Когда на сердце тяжесть И холодно в груди, К ступеням Эрмитажа Ты в сумерки приди, Где без питья и хлеба, Забытые в веках, Атланты держат небо На каменных руках.
Держать его, махину - Не мёд со стороны. Напряжены их спины, Колени сведены. Их тяжкая работа Важней иных работ: Из них ослабни кто-то - И небо упадёт.
Во тьме заплачут вдовы, Повыгорят поля, И встанет гриб лиловый, И кончится Земля. А небо год от года Всё давит тяжелей, Дрожит оно от гуда Ракетных кораблей.
Стоят они, ребята, Точёные тела, - Поставлены когда-то, А смена не пришла. Их свет дневной не радует, Им ночью не до сна. Их красоту снарядами Уродует война.
Стоят они, навеки Уперши лбы в беду, Не боги - человеки, Привычные к труду. И жить ещё надежде До той поры, пока Атланты небо держат На каменных руках.
Если заменить "Эрмитаж" на Израиль, кажется что "Атланты" написаны не в далёком 1963 г. в не менее далёкой Москве, а здесь и сейчас.
А вот это стихотворение я, к стыду своему, не знал, случайно увидел в сети:
Спит солдат по-соседству - ни выправки нету, ни стати, Замусолена куртка, прикрыла затылок кипа. Не увидишь такого, пожалуй, у нас и в стройбате. Спит усталый солдат, и судьба его дремлет, слепа.
Кто сегодня предскажет, что может назавтра случиться С этим мальчиком спящим, что так на бойца непохож? Может, будущей ночью воткнётся ему под ключицу Мусульманский кривой, для убийства наточенный нож? Тонкошеий, небритый, с загаром спалённою кожей, Автоматный ремень в полудетском его кулаке. Я не знаю иврита, он русского тоже, и всё же Как нетрудно мне с ним говорить на одном языке! Почему так легко понимать мне его? Потому ли, Что в тылу он не станет искать безопасных путей? Что меня не сразит центробежною смертною пулей? Что саперной лопаткой моих не порубит детей? Мчит автобус ночной по дороге меж горных селений, И во сне улыбаясь звезды заоконной лучу, Спит солдат на сиденьи, усталые сдвинув колени, Автомат, словно скрипку, прижав подбородком к плечу.