Один из дней зимовки на Японском море
Мы семейка дауншифтеров со стажем. О нашем первом опыте жизни в глубинке запись уже была: тогда мы работали сельскими учителями в Карелии. Но школа утомляет, особенно когда ведёшь двойную жизнь. В одной ты учитель, мучаешь детей и ставишь двойки, а в другой ты журналист, которому не хватает времени наваять нетленку и стать писателем.
Мы искали для себя вакансию мечты, что-то вроде будителя кенгуру в австралийском парке. И нашли должность: работать собой, то есть семейной парой, живя на дайверской базе в Приморском крае, у известного водолаза Даркина. Полгода зимовать в одиночестве, а в короткий летний сезон помогать принимать туристов. Хозяев не смущал даже грудной ребёнок. Устроились по устному договору - бизнес-то русский, нелегальный. Мы улетели из Карелии, чтобы три года есть на Японском море красную икру, а потом улететь оттуда с кейсом, набитом долларами. Родители сказали, что мы идиоты, и нас кинут. С таким напутствием мы начали свою новую жизнь.
Нам незачем пользоваться будильником. Уже почти полтора года нас будит малыш Гедимин, он же Ге Ди Мин - в Хасанском районе литовское имя так и хочется произнести на корейский манер. Но сегодня первым просыпается Роман. Время - около семи. Он смотрит в окно, и видит, что ночью выпал, может быть, последний снег в этом году. И решает заснять именно этот день.
Первым делом нужно отогреть камином кают-компанию. Дрова мелко наколоты на несколько дней вперёд.
В спальнях стоят электрические батареи, а наша каморка дополнительно обогревается печкой, которая топится из кухни. Кроватка малыша прислонена к печке, ему теплее всех. А вот Дайве становится неуютно одной, и она выползает из-под одеяла. Оказывается, Роман уже пролистал новости на Фейсбуке. Знакомой-эмигрантке дали в Финляндии квартиру от государства. У нас начинается день, в Европе начинается ночь - Роман как раз успел поздравить с новосельем.
Наше государство предоставляло нам в Карелии служебное жильё. Мы от него отказались, уволившись и переехав в посёлок Витязь. Здесь, конечно, условия не такие, как в Финляндии, и даже посуровей нашего лесного карельского посёлка. Зато можно подкопить денег на собственное жильё.
Дайва рассматривает белоснежную финскую кухню на фото, вздыхает и идёт в туалет. Хозяева сэкономили на доме. Он летний: на зиму здесь перекрывается вода, ватерклозеты не работают. Идти в сортир во дворе - холодно. Остаётся завернуть в комнату, где стоит снятый с катера гальюн. Вентиляция в доме не предусмотрена, и вентилятор стоит не напрасно.
Scubapro educational association: аквалангисты - это не игра!
Роман тем временем кормит на улице собаку.
Ещё одна причина не посещать сортир - дверь, выбитая ветром. Сильные ветра здесь, на побережье, обычное дело. Как подуют, мы почти наверняка знаем, что вырубится электричество. Тогда мы заводим генератор. Он стоит в зелёном коробе прямо за сортиром. Сегодня по прогнозу сильного ветра нет, а снегопад был не очень обильным - скорее всего, генератор не пригодится.
Ещё дальше за сортиром виднеется сопка Туманная, высшая точка полуострова Гамова. Под горой - туристические базы, а на горе - база ПВО. Камни на фото огораживают участок пляжа перед нашим домом, чтобы на квадроциклах не ездили.
Наши ворота открываются на пляж. Жаль только, перед нашим приездом хозяин базы успел заменить забор на уродливую глухую стену из профнастила. В Приморье считается, что это очень круто, даже если профнастилом ты отгородил себя от моря.
Поэтому недостаточно просто выйти во двор: надо обязательно выглянуть за забор. У ворот, как всегда, стоит старая шхуна.
Роман возвращается. Кошка при этом пробивается с улицы на веранду и просится домой кушать.
Не одна она голодна. Но Дайва уже на кухне, готовит и поливает цветы.
Цветы - больная тема в этом доме. Хозяйка как-то приезжала из Владивостока с ревизией, и как раз к её приезду засох лавр. Хозяка пообещала Дайве, что если лавр не оживёт, то та засохнет заодно с лавром. Молодой росток лавра, от которого зависит засыхание Дайвы:
Дайва полощет пророщенный маш. Но как-то не хочется есть его в такую погоду. Пусть он прорастает до завтра, а сегодня надо сварить чего-то тёпленького.
За перегородкой кухни - наша каморка, где всё ещё спит Гедимин. Перегородка такая тонкая, что слышно каждый шорох. Мы не знали о таких сложностях заранее, а хозяйка только недавно, на исходе зимы, догадалась, что ребёнок будет просыпаться в сезон, когда она с утра пораньше начнёт греметь на кухне посудой. В сезон она встаёт в 5-6 часов утра, и крутится на кухне до последнего пьяного в кают-компании, хотя бы и за полночь. Хозяйка кудахчет, а хозяин бычит: «Начнёт реветь - в вагончике будете жить, чтобы туристам не мешать». Это была первая неожиданная поправка к нашему устному договору.
От возни на кухне Гедимин просыпается, обнаруживает, что в комнате никого нет, и действительно начинает реветь. Его надо одеть и нейтрализовать на время, пока накрывается стол. Проверенный способ - песенка питерской группы «Отава-ё» про дворника. Гедимин кладёт подбородок на стол и не отрывает глаз от экрана ноутбука.
Температура за бортом чуть выше нуля, над детской кроваткой +23, в кают-компании (кстати, время 7:51) +30 под потолком - поднялся горячий воздух от камина. Настольный термометр показывает +22.
Овсянка, сэр! Гедимин тут как тут, и пытается стянуть со стола ложку.
Сажаем малыша кушать. Гедимин предпочитает кукурузные хлопья, и сам заливает их соком. После завтрака Роман идёт чистить от снега катер, а Дайва собирается мыть голову, потому что фотофиксация застала её врасплох (признаться, в здешних условиях мы моемся не каждый день). Гедимин тем временем успевает забросать раковину конструктором и стащить сухофрукты, приготовленные для компота.
Горячая вода берётся из бака, который стоит на печи. Но печь ещё не топили, поэтому надо нагреть воду на газовой плите. Баня и душевая зимой не функционируют, как и ватерклозет, так что всё мытьё происходит на кухне. Хозяйка считает, что в тазике длинные волосы мыть даже удобнее: так они, мол, меньше путаются.
После завтрака садимся за работу. Раньше мы ездили по Карелии и делали репортажи для «Русской планеты». Теперь статей мы пишем мало, работаем над книгой. Единственный наш дедлайн - приезд хозяев, о дате которого они, впрочем, как всегда темнят. Что и говорить - Dark’ины!
Раз так, настенный календарь интересен нам скорее своими репродукциями, чем цифрами. Начался апрель, и мы перелистнули очередную картину художника Черкасова с пригрезившимися ему видами столицы Приморского края.
Если бы Владивосток и правда был таким, туда хотелось бы ездить. В реальный Владивосток, застроенный панельками и вечно стоящий в пробках, старожилы Витязя выбираются с большой неохотой - привыкли к действительно красивому и, конечно, тихому полуострову Гамова. Хозяин тоже во Владивостоке не сидит: летом он на Витязе, а зимой ныряет на всяких Таити и Туамоту.
Хозяйка же не знает, чем себя во Владивостоке развлечь. И со скуки занимается нами. Звонит ежедневно, как только проснётся. Сейчас самое время для очередного звонка. Ей нет шестидесяти, но это будет старушечий разговор. Он затянется минут на тридцать. Сначала будут ритуальные вопросы про печку, собаку, кошку, мышей, и далее по списку. Потом она огорошит вопросом о каком-нибудь нашем тексте, найденном ею в интернете. Таким вопросом, как будто на что-то намекает, но на что - непонятно. Дальше она даст бесценные советы о единственно правильном способе воспитания детей. И перейдёт к главной теме. Всю зиму её мучают страхи, связанные с приближением туристического сезона. Хозяйка будет рассуждать о сезоне так, будто для неё он впервые. Напоследок она пошагово расскажет обо всех своих приключениях в городе. Например, как удачно переоделась в американскую журналистку и, со словами «ай эм прэсс-вумэн фром Флорида» торговалась на базаре, с той же фразой пыталась сдать в Сбербанк советские облигации, и с нею же, как с паролем, проникла на приём в городскую думу, чтобы нажаловаться на директора со своей старой работы… Хотя нет, сегодня она не позвонит - хозяин недавно вернулся во Владивосток, и ей уже не одиноко.
Пока мы работаем, Гедимин развлекает себя сам. Он собирает конструктор…
…рвёт дайв-журнал, брямкает по синтезатору, стоит на голове. В нашей комнате есть заслонка для прочистки печи. Не уследили - и вот уже руки у него в саже. Нашкодив, Гедимин прячется в углу за одеждой.
Уже одиннадцать часов. Мы идём на прогулку.
Снег тает. Гедимин играет с кошкой и собакой во дворе, а потом мы выходим на берег.
Показываем малышу кораблики: катер во дворе…
…шхуну перед домом, «Воямполку»…
…шхуну возле шарика (заброшенного бассейна для тренировки дельфинов и тюленей) - «Саламандру»…
…и то, что осталось от «Крылатки». Судов на рейде сегодня не видно.
Холодный прибой окатывает водоросли.
Пока гуляли, испёкся хлеб в хлебопечке. Мы живём на хозяйских запасах, в поселковый магазин ходим редко, только за фруктами и молочным. Там завоз раз в неделю, непомерные цены, всё несвежее.
В хозяйской кладовке, правда, тоже надо быть бдительным. Такое понятие, как «срок годности», они решительно отрицают. Даркин говорит об этом так: «Срок годности - это для контейнеров, которые на солнце стоят, а у нас всё в холоде. Полярники продукты столетней давности откапывают, экспедиции барона Толя, и едят! Вас в блокадный Ленинград надо! Понюхали, плесень не появилась - значит, есть можно!». Ну а мы потихоньку сортируем, что можно есть самим, а что надо оставить Даркиным и туристам. Проживание на базе стоит 240 долларов в сутки.
Вот эти банки с домашними заготовками хозяева сами просили не трогать, чтобы потом туристов угощать. Просьба была излишней. Красноречивая ржавчина на крышках и не оставляющая никаких сомнений дата «2007» и без того отбивают аппетит.
Мы будем обедать мисо-супом. Нарезаем сухие водоросли, добавляем пасту и заливаем кипятком.
Гедимин тут как тут.
Но ему приготовлен не мисо, а обычный суп, с фрикадельками. Малыш ест его под картами нашего полуострова, фотографиями с подводными видами бухты Витязь и обложкой журнала «Октопус» с эффектным шлемом тяжёлого водолаза - тем самым, с которым Гедимин сейчас будет играться в кают-компании. За спиной малыша - лестница на второй этаж. Летом там живут туристы, а зимой ход туда закрыт. На лестнице, повыше от Гедимина, спит кошка, а ещё там стоит аккумулятор - на случай отключения электричества. В доме собрана прекрасная библиотека по дайвингу.
После обеда Гедимин кормится грудью и засыпает. У нас есть пара часов самой спокойной работы.
Мы закрываем дверь в комнату со спящим малышом, и за работой поглядываем на календарь, который на этой двери висит - про кляйне мыщька Карл. Как мы уже говорили, календари нам интересны скорее картинками, чем цифрами. Поэтому у нас их два.
Когда Гедимин просыпается, появляется возможность пошуметь пылесосом.
Потом он увязывается за Дайвой в кладовку. Они набирают рис. Гедимин наводит на кухне беспорядок, и сам же пытается убрать за собой.
К рису Дайва замачивает китайские древесные грибы.
Рис с грибами будет на ужин, а сейчас, к полднику, Дайва достаёт кедровую шишку. Шишки хозяин привёз из тайги на севере Приморья. Гедимин помогает (вернее, мешает) их чистить. Потом Роман щёлкает орешки пассатижами - они гораздо крепче обычных сибирских.
Наш полдник: мёд, кедровые орешки и компот из сухофруктов. Гедимину - ещё и фруктовое пюре.
За день распогодилось, и хочется прогуляться куда-нибудь. Разглядываем карту, и выбираем бухту Астафьева на противоположной стороне полуострова.
На дальние расстояния Гедимин путешествует в рюкзачке. Улицы Витязя приветливо хлюпают под ногами.
В лесу пасётся корова. Коровы и на пляж к нам приходят, пожевать сухих водорослей.
Волосы Романа сливаются с жёлтой травой. Снега здесь почти не бывает, и сопки выглядят так с осени по весну.
Единственные встреченные нами за сегодня люди - инопланетяне. Они молча толкали свой драндулет в гору, утопая в грязи. Но горке они на него залезли, проехали метров десять, и заглохли. Всё так же молча пришельцы вылезли из мотоцикла, начали было толкать снова, но бросили его посреди дороги и испарились.
А вот и бухта Астафьева - территория Дальневосточного морского заповедника.
Даже в самые прекрасные виды наши люди умеют внести свои коррективы. Летом это вход на платный пляж. А мы проходим совершенно бесплатно.
Море в бухте Астафьева иное, чем перед нашим домом. Эта бухта более открытая и неглубокая - здесь волны выше и вода прозрачнее.
Возвращаемся. К сожалению, коррективы в прекрасные виды вносят не только барыги с пляжа , но и местные жители. В посёлок не заезжают мусоровозы, и в лесочке можно заметить не только коров, но и кучи мусора.
На обратном пути Гедимин засыпает. Он продолжает спать, когда Роман включает у дома насос и присоединяет к скважине шланг.
Во-первых, надо помыть сапоги.
Во-вторых, надо накачать воды в дом. Для воды в доме есть много ёмкостей. Например, бак над кухонной мойкой. За уровнем его наполнения Роман следит по трубке. Кстати, с прогулки мы вернулись в четверть восьмого.
Пока Дайва готовит ужин, отец и сын утоляют голод морковкой и топят печь. Потом Гедимин отвлекается на чайник, и Роман улучает время, чтобы подсесть к компьютеру и выложить очередную запись в ЖЖ.
Редчайший случай: мы прошляпили закат.
Начинается ночь.
Ужин готов. Остаётся подать к столу соевый соус. Экономные хозяева покупают самый дешёвый, но разливают его по баночкам из-под «Киккомана». Что ж, нам тоже приятнее видеть на столе соус в приличной таре.
Гедимин очень любит роллы, хотя соуса ему и не дают.
Перед сном Гедимин будет мыться в ванночке на кухне, а потом читать книжку про Муми-тролля.
Мы тоже будем мыться. Но сначала Роман идёт сжигать мусор в бочке. Мы не сваливаем мусор в окрестностях посёлка, как некоторые. Что можно - сжигается, стекло разбивается, консервные банки расплющиваются кувалдой, всё собирается в мешки и вывозится потом во Владивосток.
Для мытья взрослых на крюк в потолке кухни подвешивается автодуш и самодельная шторка. В ведре разводится вода - горячая из бака на печи и холодная из какой-нибудь ёмкости. Ручным насосом она закачивается в душ.
Мы заранее знали, что с водой здесь не всё так просто: но ведь есть же баня! Кто бы мог подумать, что существуют бани, отключающиеся на зиму. Вторым сюрпризом стала скважина на улице, которая может замёрзнуть зимой. Мы утепляли её мешками, набитыми водорослями. О третьем сюрпризе мы узнали только весной. Хозяин удивился, что слив из кухни не замёрз в феврале, как это обычно, оказывается, бывает, и нам не пришлось выносить воду из-под раковины вёдрами.
Мы успеваем помыться и прибрать кают-компанию за Гедимином к началу двенадцатого.
Пора спать.
P.S. Через три дня приехал хозяин, и аннулировал наш трёхлетний контракт, писаный ластами по Японскому морю. Мы не стали об этом сожалеть. Но не раскаялись и в том, что бросили всё и поехали на край света: это было чудесное приключение!
Оригинал взят у roman_i_darija в Один из дней зимовки на Японском море