Холод первого снега на передовой
Окутывающую ноябрьскую белизну разрезал чёрный автомобиль. Ему навстречу ехал обросший снежной коркой полупустой трамвай. Из тёплого салона автомобиля было уютно наблюдать за тем, как малыш в забавном зимнем комбинезоне неуклюже топал по белому полотну, а его мама с милой улыбкой наблюдала за неловкими шажками своего чада. Я смотрел в зеркало заднего вида, покрытое блестящими кристалликами льда. В зеркальной поверхности отражались согнутые под грузом выпавшего несколько дней назад снега ветви деревьев. На красных ягодах гроздьями нависала белая крупа. Атмосфера в городе изменилась. Вместо унылой ноябрьской слякоти пришла белоснежная зима. Даже небо будто покрылось сугробами-облаками, сквозь которые проникали солнечные лучи. В донецких магазинах стали появляться новогодние игрушки, миниатюрные фигурки Деда Мороза, искрящиеся гирлянды и блестящие дождики. Предновогоднее настроение проникало в сознании дончан, но не в моё.
Проезжая мимо домиков, присыпанных, будто пасхальные куличи сладкой пудрой, я рассматривал снимки, сделанные несколькими днями ранее. На них Донецк обволакивала мгла и в них была атмосфера, которой я проникся, и ещё не успел поддаться всеобщей радости первому снегу. Постепенно фотографии таяли и исчезали. Мне нужно было освободить память на карточке. Мирные снимки центра Донецка испарялись, чтобы на их место пришли пейзажи фронтовых окраин города.
Знакомство с «Седым»
На заднем сидении - два вооружённых камерами итальянца. На ломанном английском они задавали нам вопросы. Мы на таком же языке пытались дать ответы, почему решили пойти служить военными корреспондентами. Самым обескураживающим и в то же время банальным вопросом стал «А что ты думаешь об этой войне?». Я столько раз слышал ответы на этот вопрос, что сейчас не нашёл лучше, чем выдавить из себя «Это гражданская война». Тяжело объяснить иностранцу, почему я, учитель английского языка и зарубежной литературы, решил заняться военной журналистикой. Вспомнились уроки истории в школе, когда преподаватель самой продажной науки рассказывала об ужасах гражданской войны в России. Тогда нам говорили, что гражданская война - самая жестокая и страшная. Никто из нас не знал, что спустя каких-то 5 лет нам придётся познать эту истину воочию. Кровопролитные бои проходили буквально на наших глазах. Гибли простые люди, которым повезло меньше, чем нам. Мы стали свидетелями того, как уничтожают любимый город, а потом всеми нами управляло безудержное желание что-то делать, чтобы остановить этот ад. Пришлось защищаться. Кто-то взял в руки оружие, кто-то продолжил трудиться во благо родного края и для победы, а кто-то, как я, стали рассказывать о военных преступления ВСУ в СМИ или же просто в своих блогах. Понимают ли иностранцы, почему мы так поступили? Не уехали в мирные города, не стали беженцами, а остались верны своей земле? Сложно ответить, ведь они приехали из мира с иным мировоззрением. Для них война - это работа. Ещё один способ заработать деньги. Для нас война стала борьбой за самоопределение и способ отстоять свои права во времена, когда законы молчат.
В таких размышлениях прошла вся наша поездка на северо-западную окраину Донецка, где нас уже ждал «Седой». Мы остановились у мужчины лет сорока. Суровый, с ясным взглядом и небесно-голубыми глазами. Вооружён он был не камерами, как мы, а автоматом Калашникова. Это - уже передовая. Без оружия находиться здесь глупо. Вместе с ним ещё двое молодых солдата. У одного в руках так же АК, у второго - пулемёт. Мы жмём руки и знакомимся.
- Зовут меня Тимофей, а позывной «Седой», - он снимает каску и подшлемную шапку, демонстрируя серебро своих волос. Он улыбается, и даже иностранцы поняли, в чём соль.
«Седой» сегодня будет нашим сопровождающим по окопам. Траншеи, будто незаживающие рубцы, бегут по белоснежному полю. Снежные кристаллы, ломаясь, хрустят под нашими ботинками. Постепенно ощущаешь, как подошва становится выше. Из-под снежного слоя окопная грязь облепила нашу обувь. Укреплённые ветками и деревом стенки окопов покрыты снежными узорами и застывшими ледяными каплями. Пока двигаемся, холод практически не ощущается, но стоит остановиться - и по ногам мороз начинает проникать под форму. Мы пробираемся по обледеневшим доскам. Пригибаемся, чтоб касками не задеть крышу блиндажа. Выходим из темноты в белый день. Пар изо рта вмешивается с осыпающимися комьями. Вдруг "Седой" оборачивается и указывает рукой в ныне пустое поле.
- В начале войны приходили же парни не обстрелянные. А вон там у нас раньше стоял столб. Молодые пацаны учились стрелять. Мы даже как-то себе придумали суеверие, что, когда нам получиться сбить его, то война закончится. Ну, столб мы положили ещё в октябре, а война продолжается до сих пор.
Нам навстречу выбегает местный обитатель - черно-белый пёс. Пятнистый тут же начинает ластиться в ногах военных. Мы чешем ему за ухом, а он довольно машет хвостом. Мне часто на передовой встречались животные: кошки и собаки. Дворняжки всегда безумно добры. Когда-то они были домашними, а стали боевыми. Живут на позициях с бойцами, делят с ними кров и еду, несут службу.
По следам истории
- Это место историческое - начинает свой рассказ «Седой». - В
самом начале войны, ещё летом 2014-го, украинская армия тут обстреливала всё «градами». А люди всё равно продолжали здесь проезжать на своих легковушках. Здесь, вообще, много всего было. Автобус с «Правым сектором» мы тогда ликвидировали, когда они пытались прорваться в город. Я вместе со своими парнями тогда их остановил.
Ещё долго украинские пропагандисты облепливали эту историю ложной информацией, чтоб правда так и не дошла до рядового украинца. На тот момент, ополченцы остановили самых настоящих террористов, которые ехали в Донецк наводить свои «порядки».
В целом, с начала боевых действий и по сей день украинская армия придерживается тактики ведения террористической войны против населения Донбасса. Кроме того, что ВСУ посылают диверсионные группы в Донецк, обстрелам подвергаются не позиции, а населённые пункты, где продолжают жить мирные жители. Цель - напугать население, заставить их оставить своих дома и бежать. Об этом и рассказывают бойцы иностранным журналистам, которые не могут поверить в эту шокирующую для западного зрителя информацию. В крупных европейских СМИ нет ни слова о том, что ВСУ намеренно уничтожают инфраструктуру Донбасса: стреляют по больницам, школам, детским садам, заводам и шахтам. Солдаты, вспоминая жаркие дни лета 2014-го, рассказывают, как ракеты от БМ-21 "Град" перелетали их позиции и падали на головы простым людям. "На наших глазах сгорел один дом", - рассказывает молодой боец.
Даже сейчас, после подписания Минских соглашений ещё в феврале 2015-го, украинские военные продолжают стрелять из тяжелой артиллерии по гражданским, которые возвращаются в свои дома, в надежде, что подпись Петра Порошенко под документом чего-то да стоит, но увы, это не так.
***
- На этом участке фронта я с мая 2015-го. Все парни у меня боевые, обстрелянные. Все молодцы. Местные, - не скрывая гордости, говорит бывший шахтёр.
О том, что в прошлом «Седой» был горняком, мы узнали, когда он показал на шахту, которая сейчас находится под контролем киевских силовиков. Недалеко от неё можно было разглядеть сине-жёлтый флаг.
- 25 лет на ней проработал. Но нужно было принимать решение в 2014-ом. Я свой выбор сделал. И моя семья тоже. У меня жена самая лучшая. Тогда я хотел отправить их с дочкой в Россию, но она не согласилась. Сказала, что всё, что происходит со мной, происходит и с ней. Поэтому она со мной и осталась. А в прошлом году у нас вторая дочка родилась.
Иностранцы удивились, когда узнали, что с позапрошлой весны «Седой» вместе со своими бойцами стоят на линии соприкосновения. Спрашивают: «Не устал ли?». Мне безумно понравился настолько уверенный ответ истинного донбассовца, что я его буквально дословно запомнил.
- Мы славяне, не можем думать об усталости. Сейчас все мысли только о победе. Мы просто не осознаём этого. У нас есть цель, к которой мы идём. А быть может, уже после победы, когда мы выдохнем и успокоимся, тогда подумаем, что устали. Но не сейчас.
Холод первого снега на передовой
В целом, ситуация на этом участке фронта такая же, как и на остальных. Благодаря тому, что ополчению в своё время удалось оттеснить противника подальше, днём гражданские спокойно могут пересекать линию соприкосновения. Но как только сумерки опускаются, снова слышны выстрелы и обстрелы возобновляются.
К напряженной ситуации военнослужащие ВС ДНР приготовились давным давно. Не первый день идёт война. Позиции оборудованы таким образом, что можно будет сдержать наступление противника. Солдаты Донбасса буквально зарылись вглубь донецкой земли, оборудовав двухметровые вглубь окопы, позволяющие в полный рост передвигаться по ним, не опасаясь, что может накрыть вражеской артиллерией. Продвигаясь траншеями, узнаём настроение бойцов. Один из молодых парней, на вид он не старше меня, а скорее всего ему и того лет 20, говорит, что в 2014-ом практически голыми руками удалось остановить массированное наступление ВСУ, то теперь и подавно.
Солнце исчезло за ватными облаками. Лишь изредка его лучи прорезали небесные сугробы. Снежные кристаллики искрились при лёгких солнечных прикосновениях.
Снег вокруг нас был совершенно другим, не похожим на тот, что мы все каждый день видим в городе. Его хотелось взять в руку, сжать ладонью и ощутить, как он тает. Казалось, что он насквозь пропитан фронтовой дымкой и наполнен смыслом. Он - не пустой как новогодняя стеклянная игрушка, способная вдребезги разбиться от малейшего неосторожного прикосновения. Да и люди здесь другие. В них есть что-то такое, что сразу же притягивает внимание. Однако, надо помнить, что внешность, как известно, бывает обманчивой. Так, за суровым взглядом уже ветерана боевых действий, скрывается светлая и добрая душа дважды отца. Сжимая в руках автомат, «Седой» не выглядел, как убийца или террорист, какими пытаются показать всему миру украинская и западная пропаганда защитников Донбасса. Напротив. Он - ратник. Тот самый воин, которым ставят памятники. Такие солдаты не сдаются, несмотря на превосходящие силы противника. Несломленный под натиском врага, он стоит на защите своей семьи и своего дома.
«Седой» не стал вести иностранцев туда, где украинские снайперы наверняка могли заметить журналистов. Зная «любовь» военнослужащих армии противника к корреспондентам, фиксирующим военные преступления ВСУ, рисковать итальянцами было бы глупо и неразумно, поэтому мы решили, что нам пора возвращаться в город. Проезжая мимо автомобильной очереди с уставшими от бесконечных пробок людьми, «Седой» рассказал, что украинские военные специально держат автобусы и машины на блокпосту до закрытия, чтобы потом отправить их обратно.
- Издеваются над людьми, - тихо сказал военный.
***
Я сидел на заднем сидении и просматривал на дисплее камеры получившиеся снимки. На них был мужественный портрет донецкого солдата, заснеженные окопы с нависающим над ним грозным небом, пулемётная лента. Обычные кадры, каких много в сети. За эти 3,5 года войны таких снимков уж слишком много стало. А как бы хотелось, чтоб их вовсе не было.
Как и этой войны…
Фоторепортаж