Гаражный гений
- Когда-нибудь мы покорим Марс, - сказал Андрей Петрович Никудышкин и наколол на вилку кусочек бобовой котлеты. - Я думаю, что доживу до этого момента.
Он сидел за столом вместе с детьми и женой. Они часто устраивали совместный ужин в крохотной кухоньке с цветочными занавесками.
- Кушай Тёмочка, - сказала супруга Никудышкина Татьяна и погладила белобрысого мальчонку по голове. - Твой папа умный. Ты должен им гордиться.
Среди местных жителей Андрей Петрович славился своей чудаковатостью. Одевался скромно, но носил фетровую шляпу и английские усы. Соседи его называли Кулибин и часто обращались к нему, если нужно было отремонтировать телевизор или старый пылесос.
Татьяна давно смирилась с тем, что вечерами на пролёт он пропадал в гараже, главное, что Никудышкин не пил вино и никогда не поднимал на неё руку. Она слабо представляла, что он там делает? Хотя Андрей Петрович ей частенько рассказывал про космос и межпланетные перелёты. Он говорил, что вот-вот закончит проект и она будет гордиться своим мужем. Татьяна не воспринимала его слова в серьёз, а лишь кивала и соглашалась, чтобы не расстраивать супруга.
На прикроватной тумбе Никудышкина стояла фотография Королёва. Когда-то Андрей Петрович работал инженером-конструктором по ракетостроению, но из-за неумения общаться с руководством, потерял работу мечты.
Днём Андрей Петрович трудился на овощебазе грузчиком, а вечерами пропадал в гараже. Он совсем не уделял внимания Татьяне. Он был одержим идеей создания небольшой космической ракеты и считал, что всякие там нежности - это удел слабаков. Таня терпела его холод. Терпела, потому что сильно любила Никудышкина.
* * *
- Ну ты чудак, Петрович, - сказал сосед Виктор, перешагнув порог гаража. - Когда запуск? До Марса-то дотянет?
Он содрогался от смеха, а пепел от тлеющей сигареты падал на грязные половицы.
- Ты, Петрович, этот. Ну, как же его? Ну, этот... Маск! Да-да, он самый, точно тебе говорю.
Приступ смеха вновь охватил Виктора.
- Смейся-смейся, - ответил Никудышкин. - Обо мне напишут в газетах. Моё имя занесут в Книгу рекордов Гиннесса, а вот ты, Витя, так и останешься неудачником.
- Ты ни на этом ли металлоломе собрался до Марса-то лететь?
Виктор указал пальцем на цилиндрическую конструкцию, которая стояла в центре гаража, а точнее, лежала на боку. Куски труб и проводов покрывали с наружи корпус этого необычного механизма.
- Ты же весь хлам со свалки сюда перетащил. Мужики смеются.
- Это не металлолом, невежда, - с гордостью сказал Андрей Петрович. - Это высокотехнологичная ракета-носитель с пилотируемым кораблём «Лучший». Когда-то о ней напишут в учебниках истории.
- Да-да, напишут, эпитафию на твоём надгробном камне напишут, если ты попытаешься куда-то улететь. А вообще, Петрович, вот если без шуток, дай сто рублей на пиво. Ну не могу я уже, трубы горят.
- Куда ж тебя девать, Витя, - сказал Никудышкин и достал из кармана последнюю примятую сотку.
- Ты это, Петрович, не обижайся. Хорошая у тебя ракета, и она обязательно полетит. И в учебниках про неё напишут, - тараторил Виктор и пятился назад к калитке. - Ладно, бывай, мне пора. Добрый ты человек, Андрюша. Ох, добрый!
За целый вечер немало народу заглядывало к местному Кулибину и каждый старался дать совет. Заглядывали и те, кто проклинал его последними словами. Одна бабулька Серафима Ивановна обещала даже написать на него заявление в соответствующие органы, так как он проводил непонятные для неё эксперименты.
В выходные в гараж приходила Таня с авоськой, в которой лежали бутерброды и термос. Она садилась рядом, подпирала рукой подбородок и смотрела, как Андрей Петрович ест. А потом спрашивала его: - Андрюша, ты ведь никогда нас не бросишь? Ты ведь не улетишь?
Андрей Петрович обычно отмалчивался или переводил разговор на другую тему. Таня сильно переживала, так как любила мужа, а ещё она боялась за детей. Таня не хотела, чтобы они остались сиротами.
* * *
- Танька! Танька! - голосил Виктор под окнами двухэтажного барака, в котором проживала семья Никудышкиных - Петрович совсем сбрендил!
- Ну, чего тебе?! - высунув пышный бюст в оконный проём, прокричала Татьяна.
- Твой, это! Того! - Виктор ткнул указательным пальцем в небо.
- Чего, того?! Ты по-человечески объяснить можешь, пьяная твоя голова?!
- Да я ж ему сказал, что не надо! Петрович, одумайся, говорю, пока не поздно! А он мне в ответ: - Уйди, дурак.
- Ой! Бог ты мой! - запричитала Татьяна. - Всё-таки запустил свою проклятую ракету. Что же будет-то теперь?
Она скрылась во мраке комнаты, а уже через минуту бежала по двору с мальчишками в сторону гаражей. Таня тащила их за руки, а они часто запинались и падали.
- Андрюшенька, ну куда же ты? - причитала она. - Только бы успеть! Только бы успеть!
Наконец, они добежали до гаражного кооператива "Берёзка", и Таня увидела макушку ракеты. Она возвышалась над бетонными крышами гаражей. Таня почувствовала, как ей не хватает воздуха от волнения. Она собрала последние силы в кулак и рванула к гаражу под номером тринадцать.
Летательный аппарат стоял на специальных металлических подставках, и сквозь небольшой иллюминатор можно было разглядеть лицо Андрея Петровича. Снизу в районе сопел двигателя струился пар, а на обшивке мигали разноцветные лампы.
- Андрюшенька! - закричала Татьяна и прижала белобрысую голову младшего сына к груди. - Не бросай ты нас, пожалуйста. Не оставляй нас одних.
Андрей Петрович улыбнулся, а потом что-то сказал. Таня видела, как безмолвно шевелятся его губы. Да, она безумно любила эти губы, любила и пышные усы. Слёзы брызнули из глаз Тани, оросив пыльный гаражный щебень. Младший сын Артёмка принялся её утешать.
Наконец, шум усилился, а из сопел "ракеты" вырвались языки пламени. Андрей Петрович посмотрел на старшего сына Лёшку и показал ему жест «большой палец вверх». Сын улыбнулся и помахал в ответ. Грохот сотряс воздух. Странная конструкция, отдалённо напоминающая ракету, дёрнулась, и с треском завалилась набок. Пламя охватило жестяную обшивку. Чёрное облачко дыма взмыло в небо.
- Андрюша! - завопила Татьяна. - Помогите! Кто-нибудь! Андрюшенька!
Она прижала к себе ребятишек и разрыдалась от бессилия.
"Петрович горит!", "Пожар!", "Сейчас рванёт!" - раздавались возгласы повсюду.
Люди начали выбегать из своих гаражей. Через мгновение место пожара окружила толпа. Кто-то в руках держал огнетушитель, кто-то ведро песка, кто-то бутылку пива и шампур. Пожар потушили мгновенно, благо день оказался выходной и народ отдыхал, выставив на обозрение свои мангалы.
Через несколько минут шум поутих. Повсюду валялись пустые огнетушители. Летательный аппарат шипел и парил, а в воздухе висел запах гари.
Вдруг послышался рокот мотора, скрипнули тормоза, и в гаражный проезд въехал полицейский "УАЗ". Он остановился в десяти метрах от перевёрнутой "ракеты".
- Михалыч приехал, - сказал Виктор. - Ой, чё сейчас будет!
Дверь "УАЗа" распахнулась, и на щебёнчатую насыпь ступила лакированная туфля участкового. Он неспешно подошёл к летательному аппарату и покачал головой.
- Это ж надо такое устроить, - сказал участковый Михалыч.
Андрей Петрович Никудышкин лежал на спине и сквозь мутное стекло иллюминатора смотрел на манящее небо.
"Это позор какой-то, - думал Никудышкин. - Я ничтожество, чёртов неудачник".
Участковый склонился над обшивкой ракеты, и уголком папки постучал в закопчённое стекло иллюминатора.
- Открывай, - сказал Михалыч и подкрепил свои слова жестом.
Иллюминатор скрипнул, словно печная дверца и ударился об обшивку летательного аппарата. Никудышкину было неудобно вести диалог с участковым, ведь он лежал на спине, и вдобавок к его усам прилип кусок синей изоленты.
- Никудышкин, ну ты опять за своё? - сказал участковый.
- Валерий Михалыч, когда-то обо мне напишут в учебниках истории, - сказал Никудышкин и оторвал кусок изоленты от усов.
- Вот скажи мне, Андрей, ну что ты за человек такой? То свет из-за твоих экспериментов в гаражах пропадёт, то запах керосина повсюду, а сейчас вообще пожар устроил. Люди-то жалуются. Ты ведь всех в нашем околотке своей ракетой достал.
- Валерий Михайлович, вы поймите меня правильно. У меня всё схвачено, всё на мази, а это, так, рабочие моменты.
- Не хочу я тебя понимать, Никудышкин. Не хочу. Если ещё раз, то... Надеюсь, ты меня понял?
* * *
Вечером Андрей Петрович много плакал.
- Ты пойми, Танечка! Ведь я... ведь я уже почти у цели, а тут такое, - говорил Никудышкин, уткнувшись в пышные формы жены.
- Да, Андрюшенька, - Таня гладила мужа по голове. - Ты у меня самый лучший. Ты самый-самый.
- Что-то пошло не так. Эта манжета в топливном баке, чёрт бы её побрал. Говорил же я Николаичу из автозапчастей, что резина - говно. А он мне: "Нормально всё, сдюжит манжета". Вот тебе и нормально.
- Всё у тебя получится, Андрюшенька. Ты ведь у меня умный.
* * *
Ночью Никудышкин не мог уснуть. Он размышлял об отношениях с Татьяной. Её поддержка что-то перевернула в его душе.
"Я ведь каждый вечер в гараже, - думал Никудышкин. - Да и мысли мои только о ракете. И как же Танька терпит меня столько лет? Да, дружище, нужно что-то менять. Неправильно всё это, неправильно".
На следующий день Никудышкин не пошёл в гараж после работы, а вместо этого провёл время с семьёй.
- Андрюша, что происходит? - спросила Таня после ужина. - Почему ты не пошёл в гараж? Я и бутерброды собрала.
- Ничего, - ответил Никудышкин и потрепал Артёмку по голове. - Ничего не произошло. Я просто вспомнил, что у меня есть ты. Что у меня есть семья.
Таня улыбнулась и даже раскраснелась от волнения.
- Андрюшенька, я тебя не узнаю.
- Таня, да это ж я - Андрей Петрович Никудышкин!
Они долго смеялись, а потом пили чай с вареньем.
На выходных Никудышкин вывез семью в городской парк, а потом они играли в футбол во дворе.
Мальчишки очень радовались тому, что отец провёл с ними целый день.
* * *
Старый грузовичок въехал в гаражный кооператив "Берёзка". Рядом с гаражом номер тринадцать собрались люди.
- Ну ты это, Петрович... - сказал алкоголик Виктор. - Может, ты подумаешь как следует? Хорошая ведь ракета, да и про учебник истории вспомни. Ты же мне сам говорил, что тебя туда того самого, ну, впишут в анналы истории.
- Да, действительно хорошая, ‐ ответил Никудышкин. - Но всё это, Витя, в прошлом, да и в учебник истории уже особо не хочется.
- Ну, как знаешь, Петрович.
Грузовичок встал на опоры и начал погрузку летательного аппарата. Никудышкин смотрел на своё дитя, а по щекам текли слёзы.
"Ты правильно поступил, дружище, - думал Никудышкин. - Правильно".
* * *
Постепенно жизнь стала налаживаться, Андрей Петрович начал чаще проводить время с семьёй, а Татьяна расцвела словно медуница в весеннем лесу. Гараж Никудышкины продали какому-то пенсионеру из Сургута. Да и зачем им гараж, если нет машины?
Теперь Андрей Петрович по вечерам играл с пацанами в футбол, а на выходных он частенько брал их с собой на рыбалку.
В одно воскресное утро Таня решила прибраться в комнате сыновей. Андрей Петрович отправился на берег Тобола, прихватив с собой пацанов.
Она открыла прикроватную тумбу старшего сына Лёшки и сразу же взвизгнула от неожиданности. На полке лежала книга "Проектирование космических аппаратов.". Ватные ноги с трудом донесли её тело до кухни. Она накапала Корвалол в чашку, а потом просто сидела и смотрела в окно. Когда они вернулись с рыбалки, Таня ничего не сказала Андрею, потому что не хотела его расстраивать.
* * *
- Ты знаешь, Петрович, - сказал Виктор, - хороший ты человек.
Мужчины сидели в крохотной кухоньке Виктора и вели диалог.
- Нет, ракета твоя ни при чём, - продолжил Виктор. - Я тебя за доброту душевную люблю.
- Ну? - прищурился Андрей Петрович и посмотрел Виктору в глаза. - Куда ты клонишь, Витя? Что за дифирамбы ты поёшь? На тебя это не похоже. Если денег занять, так я и так дам. Ты же знаешь.
- Я всё ему рассказал... И про учебник истории, и про книгу эту, Гиннесса.
- Витя, кому рассказал? Ты, брат, не белую ли горячку словил? Несёшь какую-то чепуху.
- Да какую там горячку, - махнул Витя. - Дядька у меня родной в конструкторском бюро работает. Они там ракеты рисуют. Вот ему и рассказал.
- Ну, и?
- А он мне говорит: - Приводи своего Кулибина. Нам, говорит, такие люди, край как нужны.
- Правда? - удивился Никудышкин. - Вот прям так и сказал?
- Ты, Петрович, меня знаешь, я врать не буду.
- Витя! - воскликнул Никудышкин. - Братец, дай-ка я тебя обниму.
Никудышкин прижал к себе Витю и похлопал по спине.
- Витя! Витенька! Ты же знаешь, что для меня это важно? Я тебе благодарен как никогда.
- Ну что ты, Петрович. Да разве мне сложно за хорошего-то человека словечко замолвить.
Они ещё долго беседовали о ракетах и выпили не одну чашку чая, а когда стемнело, Андрей Петрович пошёл домой. Никудышкина просто разрывало от радости, но всё же он решил подождать до утра. Ночью он много говорил с Татьяной. Он одаривал её комплиментами и загадочно улыбался. Таня понимала, что всё это неспроста, но Никудышкин молчал словно кирпич.
За завтраком Андрей Петрович рассказал семье о своих планах на жизнь. Таня обрадовалась, что у мужа наконец-то появится работа мечты, ну а старший сын Лёха оказался на седьмом небе от счастья. Никудышкин пообещал сыну, что научит его проектировать ракеты, ну а Лёшка, в свою очередь, пообещал отцу, что обязательно поступит в институт и станет инженером-конструктором. Вот такая история приключилась в обычном Сибирском городке. Хотите - верьте, хотите - нет. До встречи, мои дорогие читатели!
Он сидел за столом вместе с детьми и женой. Они часто устраивали совместный ужин в крохотной кухоньке с цветочными занавесками.
- Кушай Тёмочка, - сказала супруга Никудышкина Татьяна и погладила белобрысого мальчонку по голове. - Твой папа умный. Ты должен им гордиться.
Среди местных жителей Андрей Петрович славился своей чудаковатостью. Одевался скромно, но носил фетровую шляпу и английские усы. Соседи его называли Кулибин и часто обращались к нему, если нужно было отремонтировать телевизор или старый пылесос.
Татьяна давно смирилась с тем, что вечерами на пролёт он пропадал в гараже, главное, что Никудышкин не пил вино и никогда не поднимал на неё руку. Она слабо представляла, что он там делает? Хотя Андрей Петрович ей частенько рассказывал про космос и межпланетные перелёты. Он говорил, что вот-вот закончит проект и она будет гордиться своим мужем. Татьяна не воспринимала его слова в серьёз, а лишь кивала и соглашалась, чтобы не расстраивать супруга.
На прикроватной тумбе Никудышкина стояла фотография Королёва. Когда-то Андрей Петрович работал инженером-конструктором по ракетостроению, но из-за неумения общаться с руководством, потерял работу мечты.
Днём Андрей Петрович трудился на овощебазе грузчиком, а вечерами пропадал в гараже. Он совсем не уделял внимания Татьяне. Он был одержим идеей создания небольшой космической ракеты и считал, что всякие там нежности - это удел слабаков. Таня терпела его холод. Терпела, потому что сильно любила Никудышкина.
* * *
- Ну ты чудак, Петрович, - сказал сосед Виктор, перешагнув порог гаража. - Когда запуск? До Марса-то дотянет?
Он содрогался от смеха, а пепел от тлеющей сигареты падал на грязные половицы.
- Ты, Петрович, этот. Ну, как же его? Ну, этот... Маск! Да-да, он самый, точно тебе говорю.
Приступ смеха вновь охватил Виктора.
- Смейся-смейся, - ответил Никудышкин. - Обо мне напишут в газетах. Моё имя занесут в Книгу рекордов Гиннесса, а вот ты, Витя, так и останешься неудачником.
- Ты ни на этом ли металлоломе собрался до Марса-то лететь?
Виктор указал пальцем на цилиндрическую конструкцию, которая стояла в центре гаража, а точнее, лежала на боку. Куски труб и проводов покрывали с наружи корпус этого необычного механизма.
- Ты же весь хлам со свалки сюда перетащил. Мужики смеются.
- Это не металлолом, невежда, - с гордостью сказал Андрей Петрович. - Это высокотехнологичная ракета-носитель с пилотируемым кораблём «Лучший». Когда-то о ней напишут в учебниках истории.
- Да-да, напишут, эпитафию на твоём надгробном камне напишут, если ты попытаешься куда-то улететь. А вообще, Петрович, вот если без шуток, дай сто рублей на пиво. Ну не могу я уже, трубы горят.
- Куда ж тебя девать, Витя, - сказал Никудышкин и достал из кармана последнюю примятую сотку.
- Ты это, Петрович, не обижайся. Хорошая у тебя ракета, и она обязательно полетит. И в учебниках про неё напишут, - тараторил Виктор и пятился назад к калитке. - Ладно, бывай, мне пора. Добрый ты человек, Андрюша. Ох, добрый!
За целый вечер немало народу заглядывало к местному Кулибину и каждый старался дать совет. Заглядывали и те, кто проклинал его последними словами. Одна бабулька Серафима Ивановна обещала даже написать на него заявление в соответствующие органы, так как он проводил непонятные для неё эксперименты.
В выходные в гараж приходила Таня с авоськой, в которой лежали бутерброды и термос. Она садилась рядом, подпирала рукой подбородок и смотрела, как Андрей Петрович ест. А потом спрашивала его: - Андрюша, ты ведь никогда нас не бросишь? Ты ведь не улетишь?
Андрей Петрович обычно отмалчивался или переводил разговор на другую тему. Таня сильно переживала, так как любила мужа, а ещё она боялась за детей. Таня не хотела, чтобы они остались сиротами.
* * *
- Танька! Танька! - голосил Виктор под окнами двухэтажного барака, в котором проживала семья Никудышкиных - Петрович совсем сбрендил!
- Ну, чего тебе?! - высунув пышный бюст в оконный проём, прокричала Татьяна.
- Твой, это! Того! - Виктор ткнул указательным пальцем в небо.
- Чего, того?! Ты по-человечески объяснить можешь, пьяная твоя голова?!
- Да я ж ему сказал, что не надо! Петрович, одумайся, говорю, пока не поздно! А он мне в ответ: - Уйди, дурак.
- Ой! Бог ты мой! - запричитала Татьяна. - Всё-таки запустил свою проклятую ракету. Что же будет-то теперь?
Она скрылась во мраке комнаты, а уже через минуту бежала по двору с мальчишками в сторону гаражей. Таня тащила их за руки, а они часто запинались и падали.
- Андрюшенька, ну куда же ты? - причитала она. - Только бы успеть! Только бы успеть!
Наконец, они добежали до гаражного кооператива "Берёзка", и Таня увидела макушку ракеты. Она возвышалась над бетонными крышами гаражей. Таня почувствовала, как ей не хватает воздуха от волнения. Она собрала последние силы в кулак и рванула к гаражу под номером тринадцать.
Летательный аппарат стоял на специальных металлических подставках, и сквозь небольшой иллюминатор можно было разглядеть лицо Андрея Петровича. Снизу в районе сопел двигателя струился пар, а на обшивке мигали разноцветные лампы.
- Андрюшенька! - закричала Татьяна и прижала белобрысую голову младшего сына к груди. - Не бросай ты нас, пожалуйста. Не оставляй нас одних.
Андрей Петрович улыбнулся, а потом что-то сказал. Таня видела, как безмолвно шевелятся его губы. Да, она безумно любила эти губы, любила и пышные усы. Слёзы брызнули из глаз Тани, оросив пыльный гаражный щебень. Младший сын Артёмка принялся её утешать.
Наконец, шум усилился, а из сопел "ракеты" вырвались языки пламени. Андрей Петрович посмотрел на старшего сына Лёшку и показал ему жест «большой палец вверх». Сын улыбнулся и помахал в ответ. Грохот сотряс воздух. Странная конструкция, отдалённо напоминающая ракету, дёрнулась, и с треском завалилась набок. Пламя охватило жестяную обшивку. Чёрное облачко дыма взмыло в небо.
- Андрюша! - завопила Татьяна. - Помогите! Кто-нибудь! Андрюшенька!
Она прижала к себе ребятишек и разрыдалась от бессилия.
"Петрович горит!", "Пожар!", "Сейчас рванёт!" - раздавались возгласы повсюду.
Люди начали выбегать из своих гаражей. Через мгновение место пожара окружила толпа. Кто-то в руках держал огнетушитель, кто-то ведро песка, кто-то бутылку пива и шампур. Пожар потушили мгновенно, благо день оказался выходной и народ отдыхал, выставив на обозрение свои мангалы.
Через несколько минут шум поутих. Повсюду валялись пустые огнетушители. Летательный аппарат шипел и парил, а в воздухе висел запах гари.
Вдруг послышался рокот мотора, скрипнули тормоза, и в гаражный проезд въехал полицейский "УАЗ". Он остановился в десяти метрах от перевёрнутой "ракеты".
- Михалыч приехал, - сказал Виктор. - Ой, чё сейчас будет!
Дверь "УАЗа" распахнулась, и на щебёнчатую насыпь ступила лакированная туфля участкового. Он неспешно подошёл к летательному аппарату и покачал головой.
- Это ж надо такое устроить, - сказал участковый Михалыч.
Андрей Петрович Никудышкин лежал на спине и сквозь мутное стекло иллюминатора смотрел на манящее небо.
"Это позор какой-то, - думал Никудышкин. - Я ничтожество, чёртов неудачник".
Участковый склонился над обшивкой ракеты, и уголком папки постучал в закопчённое стекло иллюминатора.
- Открывай, - сказал Михалыч и подкрепил свои слова жестом.
Иллюминатор скрипнул, словно печная дверца и ударился об обшивку летательного аппарата. Никудышкину было неудобно вести диалог с участковым, ведь он лежал на спине, и вдобавок к его усам прилип кусок синей изоленты.
- Никудышкин, ну ты опять за своё? - сказал участковый.
- Валерий Михалыч, когда-то обо мне напишут в учебниках истории, - сказал Никудышкин и оторвал кусок изоленты от усов.
- Вот скажи мне, Андрей, ну что ты за человек такой? То свет из-за твоих экспериментов в гаражах пропадёт, то запах керосина повсюду, а сейчас вообще пожар устроил. Люди-то жалуются. Ты ведь всех в нашем околотке своей ракетой достал.
- Валерий Михайлович, вы поймите меня правильно. У меня всё схвачено, всё на мази, а это, так, рабочие моменты.
- Не хочу я тебя понимать, Никудышкин. Не хочу. Если ещё раз, то... Надеюсь, ты меня понял?
* * *
Вечером Андрей Петрович много плакал.
- Ты пойми, Танечка! Ведь я... ведь я уже почти у цели, а тут такое, - говорил Никудышкин, уткнувшись в пышные формы жены.
- Да, Андрюшенька, - Таня гладила мужа по голове. - Ты у меня самый лучший. Ты самый-самый.
- Что-то пошло не так. Эта манжета в топливном баке, чёрт бы её побрал. Говорил же я Николаичу из автозапчастей, что резина - говно. А он мне: "Нормально всё, сдюжит манжета". Вот тебе и нормально.
- Всё у тебя получится, Андрюшенька. Ты ведь у меня умный.
* * *
Ночью Никудышкин не мог уснуть. Он размышлял об отношениях с Татьяной. Её поддержка что-то перевернула в его душе.
"Я ведь каждый вечер в гараже, - думал Никудышкин. - Да и мысли мои только о ракете. И как же Танька терпит меня столько лет? Да, дружище, нужно что-то менять. Неправильно всё это, неправильно".
На следующий день Никудышкин не пошёл в гараж после работы, а вместо этого провёл время с семьёй.
- Андрюша, что происходит? - спросила Таня после ужина. - Почему ты не пошёл в гараж? Я и бутерброды собрала.
- Ничего, - ответил Никудышкин и потрепал Артёмку по голове. - Ничего не произошло. Я просто вспомнил, что у меня есть ты. Что у меня есть семья.
Таня улыбнулась и даже раскраснелась от волнения.
- Андрюшенька, я тебя не узнаю.
- Таня, да это ж я - Андрей Петрович Никудышкин!
Они долго смеялись, а потом пили чай с вареньем.
На выходных Никудышкин вывез семью в городской парк, а потом они играли в футбол во дворе.
Мальчишки очень радовались тому, что отец провёл с ними целый день.
* * *
Старый грузовичок въехал в гаражный кооператив "Берёзка". Рядом с гаражом номер тринадцать собрались люди.
- Ну ты это, Петрович... - сказал алкоголик Виктор. - Может, ты подумаешь как следует? Хорошая ведь ракета, да и про учебник истории вспомни. Ты же мне сам говорил, что тебя туда того самого, ну, впишут в анналы истории.
- Да, действительно хорошая, ‐ ответил Никудышкин. - Но всё это, Витя, в прошлом, да и в учебник истории уже особо не хочется.
- Ну, как знаешь, Петрович.
Грузовичок встал на опоры и начал погрузку летательного аппарата. Никудышкин смотрел на своё дитя, а по щекам текли слёзы.
"Ты правильно поступил, дружище, - думал Никудышкин. - Правильно".
* * *
Постепенно жизнь стала налаживаться, Андрей Петрович начал чаще проводить время с семьёй, а Татьяна расцвела словно медуница в весеннем лесу. Гараж Никудышкины продали какому-то пенсионеру из Сургута. Да и зачем им гараж, если нет машины?
Теперь Андрей Петрович по вечерам играл с пацанами в футбол, а на выходных он частенько брал их с собой на рыбалку.
В одно воскресное утро Таня решила прибраться в комнате сыновей. Андрей Петрович отправился на берег Тобола, прихватив с собой пацанов.
Она открыла прикроватную тумбу старшего сына Лёшки и сразу же взвизгнула от неожиданности. На полке лежала книга "Проектирование космических аппаратов.". Ватные ноги с трудом донесли её тело до кухни. Она накапала Корвалол в чашку, а потом просто сидела и смотрела в окно. Когда они вернулись с рыбалки, Таня ничего не сказала Андрею, потому что не хотела его расстраивать.
* * *
- Ты знаешь, Петрович, - сказал Виктор, - хороший ты человек.
Мужчины сидели в крохотной кухоньке Виктора и вели диалог.
- Нет, ракета твоя ни при чём, - продолжил Виктор. - Я тебя за доброту душевную люблю.
- Ну? - прищурился Андрей Петрович и посмотрел Виктору в глаза. - Куда ты клонишь, Витя? Что за дифирамбы ты поёшь? На тебя это не похоже. Если денег занять, так я и так дам. Ты же знаешь.
- Я всё ему рассказал... И про учебник истории, и про книгу эту, Гиннесса.
- Витя, кому рассказал? Ты, брат, не белую ли горячку словил? Несёшь какую-то чепуху.
- Да какую там горячку, - махнул Витя. - Дядька у меня родной в конструкторском бюро работает. Они там ракеты рисуют. Вот ему и рассказал.
- Ну, и?
- А он мне говорит: - Приводи своего Кулибина. Нам, говорит, такие люди, край как нужны.
- Правда? - удивился Никудышкин. - Вот прям так и сказал?
- Ты, Петрович, меня знаешь, я врать не буду.
- Витя! - воскликнул Никудышкин. - Братец, дай-ка я тебя обниму.
Никудышкин прижал к себе Витю и похлопал по спине.
- Витя! Витенька! Ты же знаешь, что для меня это важно? Я тебе благодарен как никогда.
- Ну что ты, Петрович. Да разве мне сложно за хорошего-то человека словечко замолвить.
Они ещё долго беседовали о ракетах и выпили не одну чашку чая, а когда стемнело, Андрей Петрович пошёл домой. Никудышкина просто разрывало от радости, но всё же он решил подождать до утра. Ночью он много говорил с Татьяной. Он одаривал её комплиментами и загадочно улыбался. Таня понимала, что всё это неспроста, но Никудышкин молчал словно кирпич.
За завтраком Андрей Петрович рассказал семье о своих планах на жизнь. Таня обрадовалась, что у мужа наконец-то появится работа мечты, ну а старший сын Лёха оказался на седьмом небе от счастья. Никудышкин пообещал сыну, что научит его проектировать ракеты, ну а Лёшка, в свою очередь, пообещал отцу, что обязательно поступит в институт и станет инженером-конструктором. Вот такая история приключилась в обычном Сибирском городке. Хотите - верьте, хотите - нет. До встречи, мои дорогие читатели!