Возвращаясь в руины Дебальцево
Пять лет для истории ничего не значит. Это мгновение. Но для человека - это значительный период в жизни. За это время могла случиться масса событий, которые способны изменить отношение к миру. Могло забыться что-то важное и существенное. Иногда мозг, будто специально, стирает из памяти страшные происшествия. Но со мной такого не произошло.
Со дня освобождения Дебальцево прошло пять лет. Но я всё также хорошо помню свою первую поездку в стёртый в порошок город, где обессиленные местные жители выбирались из подвалов, с опаской смотрели на людей, плакали при виде выпотрошенных квартир и становились в очереди за продуктовыми наборами от волонтёрских организаций.
Спустя время можно оглянуться, посмотреть на произошедшее без эмоций. Хотелось бы так сделать, но не получается. В некоторых ситуациях объективность неуместна. И дебальцевский случай именно такой.
Дебальцево. 3 марта. Вторая неделя после освобождения.
03\03\15
По разбитым дорогам города-призрака Углегорска, мимо сожжённых и уничтоженных зданий катил автобус МЧС ДНР. Внутри, помимо спасателей, группа волонтёров и спящий я на одном из сидений. Проснуться пришлось, когда ещё было темно. Накануне предложили поехать в освобождённое Дебальцево. Отказываться от такого предложения было бессмысленно. Ради такого можно пожертвовать сном. По пути в город удалось немного компенсировать. На каждой кочке я просыпался, смотрел в окно, за которым была война.
Мы не были первым журналистами, которые попали в Дебальцево. Даже не вторыми. В Сети уже отгремели снимки, где местные жители набирали воду из луж; дыры в жилых домах от прямых попаданий снарядов тяжёлой артиллерии; трупы, лежащие в собственной крови. На момент, когда я впервые попал в освобождённое Дебальцево, тела были убраны, гражданские получали помощь от «Красного креста», UNICEF, спасателей ДНР, а также других гуманитарных организаций. В остальном, мало чем картинка из интернета отличалась от того, что увидел я в марте 2015-го. На дороге лежали провода. Их я поначалу принял за троллейбусные. Здания были либо частично, либо полностью уничтоженными. В остовах сожжённого дома среди кирпича видна была практически целёхонькая ванная. Удивительно, как ей удалось уцелеть после такого. В городе не было ни электричества, ни воды, ни отопления, ни связи. Полный коллапс цивилизации.
Чуть дальше стоял изрешечённый гражданский автомобиль. Вполне вероятно, что он не принадлежал мирным жителям. Украинские военные могли использовать его вполне не для перевозки детей из зоны обстрелов. Рядом с административным зданием железно-дорожного вокзала был оставлен грузовой автомобиль с характерными двумя полосами на дверях. Таким образом, украинские солдаты метили свою технику. Но не этим он был примечателен. Справа бросалась в глаза кличка машины - «Людмила», а спереди - знаменитая среди украинских националистов аббревиатура «ПТН ХЛО». Её бросили во время отхода военнослужащие ВСУ. Кроме неё, украинские солдаты оставили заминированным железно-дорожный вокзал, здания и прочее.
Также, по рассказам местных жителей, в городе было брошено много трупов. Самые настоящие братские могилы, о которых, скорее всего, никогда не расскажут украинцам, ведь, на тот момент, правительство Украины отрицало большинство потерь.
В холле административного здания ЖД-вокзала ещё виднелся след от тризубца - украинского герба. Обгоревший символ мы нашли лежащим на камнях на заднем дворе. По мосту через железно-дорожное полотно мы шли к самому вокзалу. Здесь даже поручни с зияющими щербинами. Площадка перед зданием была усыпана кусочками битого кирпича, осколками и прочим мелким мусором.
На стене рядом с входом висела табличка, на которой было написано: «В ночь с 28 декабря 1917 года на перроне вокзала станции Дебальцево калединские каратели расстреляли командира красногвардейского отряда, большевика Коняева Николая Николаевича». Табличка вся была в осколочных «ранениями». Крыша здания, в котором стояли поезда, была обрушена в ходе боёв. Металлические балки, прутья, фрагменты кровли лежали на вагонах. Причудливым образом, смяв металлическую стену вагона, как бумагу, застряла болванка от артиллерийского снаряда.
Ходить здесь всё ещё было опасно. Нас об этом предупредили заранее, чтобы мы смотрели под ноги. Сапёры уже работали в городе, но пока безопасно можно было находиться только на центральной площади. Во дворах, в районе ЖД-вокзала и окрестностях города всё ещё оставались мины, растяжки и прочее смертоносное наследие ВСУ.
На центральной площади сотрудники МЧС ДНР разбили лагерь по обеспечению гуманитарной помощью мирного населения. Сюда местные греются в пунктах обогрева, получают продукты питания, медикаменты. Недалеко от этого места в бывшем супер-маркете "АТБ" раздают гуманитарную помощь. Метровые очереди вымотанных боевыми действиями жителей Дебальцево, которые за долгое время впервые осмелились выйти из подвалов и импровизированных бомбоубежищ, тянулись до самой площади. Люди получали свежий хлеб, крупы, консервы.
"Как они нам сказали: "Будем уходить - мы сотрем город Дебальцево с лица земли",- рассказывал мужчина журналистам News-Front о пребывании украинской армии в городе.
"Когда украинская армия здесь была все сидели по домам. Где-то к колодцу по воду побежали. Всё. И домой. А сейчас уже третий день люди стали из подвалов выходить",- делился житель Дебальцево.
Рядом с палаткой МЧС на костре готовили еду для местных жителей. К тому моменту, пока мы снимали уничтоженный ЖД вокзал города Дебальцево, костер превратился из пункта раздачи горячей пищи в детский аттракцион. Детвора бегала вокруг костра. Игрушками становились коробки с наклейками UNICEF, палки и разбитые кирпичи.
Я сразу обратил внимание на детей. Они были особенными. Не такими, как те, которых я привык видеть. Даже в общежитиях для беженцев у детей были совершенно другие лица. Эти малыши уже не были детьми. Среди детворы я разглядел девочку. Её звали Настя. На ней была не по размеру большая синяя куртка с капюшоном, черные штаны с дырками и красная затёртая шапка, из-под которой торчали белые локоны. На лицо и руки девочки прилипла грязь. Мой объектив уставился на неё и в момент, когда мой указательный палец нажал на кнопку пронзительный взгляд малышки прожег меня насквозь через видоискатель. Это был тяжелый и опустошенный взгляд. Казалось, что ничего в мире её больше не волнует.
Безразлично, что солнце продолжает светить после пережитого ада в подвале наполовину разбитого дома. По пути домой, я рассматривал этот кадр. Пытался понять эмоции малышки, увидеть её глазами, что ей пришлось пережить, пережить с ней ад Дебальцевского котла.
После публикации материала о командировке в послевоенное Дебальцево я увидел сюжеты, где девочка Настя с детским задором спрашивала у корреспондента о гуманитарной помощи:
"Любое привезут?"
На вопрос журналиста "что бы ты хотела, чтобы тебе привезли?" ребенок отвечал:
"Конфеты, яблоки, мандарины, мяса, колбасы, сыра. Вот этот, который желтый с дырочками."
Развалин домов практически не было видно. За окном уже было темно, когда мы возвращались в Донецк. Ползли следом за бронированным тягачём, который тянул подбитую технику. Мы уезжали из разбитого города, но спустя пару месяцев я вернулся туда вновь. Город напоминал огромный муравейник. Местные кинулись восстанавливать разрушенное, хотя я подозреваю, что на это уйдёт очень много времени.
***
После подобных поездок внутри остаётся безнадёга. О мирных договорённостях и мысли не было. Тогда только-только были подписаны Минские соглашения, но в них не верилось даже тогда, когда едва успели стихнуть тяжёлые орудия, а Киев зализывал раны после обескураживающего поражения в Донецком аэропорту и под Дебальцево и Углегорском. Прошло пять лет, а ситуация, по большому счёту, не изменилась. Война всё также где-то рядом, она затаилась и готовится наброситься в любой момент. Полноценное восстановление невозможно из-за сложной экономической ситуации в Республике. Хотя частично удалось подлатать полотно, восстановить признаки цивилизации: свет, воду, газ, связь и прочее. Но всё же это нельзя назвать полноценным миром.
Оригинал: https://asd.news/articles/dnr/vozvrashchayas-v-ruiny-debaltsevo/