я задавал вопрос: - Как ты любишь, чтобы тебя называли? - Вика. На этот раз я слушал уже внимательно. Это работало :)
- Наползает туча. - Я обернулся и глянул: небо над старыми крышами темнело, но я отметил про себя, что для дождя этого недостаточно. Стало холоднее, вечерело, и я улыбнулся - Женя сказала что-то смешное, хотя весь разговор касался пьянки, в которой меня не было и где я никого не знал - эдакий внутренний мир. Словно смотрел на картинку или видео из своей юности - так же много времени. У нас все было так же, местами мягче, но в целом жестче. Мы были детьми отчаянных времен. Забавно было сравнить, но больше никакой ностальгии. Сострижена челка, сожжены мосты. Прошлое больше не дает сил, и не давало их и раньше, просто подпитывало на время, а в целом отравляло.
И еще у нас не было татуировок. Женя смеялась и что-то рассказывала, а потом посмотрела мне в глаза. Ее лицо напоминало о египетских царицах. Сейчас вы можете встретить лица фараонов во Франции, а потомков инков - в Рязани, и никто даже не удивится: глобализация и космополитизм.
Я забросил в бак два "твикса". Не считая стакана овсянки, это была вся еда на сегодня, а когда ты мало ешь, реальность становится менее прозрачна, в нее вкрадывается больше абсурда, но ты начинаешь творить (писать, рисовать) интенсивнее. Но тогда я был еще полон сил. И поехал вперед, на Запад, как вчера шел туда же, словно мог уехать или уйти от самого себя.
Холодный ветер, гулявший все эти дни, куда-то пропал, и на улице было прохладно и приятно, словно после дождя, хотя сам дождь только подступал. Стильные синие тучи и погода как осенью - как той осенью, что была каждый год в мирном Донецке. А потом куда-то пропала. Стала уже незаметна за "градами" и глухими отзвуками выстрелов. А эта осень, как потомки и лица разнообразных народностей, что без границ перемешались и пришли в самые отдаленные земли, вдруг заглянула вот так, словно из прошлого, в весенний Мариуполь, и никто не удивился.
- Наползает туча. - Я обернулся и глянул: небо над старыми крышами темнело, но я отметил про себя, что для дождя этого недостаточно. Стало холоднее, вечерело, и я улыбнулся - Женя сказала что-то смешное, хотя весь разговор касался пьянки, в которой меня не было и где я никого не знал - эдакий внутренний мир. Словно смотрел на картинку или видео из своей юности - так же много времени. У нас все было так же, местами мягче, но в целом жестче. Мы были детьми отчаянных времен. Забавно было сравнить, но больше никакой ностальгии. Сострижена челка, сожжены мосты. Прошлое больше не дает сил, и не давало их и раньше, просто подпитывало на время, а в целом отравляло.
И еще у нас не было татуировок. Женя смеялась и что-то рассказывала, а потом посмотрела мне в глаза. Ее лицо напоминало о египетских царицах. Сейчас вы можете встретить лица фараонов во Франции, а потомков инков - в Рязани, и никто даже не удивится: глобализация и космополитизм.
Я забросил в бак два "твикса". Не считая стакана овсянки, это была вся еда на сегодня, а когда ты мало ешь, реальность становится менее прозрачна, в нее вкрадывается больше абсурда, но ты начинаешь творить (писать, рисовать) интенсивнее. Но тогда я был еще полон сил. И поехал вперед, на Запад, как вчера шел туда же, словно мог уехать или уйти от самого себя.
Холодный ветер, гулявший все эти дни, куда-то пропал, и на улице было прохладно и приятно, словно после дождя, хотя сам дождь только подступал. Стильные синие тучи и погода как осенью - как той осенью, что была каждый год в мирном Донецке. А потом куда-то пропала. Стала уже незаметна за "градами" и глухими отзвуками выстрелов. А эта осень, как потомки и лица разнообразных народностей, что без границ перемешались и пришли в самые отдаленные земли, вдруг заглянула вот так, словно из прошлого, в весенний Мариуполь, и никто не удивился.