Незабываемое лето. 1970 год. Пандемия холеры
Владимир Дергачев
Продолжение воспоминаний «Зона коммунизма», продолжение главы Оперативный офицер метеослужбы ВВС. Зеленая гостиница.
Когда я служил в Советской Армии, молодым офицерам отпуск летом, как правило, не предоставляли в целях повышения боевой готовности. Но я обнаружил в недрах Министерства обороны СССР управление по туризму во главе с боевым генералом. И написал письмо с указанием моего университетского географического образования и успехов на ниве туризма. Ответ не пришлось ждать долго. И я за счет отпуска был командирован в начале лета 1970 года на туристические сборы для офицеров на Кавказ, где предстояло осваивать горный туризм.
Перед отъездом в отпуск, как было принято, я устроил в Зеленой гостинице мальчишник - холостяцкий стол с селедкой, солеными огурцами, котлетами «Метрополь» из офицерской столовой. В застолье приняло участие около десятка инженеров-лейтенантов двухгодичников, кадровый офицер Адик Батрамеев и начальник метеослужбы капитан Малютин, который расслабился настолько, что пришлось сопровождать его домой.
31 мая 1970 года. Со станции Рожанка я отправился пассажирским поездом Гродно - Москва до Минска, где был встречен молодой четой Витей и Людой Климовских - бывшими однокурсниками, с которыми меня распределили в Минск после окончания МГУ. Вечер в их семейном кругу ознаменовался традиционной университетской «Гамзой» (сухим болгарским вином).
1 июня. Дождь напролет. Утренние рукоплескания и рукопожатия в коридорах и отделах «Белгипросельстроя» Госстроя БССР, где я начал трудовую вахту после окончании МГУ.
По теме: Коммунистическая деревня. Последняя зона коммунизма
Дальше - поездка в НИИЭММП (научно-исследовательский институт экономико-математических методов планирования) при Госплане БССР. Встреча и разговор о будущем с Леонидом Ивановичем Спежанковым, защитившим кандидатскую диссертацию на геофаке МГУ у профессора Ковалева в 1967 году, и сыгравшим важную роль в моем распределении в Минск. Леонид Иванович вновь подтвердил, что научно-исследовательский институт районной планировки будет создан (куда с перспективой я собственно и распределялся после окончания МГУ) и, учитывая мой двухгодичный опыт инженером-проектировщиком, предложил тему кандидатской диссертации.
Вечером состоялся большое застолье на квартире моего младшего друга Толи Максимова, где собралась бывшая туристическая бригада.
Подробно:
Беларусь. Путешествия по белорусским жемчужинам
Республика Вилия. Северные Афины. «Прощание с родиной»
Шумные проводы на перроне Минского вокзала и фирменный экспресс «Белоруссия» отправился в Москву.
2 июня. Друг Валера («Никандрыч», ныне профессор МГУ) опоздал на полчаса на Белорусский вокзал, но был рад нашей встрече. Отправились в его аспирантский номер в общежитии МГУ. Вечером посетили дважды молодожена Юру Д., подающего надежду криминалиста (ныне профессор, полковник в отставке). Вова остался на ночь в объятьях семьи своего школьного друга и спал в окружении старинной коллекции русского оружья и приспущенных хоругвей. Юрин тесть был коллекционером-любителем. Новая жена работала лаборанткой на биофаке МГУ. Медовый месяц давно закончился, и Юра изрек философскую мысль о женщинах: «Все они одинаковые».
3 июня. Московский университет - закрытое для свободного посещения учебное заведение. На проходных требуют пропуск или особое разрешение. Пройти в здание без документов, да еще с чемоданом в руках, считается дерзким поступком. Поэтому лейтенант Вова заручился в Минске запиской от однокурсника на имя его приятеля, работающего начальником университетской охраны. Поздоровавшись вежливо с дежурной на проходной в клубной части МГУ, Вова спросил панибратски:
- Костя Фадеев у себя в кабинете?
- Нет, он в отпуске.
Дело приняло неожиданный и скверный оборот. Неловкое молчание и выход был найден:
- Когда Костя вернется, передайте ему привет от Дергачева.
И так в течение нескольких дней я терпеливо разыгрывал один и тот же сценарий на разных проходных и постепенно приучил дежурных кланяться при появлении «друга» их начальника.
Умный друг Никандрыч готовился к приему экзаменов у абитуриентов на физфаке и составлял конкурсные задачки. В свободное время готовил для поступления в МГУ по таксе 5 рублей за час несколько «болванчиков». Так было принято в университете называть детей высокопоставленных родителей, нанимающих репетиторов для поступления в вуз. Перед тем, как отправиться на очередную прогулку по Москве, Никандыч собрал авансом с пяти балванчиков мзду, перенес занятия на следующий день, и мы взяли курс на Останкинскую телевизионную башню.
Информация по теме. Многие аспиранты занимались репетиторством, чтобы пополнить свой бюджет. Когда я стал аспирантом, то работал еще на полставки младшего научного сотрудника. Но по просьбе руководства Отряда космонавтов мне поручили подготовить для поступления на геофак МГУ дочерей Героев Советского Союза - одного из космонавтов и летчика-испытателя, командира сверхзвукового ТУ-144 Михаила Козлова, погибшего в июне 1973 года в результате катастрофы самолета во время демонстрационного полета на авиасалоне Ла-Бурже под Парижем. Девочки успешно поступили в университет. Кроме того, я был некоторое время «воспитателем» у внука главного маршала авиации Василия Голованова.
Подробно: Ландшафты жизни. Аспирантура МГУ
Панорама Москвы со смотровой площадки Останкинской башни проигрывает парадному виду столицы с верхних этажей главного здания МГУ. Рациональный Никадрыч уговорил щедрого друга от посещения ресторана «Седьмое небо» и мы отправились в ресторан «Золотой колос» на ВДНХ, где отобедали по земным ценам с пильзенским пивом, а на десерт насладились ароматом яблок в павильоне «Садоводство».
4 июня. Утром с Никандрычем отправились на Котельническую набережную в кинотеатр повторного фильма «Иллюзион». Посмотрели фильм о нелегкой судьбе гангстеров в Америке в бурные 20-е годы. Дальше по московским улочкам вышли к Андроновскому монастырю, но музей Андрея Рублева оказался закрытым. Никандрыч отправился по делам, а я посетил музей Культуры народов Востока. Полюбовавшись видами Зарядья и Кремля из высотных холлов гостиницы «Россия», звоню другу Эдику Титову (в будущем профессор), с коим несколько лет разделял будни студенческого общежития:
- Здравствуй, здравствуй аспирант и многодетный папа Эдик!
- Генерал Вова!
Вооружившись в новом арбатском гастрономе, попадаю в объятья аспиранта Эдика. У него защита кандидатской диссертации весной следующего года. Дети Ариша и Мариша растут. После застолья просмотрели фильм «Бес Барбос и необычный кросс» с помощью домашнего кинопроектора.
5 июня. Посещение кафедры экономической географии на геофаке МГУ.
- А, Дергачев приехал.
- Здравия желая, Ольга Эдуардовна (в мою бытность замдекана).
На кафедре военной подготовки беседа с подполковником метеослужбы Сусанной Ивановной.
Встреча с профессором Ковалевым Сергеем Александровичем с обсуждением планов на будущую аспирантуру. Случайная встреча с профессором Белоусовым, руководителем моей дипломной работы. Когда я досрочно написал дипломную работу с оригинальным, но изменённым (то есть не утверждённым) названием: «Ландшафт. Этнос. Культура хозяйства. Район», то получил на рукописи резолюцию: «В.А.! Это даже не прообраз дипломной работы». Шеф дал месяц на переделку. Студент Вова уехал в самостоятельное турне Москва - Загорск - Ярославль - Кострома, а, вернувшись, оставил в работе все по-старому и с отличием защитил диплом без резолюции научного руководителя «К защите». Заведующий кафедрой профессор Саушкин и профессор Белоусов договорились, что резолюция будет поставлена, если студент успешно защитит дипломную работу, написанную под впечатлением трудов российского историка и этногеографа Льва Гумилева.
6 июня. Провел день в поисках дефицита - нейлоновой рубашки (была такая мода) и подарка для Эдика Титова, которому исполнилось 29 лет. Собираем на скорую руку праздничный стол (жена Света и дочери на даче), присутствуют коллеги по аспирантуре и мой друг Никандрыч. После обильного возлияния Эдик пошел меня провожать на Курский вокзал, но в метро его из-за нетвердой походки не пустили.
По дороге на Кавказ, я сделал остановку в Харькове, где жила моя однокурсница и познакомился с первой столицей советской орденоносной Украины. Далее в связи с началом курортного сезона возникла проблема с железнодорожным билетом в Минеральные Воды. С трудом достал билет на поезд, которым из Москвы вывозили в детские санатории на курорт Кавминводы молодых мамаш с маленькими детьми, включая грудных. И купейный вагон напоминал ночью репетицию симфонического оркестра с многоголосыми солистами.
Акклиматизацию перед походом через Главный Кавказский хребет офицеры проходили на турбазе Министерства обороны СССР «Пятигорск», откуда автобусом были доставлены в Приэльбрусье на военную турбазу «Терскол», далее мы должны были пройти горным перевалом Донгуз-Орун в Сванетию и завершить сборы на турбазе в Сухуми. Однако вмешался случай, на маршруте через снежный перевал пропала группа немецких туристов и до завершения поисков спецслужбы (КГБ) запретили выпускать группу с офицерами через Донгуз-Орун и я с коллегой майором в нарушении приказа самовольно отправился штурмовать Главный Кавказский хребет через Клухорский перевал, закрытый для перехода из-за лавиноопасной обстановки. Подробно: Кавказ. Приэльбрусье. Прерванный поход.
30 июня. После офицерских сборов (с приключениями) по туризму, закупаю в Сухуми в качестве сувениров вино «Псоу», электричкой добираюсь до Адлера и буквально уже через полчаса лечу самолетом Ан-24 в Астрахань.
В родном краю арбузов и верблюдов. После черноморского рая попадаю в настоящее пекло, зной раскаленной полупустыни и астраханской пыли. Еду к другу Юре Уткину. Вечером, как только спал зной, выходим в город. Вот и «Аркашка», как в простонародье называют местный ЦПКО им. Карла Маркса. Устраиваем мальчишник на веранде ресторана «Лето». Присутствуют, кроме Уткиных, одноклассники Вова Гаврилкин и Женя Пермяков. Вова преподает в Астррыбвтузе (институте рыбной промышленности). Женя работает на заводе и учится на вечернем отделении этого института. Пьем коньяк и закусываем шашлыком из осетрины, мясо в Астрахани - большой дефицит. Через столик сидит лысый потолстевший мужчина. Как оказалось, Вадик Тарасов, то же одноклассник по средней школе №40. Не виделись десять лет. Кандидат в мастера по шахматам, разведенный и разочарованный жизнью мужчина.
1 июля. С утра разыскиваю маму, которая находилась на курсах в Институте повышения квалификации учителей. Мама в качестве вещественного доказательства выставляет меня напоказ директору института, и тот милостиво отпускает маму досрочно домой (как ни как, сына два года не видела).
Заходим с мамой в центральный астраханский гастроном, где покупаю для папы дефицитный коньяк, только что появившийся в свободной продаже по случаю повышения цены. Витрины мясного отдела сияют девственной чистотой. В рыбном отделе, где представлена ржавая килька, вдруг образовалась очередь из туристов, приплывших в рыбный город из Набережных Челнов. Туристы с завистью к местным жителям скупают килограммами кильку и причитают: «Астраханцам повезла, у них даже килька есть. Накупим и весь год будем с картохой есть».
2 - 10 июля. Тамбовка. Года полтора назад родители писали, что у нас вымерз сад. Я как-то не придал этому значения и вот стою перед свершившимся фактом. Ощущение заброшенного кладбища - сухие остовы отмирающих деревьев, мертвые тополя и виноградник. Чувство щемящей грусти. А когда-то здесь в яблоневом саду я произнес первое слово «боб»…
Деревенский отдых - обилие фруктов, овощей, разнообразие пищи, купание в Ашулуке. У тети Дуси дегустировал самогон, помог посадить картофель. По вечерам посещал танцы в местном Доме культуры. Встретил бывшую выпускницу из нашей сельской школы, которая за мужем в Казахстане.
Дома периодически вспыхивают разговоры о женитьбе. К концу недели устная картотека местных и заморских невест у папы закончилась. Теперь увидит на улице красную девицу и бежит домой расхваливать.
Торжественный вечер, посвященный отъезду сына. Закадычная, проверенная временем и постаревшая родительская компания. Разговоры о разлетевшихся детях. Александр Лукьянович Востриков перевозит на мотоцикле с коляской семейство Дергачевых и вещи к железнодорожному вокзалу. В полночь подходит поезд. Обнимаю папу и маму. До новой встречи!
11 июля, суббота. Купейный вагон фирменного поезд «Лотос» (Астрахань - Москва). В вагоне едет именитый пассажир - секретарь астраханского обкома партии, депутат Верховного Совета СССР, держит путь в Москву на Сессию. Соседи по купе - мама, папа и дочь - едут в Савелово (Калининская область). Мама - морской капитан, преподаватель мореходного училища, дочь закончила 9 класс и на мальчиков, включая меня, не обращает внимание. Когда муж и дочь стояли в коридоре, мама рассказала о трагедии семьи. Муж работал главным инженером завода, но в результате несчастного случая получил производственную травму, через несколько лето обнаружили опухоль мозга. Одиннадцать лет не мог разговаривать, пропала память. И жене пришлось учить мужа вновь говорить. Прошли через три операции, сейчас муж работает инженером по информатики.
Посещение Ленинграда. 12 июля, воскресенье. Пересадка на экспресс «Москва - Ленинград», в пути 6 часов 05 минут. Родители мужа моей сестры - на даче, оставляю чемодан у соседей. Еду в Петропавловскую крепость. Ночь, полная вынужденной романтики, прошла незаметно в холле гостиницы «Турист» с надписью на стойке «свободных мест нет».
13 - 16 июля. Чертова дюжина. Золотая середина службы. Ранним утром застаю в квартире Михаила Алимповича (отца мужа моей сестры), он только что вернулся с дачи и торопился на работу. Остался в одиночестве, первым делом растянулся на тахте, затем привел себя в порядок и принялся за корзину с земляникой. К обеду вернулись с дачи сестра, бабка и двенадцатикилограммовый восьмимесячный племянник Андрюша. Вечером появился муж сестры - Володя. Ужин в семейном кругу и на десерт фильм в кинотеатре «Слава».
Утром начинаются плановые экскурсии. Голова кружится от обилия книг в Северной Пальмире - «Дом книги», «Лавка писателей» и другие книжные магазины на Невском и Литейном.
Из Ленинграда в Москву ехал дополнительным «скорым» поездом, время в пути 11 часов, затем пересадка на поезд Москва - Гродно. Соседи по купе - семья офицера - едут в отпуск к родителям в Ярцево. Шесть часов утра, станция Рожанка, слезай, приехали. Время летних отпусков закончилось.
Краткий перечень проделанного маршрута летних отпусков, который могли позволить материальные возможности лейтенанта Советской Армии. Щучин - Рожанка - Минск - Москва. Москва - Харьков - Пятигорск (Кисловодск, Железноводск) - Баксан - Тырныауз - Терскол (Иткол, Чегет, Эльбрус, Адылд-Су, Азау). Пятигорск - Черкесск - Карачаевск - Теберда - Домбай - Клухорский перевал - Сухуми. Адлер - Минеральные Воды - Астрахань - Тамбовка. Ашулук - Москва - Ленинград (Петродворец, Павлово, Пушкино) - Москва - Рожанка - Щучин.
***
Как выяснилось уже в августе, я вовремя совершил отпускное турне с офицерскими туристическими сборами. Пандемия холеры 1970 года практически одновременно вспыхнула по побережью южных морей СССР - в Астрахани (1270 человек), Одессе (126 человек), Керчи (150 человек) и Батуми (17 человек). Очаг в Батуми возник первым, однако там эпидемию смогли быстро взять под контроль. В других очагах к середине августа 1970 года ситуация стала чрезвычайно опасной, поскольку вспышка холеры совпала с пиком туристического сезона. Как следствие, заболевших холерой стали выявлять в Волгограде, Новороссийске, Махачкале, Саратове и Кирове, единичные случаи были зафиксированы в Москве, Ленинграде, Перми, Куйбышеве, Кишиневе и десятке других городов.
Выезд из некоторых южных городов и регионов стал возможен только по пропускам, которые выдавали после обсервации - не менее чем 5-дневного пребывания в специально созданных медицинских учреждениях под строгим контролем со стороны врачей. Обсерваторы, окрещенные народом «резервациями», обычно создавались в зданиях школ, техникумов, пансионатов, пионерских лагерей и других, временно приспособленных помещениях. В Одессе для их создания использовались даже морские суда Черноморского пароходства, в том числе комфортабельные круизные лайнеры «Шота Руставели» и «Тарас Шевченко».
Обсерваторы служили для временной изоляции граждан, не имевших явных признаков заболевания, но находящиеся на зараженной территории. В августе моя сестра Валя с мужем и маленьким ребёнком отдыхали у родителей на Нижней Волге, их перед отъездом в Ленинград поместили в обсерватор, размещённый в школьных классах сельской школы. В августе при астраханской жаре и отсутствия по определению кондиционеров это было серьезным испытанием. Не просто было выехать из Астраханской области, муж сестры, старший лейтенант КГБ с помощью своего ленинградского начальства организовал эвакуацию семьи.
В Щучинской авиационной базе ВВС СССР, расположенной в Западной Белоруссии под Гродно, начальник гарнизона приказал командно-диспетчерской службе принять профилактические меры против холеры. Все дверные ручки были обмотаны марлей, которые требовалось смазать антисептиком - медицинским спиртом. Для этих целей метеослужба выделила три литра спирта из обширных запасов, предусмотренных для противообледенительных устройств на тяжелыхх транспортных самолётах («Антеях»). Но начальник КДП, мудрый капитан (как мы его называли, «Федосеич»), справедливо рассудил, что тратить чистейший медицинский спирт на какой-то холерный вибрион - кощунство. И когда начальник гарнизона при инспекции КДП обнаружил сухую марлю на дверных ручках, он обматерил капитана и, будучи небольшим ростом, часто подпрыгивал для устрашения и посылал всех далеко за гарнизон. Бывалый Федосеич, закалённый от частых матюков начальства, не испугался окриков командира. И когда рядовой Гаврилюк обратился к нему с просьбой дать спирт, был крайне возмущён. И на наивный вопрос рядового, что делать, изрек: «Нассы на марлю и не одна зараза не пристанет к нашим командирам». Действительно, согласно народной мудрости, моча всякую заразу обезвреживает.
Откликнулся на холеру и знаменитый бард Владимир Высоцкий:
«Не покупают никакой еды -
Все экономят вынужденно деньги:
Холера косит стройные ряды,-
Но люди вновь смыкаются в шеренги.
Закрыт Кавказ, горит «Аэрофлот»,
И в Астрахани лихо жгут арбузы,-
Но от станка рабочий не уйдет,
И крепнут как всегда здоровья узы.
На трудовую вахту встал народ
В честь битвы с новоявленною порчей,-
Но пасаран, холера не пройдет,
Холере - нет, и все, и бал окончен!
Я погадал вчера на даму треф,
Назвав ее для юмора холерой,-
И понял я: холера - это блеф,
Она теперь мне кажется химерой.
Во мне теперь прибавилось ума,
Себя я ощущаю Гулливером,
И понял я: холера - не чума,-
У каждого всегда своя холера!
***
К сожалению, инфекционные эпидемии не являлись редкостью даже в двадцатом столетии. Так например, гражданская война в России была не только военным и политическим противостоянием красных и белых. Военные и гражданские имели одного общего коварного врага, поражавшего всех без разбора. Люди гибли от инфекционных болезней чаще, чем на полях сражений.
(На снимке - дамы в защитных масках, начало ХХ века, фотография из исторического журнала «Родина»).
В феврале 1919 года вся Одесса прощалась со сгоревшей от эпидемии «испанки» королевой кинематографа Верой Холодной. В 1920 году в Тарвиде и Одессе свирепствовал сыпной тиф, которым в частности переболел академик Владимир Вернадский, президент Украинской Академии наук, а лечащий его врач погиб. Писатель Константин Паустовский в автобиографической повести «Время больших ожиданий» описывает жизнь в Одессе в 1920 году во время эпидемия сыпного тифа. Принудительной изоляции не было, работали все учреждения, заводы и порт. К сожалению, люди жили, трудились и умирали.
Оперативный офицер метеослужбы ВВС. Зеленая гостиница
Оперативный офицер метеослужбы ВВС. Зеленая гостиница (продолжение)
Незабываемое лето. 1970 год. Пандемия холеры
Ландшафты жизни. Время назревших решений. Про Это
Про Это. Ландшафты любви
Добавиться в друзья
Продолжение воспоминаний «Зона коммунизма», продолжение главы Оперативный офицер метеослужбы ВВС. Зеленая гостиница.
Когда я служил в Советской Армии, молодым офицерам отпуск летом, как правило, не предоставляли в целях повышения боевой готовности. Но я обнаружил в недрах Министерства обороны СССР управление по туризму во главе с боевым генералом. И написал письмо с указанием моего университетского географического образования и успехов на ниве туризма. Ответ не пришлось ждать долго. И я за счет отпуска был командирован в начале лета 1970 года на туристические сборы для офицеров на Кавказ, где предстояло осваивать горный туризм.
Перед отъездом в отпуск, как было принято, я устроил в Зеленой гостинице мальчишник - холостяцкий стол с селедкой, солеными огурцами, котлетами «Метрополь» из офицерской столовой. В застолье приняло участие около десятка инженеров-лейтенантов двухгодичников, кадровый офицер Адик Батрамеев и начальник метеослужбы капитан Малютин, который расслабился настолько, что пришлось сопровождать его домой.
31 мая 1970 года. Со станции Рожанка я отправился пассажирским поездом Гродно - Москва до Минска, где был встречен молодой четой Витей и Людой Климовских - бывшими однокурсниками, с которыми меня распределили в Минск после окончания МГУ. Вечер в их семейном кругу ознаменовался традиционной университетской «Гамзой» (сухим болгарским вином).
1 июня. Дождь напролет. Утренние рукоплескания и рукопожатия в коридорах и отделах «Белгипросельстроя» Госстроя БССР, где я начал трудовую вахту после окончании МГУ.
По теме: Коммунистическая деревня. Последняя зона коммунизма
Дальше - поездка в НИИЭММП (научно-исследовательский институт экономико-математических методов планирования) при Госплане БССР. Встреча и разговор о будущем с Леонидом Ивановичем Спежанковым, защитившим кандидатскую диссертацию на геофаке МГУ у профессора Ковалева в 1967 году, и сыгравшим важную роль в моем распределении в Минск. Леонид Иванович вновь подтвердил, что научно-исследовательский институт районной планировки будет создан (куда с перспективой я собственно и распределялся после окончания МГУ) и, учитывая мой двухгодичный опыт инженером-проектировщиком, предложил тему кандидатской диссертации.
Вечером состоялся большое застолье на квартире моего младшего друга Толи Максимова, где собралась бывшая туристическая бригада.
Подробно:
Беларусь. Путешествия по белорусским жемчужинам
Республика Вилия. Северные Афины. «Прощание с родиной»
Шумные проводы на перроне Минского вокзала и фирменный экспресс «Белоруссия» отправился в Москву.
2 июня. Друг Валера («Никандрыч», ныне профессор МГУ) опоздал на полчаса на Белорусский вокзал, но был рад нашей встрече. Отправились в его аспирантский номер в общежитии МГУ. Вечером посетили дважды молодожена Юру Д., подающего надежду криминалиста (ныне профессор, полковник в отставке). Вова остался на ночь в объятьях семьи своего школьного друга и спал в окружении старинной коллекции русского оружья и приспущенных хоругвей. Юрин тесть был коллекционером-любителем. Новая жена работала лаборанткой на биофаке МГУ. Медовый месяц давно закончился, и Юра изрек философскую мысль о женщинах: «Все они одинаковые».
3 июня. Московский университет - закрытое для свободного посещения учебное заведение. На проходных требуют пропуск или особое разрешение. Пройти в здание без документов, да еще с чемоданом в руках, считается дерзким поступком. Поэтому лейтенант Вова заручился в Минске запиской от однокурсника на имя его приятеля, работающего начальником университетской охраны. Поздоровавшись вежливо с дежурной на проходной в клубной части МГУ, Вова спросил панибратски:
- Костя Фадеев у себя в кабинете?
- Нет, он в отпуске.
Дело приняло неожиданный и скверный оборот. Неловкое молчание и выход был найден:
- Когда Костя вернется, передайте ему привет от Дергачева.
И так в течение нескольких дней я терпеливо разыгрывал один и тот же сценарий на разных проходных и постепенно приучил дежурных кланяться при появлении «друга» их начальника.
Умный друг Никандрыч готовился к приему экзаменов у абитуриентов на физфаке и составлял конкурсные задачки. В свободное время готовил для поступления в МГУ по таксе 5 рублей за час несколько «болванчиков». Так было принято в университете называть детей высокопоставленных родителей, нанимающих репетиторов для поступления в вуз. Перед тем, как отправиться на очередную прогулку по Москве, Никандыч собрал авансом с пяти балванчиков мзду, перенес занятия на следующий день, и мы взяли курс на Останкинскую телевизионную башню.
Информация по теме. Многие аспиранты занимались репетиторством, чтобы пополнить свой бюджет. Когда я стал аспирантом, то работал еще на полставки младшего научного сотрудника. Но по просьбе руководства Отряда космонавтов мне поручили подготовить для поступления на геофак МГУ дочерей Героев Советского Союза - одного из космонавтов и летчика-испытателя, командира сверхзвукового ТУ-144 Михаила Козлова, погибшего в июне 1973 года в результате катастрофы самолета во время демонстрационного полета на авиасалоне Ла-Бурже под Парижем. Девочки успешно поступили в университет. Кроме того, я был некоторое время «воспитателем» у внука главного маршала авиации Василия Голованова.
Подробно: Ландшафты жизни. Аспирантура МГУ
Панорама Москвы со смотровой площадки Останкинской башни проигрывает парадному виду столицы с верхних этажей главного здания МГУ. Рациональный Никадрыч уговорил щедрого друга от посещения ресторана «Седьмое небо» и мы отправились в ресторан «Золотой колос» на ВДНХ, где отобедали по земным ценам с пильзенским пивом, а на десерт насладились ароматом яблок в павильоне «Садоводство».
4 июня. Утром с Никандрычем отправились на Котельническую набережную в кинотеатр повторного фильма «Иллюзион». Посмотрели фильм о нелегкой судьбе гангстеров в Америке в бурные 20-е годы. Дальше по московским улочкам вышли к Андроновскому монастырю, но музей Андрея Рублева оказался закрытым. Никандрыч отправился по делам, а я посетил музей Культуры народов Востока. Полюбовавшись видами Зарядья и Кремля из высотных холлов гостиницы «Россия», звоню другу Эдику Титову (в будущем профессор), с коим несколько лет разделял будни студенческого общежития:
- Здравствуй, здравствуй аспирант и многодетный папа Эдик!
- Генерал Вова!
Вооружившись в новом арбатском гастрономе, попадаю в объятья аспиранта Эдика. У него защита кандидатской диссертации весной следующего года. Дети Ариша и Мариша растут. После застолья просмотрели фильм «Бес Барбос и необычный кросс» с помощью домашнего кинопроектора.
5 июня. Посещение кафедры экономической географии на геофаке МГУ.
- А, Дергачев приехал.
- Здравия желая, Ольга Эдуардовна (в мою бытность замдекана).
На кафедре военной подготовки беседа с подполковником метеослужбы Сусанной Ивановной.
Встреча с профессором Ковалевым Сергеем Александровичем с обсуждением планов на будущую аспирантуру. Случайная встреча с профессором Белоусовым, руководителем моей дипломной работы. Когда я досрочно написал дипломную работу с оригинальным, но изменённым (то есть не утверждённым) названием: «Ландшафт. Этнос. Культура хозяйства. Район», то получил на рукописи резолюцию: «В.А.! Это даже не прообраз дипломной работы». Шеф дал месяц на переделку. Студент Вова уехал в самостоятельное турне Москва - Загорск - Ярославль - Кострома, а, вернувшись, оставил в работе все по-старому и с отличием защитил диплом без резолюции научного руководителя «К защите». Заведующий кафедрой профессор Саушкин и профессор Белоусов договорились, что резолюция будет поставлена, если студент успешно защитит дипломную работу, написанную под впечатлением трудов российского историка и этногеографа Льва Гумилева.
6 июня. Провел день в поисках дефицита - нейлоновой рубашки (была такая мода) и подарка для Эдика Титова, которому исполнилось 29 лет. Собираем на скорую руку праздничный стол (жена Света и дочери на даче), присутствуют коллеги по аспирантуре и мой друг Никандрыч. После обильного возлияния Эдик пошел меня провожать на Курский вокзал, но в метро его из-за нетвердой походки не пустили.
По дороге на Кавказ, я сделал остановку в Харькове, где жила моя однокурсница и познакомился с первой столицей советской орденоносной Украины. Далее в связи с началом курортного сезона возникла проблема с железнодорожным билетом в Минеральные Воды. С трудом достал билет на поезд, которым из Москвы вывозили в детские санатории на курорт Кавминводы молодых мамаш с маленькими детьми, включая грудных. И купейный вагон напоминал ночью репетицию симфонического оркестра с многоголосыми солистами.
Акклиматизацию перед походом через Главный Кавказский хребет офицеры проходили на турбазе Министерства обороны СССР «Пятигорск», откуда автобусом были доставлены в Приэльбрусье на военную турбазу «Терскол», далее мы должны были пройти горным перевалом Донгуз-Орун в Сванетию и завершить сборы на турбазе в Сухуми. Однако вмешался случай, на маршруте через снежный перевал пропала группа немецких туристов и до завершения поисков спецслужбы (КГБ) запретили выпускать группу с офицерами через Донгуз-Орун и я с коллегой майором в нарушении приказа самовольно отправился штурмовать Главный Кавказский хребет через Клухорский перевал, закрытый для перехода из-за лавиноопасной обстановки. Подробно: Кавказ. Приэльбрусье. Прерванный поход.
30 июня. После офицерских сборов (с приключениями) по туризму, закупаю в Сухуми в качестве сувениров вино «Псоу», электричкой добираюсь до Адлера и буквально уже через полчаса лечу самолетом Ан-24 в Астрахань.
В родном краю арбузов и верблюдов. После черноморского рая попадаю в настоящее пекло, зной раскаленной полупустыни и астраханской пыли. Еду к другу Юре Уткину. Вечером, как только спал зной, выходим в город. Вот и «Аркашка», как в простонародье называют местный ЦПКО им. Карла Маркса. Устраиваем мальчишник на веранде ресторана «Лето». Присутствуют, кроме Уткиных, одноклассники Вова Гаврилкин и Женя Пермяков. Вова преподает в Астррыбвтузе (институте рыбной промышленности). Женя работает на заводе и учится на вечернем отделении этого института. Пьем коньяк и закусываем шашлыком из осетрины, мясо в Астрахани - большой дефицит. Через столик сидит лысый потолстевший мужчина. Как оказалось, Вадик Тарасов, то же одноклассник по средней школе №40. Не виделись десять лет. Кандидат в мастера по шахматам, разведенный и разочарованный жизнью мужчина.
1 июля. С утра разыскиваю маму, которая находилась на курсах в Институте повышения квалификации учителей. Мама в качестве вещественного доказательства выставляет меня напоказ директору института, и тот милостиво отпускает маму досрочно домой (как ни как, сына два года не видела).
Заходим с мамой в центральный астраханский гастроном, где покупаю для папы дефицитный коньяк, только что появившийся в свободной продаже по случаю повышения цены. Витрины мясного отдела сияют девственной чистотой. В рыбном отделе, где представлена ржавая килька, вдруг образовалась очередь из туристов, приплывших в рыбный город из Набережных Челнов. Туристы с завистью к местным жителям скупают килограммами кильку и причитают: «Астраханцам повезла, у них даже килька есть. Накупим и весь год будем с картохой есть».
2 - 10 июля. Тамбовка. Года полтора назад родители писали, что у нас вымерз сад. Я как-то не придал этому значения и вот стою перед свершившимся фактом. Ощущение заброшенного кладбища - сухие остовы отмирающих деревьев, мертвые тополя и виноградник. Чувство щемящей грусти. А когда-то здесь в яблоневом саду я произнес первое слово «боб»…
Деревенский отдых - обилие фруктов, овощей, разнообразие пищи, купание в Ашулуке. У тети Дуси дегустировал самогон, помог посадить картофель. По вечерам посещал танцы в местном Доме культуры. Встретил бывшую выпускницу из нашей сельской школы, которая за мужем в Казахстане.
Дома периодически вспыхивают разговоры о женитьбе. К концу недели устная картотека местных и заморских невест у папы закончилась. Теперь увидит на улице красную девицу и бежит домой расхваливать.
Торжественный вечер, посвященный отъезду сына. Закадычная, проверенная временем и постаревшая родительская компания. Разговоры о разлетевшихся детях. Александр Лукьянович Востриков перевозит на мотоцикле с коляской семейство Дергачевых и вещи к железнодорожному вокзалу. В полночь подходит поезд. Обнимаю папу и маму. До новой встречи!
11 июля, суббота. Купейный вагон фирменного поезд «Лотос» (Астрахань - Москва). В вагоне едет именитый пассажир - секретарь астраханского обкома партии, депутат Верховного Совета СССР, держит путь в Москву на Сессию. Соседи по купе - мама, папа и дочь - едут в Савелово (Калининская область). Мама - морской капитан, преподаватель мореходного училища, дочь закончила 9 класс и на мальчиков, включая меня, не обращает внимание. Когда муж и дочь стояли в коридоре, мама рассказала о трагедии семьи. Муж работал главным инженером завода, но в результате несчастного случая получил производственную травму, через несколько лето обнаружили опухоль мозга. Одиннадцать лет не мог разговаривать, пропала память. И жене пришлось учить мужа вновь говорить. Прошли через три операции, сейчас муж работает инженером по информатики.
Посещение Ленинграда. 12 июля, воскресенье. Пересадка на экспресс «Москва - Ленинград», в пути 6 часов 05 минут. Родители мужа моей сестры - на даче, оставляю чемодан у соседей. Еду в Петропавловскую крепость. Ночь, полная вынужденной романтики, прошла незаметно в холле гостиницы «Турист» с надписью на стойке «свободных мест нет».
13 - 16 июля. Чертова дюжина. Золотая середина службы. Ранним утром застаю в квартире Михаила Алимповича (отца мужа моей сестры), он только что вернулся с дачи и торопился на работу. Остался в одиночестве, первым делом растянулся на тахте, затем привел себя в порядок и принялся за корзину с земляникой. К обеду вернулись с дачи сестра, бабка и двенадцатикилограммовый восьмимесячный племянник Андрюша. Вечером появился муж сестры - Володя. Ужин в семейном кругу и на десерт фильм в кинотеатре «Слава».
Утром начинаются плановые экскурсии. Голова кружится от обилия книг в Северной Пальмире - «Дом книги», «Лавка писателей» и другие книжные магазины на Невском и Литейном.
Из Ленинграда в Москву ехал дополнительным «скорым» поездом, время в пути 11 часов, затем пересадка на поезд Москва - Гродно. Соседи по купе - семья офицера - едут в отпуск к родителям в Ярцево. Шесть часов утра, станция Рожанка, слезай, приехали. Время летних отпусков закончилось.
Краткий перечень проделанного маршрута летних отпусков, который могли позволить материальные возможности лейтенанта Советской Армии. Щучин - Рожанка - Минск - Москва. Москва - Харьков - Пятигорск (Кисловодск, Железноводск) - Баксан - Тырныауз - Терскол (Иткол, Чегет, Эльбрус, Адылд-Су, Азау). Пятигорск - Черкесск - Карачаевск - Теберда - Домбай - Клухорский перевал - Сухуми. Адлер - Минеральные Воды - Астрахань - Тамбовка. Ашулук - Москва - Ленинград (Петродворец, Павлово, Пушкино) - Москва - Рожанка - Щучин.
***
Как выяснилось уже в августе, я вовремя совершил отпускное турне с офицерскими туристическими сборами. Пандемия холеры 1970 года практически одновременно вспыхнула по побережью южных морей СССР - в Астрахани (1270 человек), Одессе (126 человек), Керчи (150 человек) и Батуми (17 человек). Очаг в Батуми возник первым, однако там эпидемию смогли быстро взять под контроль. В других очагах к середине августа 1970 года ситуация стала чрезвычайно опасной, поскольку вспышка холеры совпала с пиком туристического сезона. Как следствие, заболевших холерой стали выявлять в Волгограде, Новороссийске, Махачкале, Саратове и Кирове, единичные случаи были зафиксированы в Москве, Ленинграде, Перми, Куйбышеве, Кишиневе и десятке других городов.
Выезд из некоторых южных городов и регионов стал возможен только по пропускам, которые выдавали после обсервации - не менее чем 5-дневного пребывания в специально созданных медицинских учреждениях под строгим контролем со стороны врачей. Обсерваторы, окрещенные народом «резервациями», обычно создавались в зданиях школ, техникумов, пансионатов, пионерских лагерей и других, временно приспособленных помещениях. В Одессе для их создания использовались даже морские суда Черноморского пароходства, в том числе комфортабельные круизные лайнеры «Шота Руставели» и «Тарас Шевченко».
Обсерваторы служили для временной изоляции граждан, не имевших явных признаков заболевания, но находящиеся на зараженной территории. В августе моя сестра Валя с мужем и маленьким ребёнком отдыхали у родителей на Нижней Волге, их перед отъездом в Ленинград поместили в обсерватор, размещённый в школьных классах сельской школы. В августе при астраханской жаре и отсутствия по определению кондиционеров это было серьезным испытанием. Не просто было выехать из Астраханской области, муж сестры, старший лейтенант КГБ с помощью своего ленинградского начальства организовал эвакуацию семьи.
В Щучинской авиационной базе ВВС СССР, расположенной в Западной Белоруссии под Гродно, начальник гарнизона приказал командно-диспетчерской службе принять профилактические меры против холеры. Все дверные ручки были обмотаны марлей, которые требовалось смазать антисептиком - медицинским спиртом. Для этих целей метеослужба выделила три литра спирта из обширных запасов, предусмотренных для противообледенительных устройств на тяжелыхх транспортных самолётах («Антеях»). Но начальник КДП, мудрый капитан (как мы его называли, «Федосеич»), справедливо рассудил, что тратить чистейший медицинский спирт на какой-то холерный вибрион - кощунство. И когда начальник гарнизона при инспекции КДП обнаружил сухую марлю на дверных ручках, он обматерил капитана и, будучи небольшим ростом, часто подпрыгивал для устрашения и посылал всех далеко за гарнизон. Бывалый Федосеич, закалённый от частых матюков начальства, не испугался окриков командира. И когда рядовой Гаврилюк обратился к нему с просьбой дать спирт, был крайне возмущён. И на наивный вопрос рядового, что делать, изрек: «Нассы на марлю и не одна зараза не пристанет к нашим командирам». Действительно, согласно народной мудрости, моча всякую заразу обезвреживает.
Откликнулся на холеру и знаменитый бард Владимир Высоцкий:
«Не покупают никакой еды -
Все экономят вынужденно деньги:
Холера косит стройные ряды,-
Но люди вновь смыкаются в шеренги.
Закрыт Кавказ, горит «Аэрофлот»,
И в Астрахани лихо жгут арбузы,-
Но от станка рабочий не уйдет,
И крепнут как всегда здоровья узы.
На трудовую вахту встал народ
В честь битвы с новоявленною порчей,-
Но пасаран, холера не пройдет,
Холере - нет, и все, и бал окончен!
Я погадал вчера на даму треф,
Назвав ее для юмора холерой,-
И понял я: холера - это блеф,
Она теперь мне кажется химерой.
Во мне теперь прибавилось ума,
Себя я ощущаю Гулливером,
И понял я: холера - не чума,-
У каждого всегда своя холера!
***
К сожалению, инфекционные эпидемии не являлись редкостью даже в двадцатом столетии. Так например, гражданская война в России была не только военным и политическим противостоянием красных и белых. Военные и гражданские имели одного общего коварного врага, поражавшего всех без разбора. Люди гибли от инфекционных болезней чаще, чем на полях сражений.
(На снимке - дамы в защитных масках, начало ХХ века, фотография из исторического журнала «Родина»).
В феврале 1919 года вся Одесса прощалась со сгоревшей от эпидемии «испанки» королевой кинематографа Верой Холодной. В 1920 году в Тарвиде и Одессе свирепствовал сыпной тиф, которым в частности переболел академик Владимир Вернадский, президент Украинской Академии наук, а лечащий его врач погиб. Писатель Константин Паустовский в автобиографической повести «Время больших ожиданий» описывает жизнь в Одессе в 1920 году во время эпидемия сыпного тифа. Принудительной изоляции не было, работали все учреждения, заводы и порт. К сожалению, люди жили, трудились и умирали.
Оперативный офицер метеослужбы ВВС. Зеленая гостиница
Оперативный офицер метеослужбы ВВС. Зеленая гостиница (продолжение)
Незабываемое лето. 1970 год. Пандемия холеры
Ландшафты жизни. Время назревших решений. Про Это
Про Это. Ландшафты любви
Добавиться в друзья