Они остались на посту навеки...
Оригинал взят у radiokhimik в КРУШЕНИЕ НА ПЕРЕГОНЕ НОВИНКА - ЧАЩА
Материал данной статьи взят из журнала "Электромеханик" от 12.05.2009 г.
Сорок четыре года назад центральные и ленинградские газеты рассказали о подвиге, совершенном на Октябрьской дороге. "За мужество и самоотверженность, проявленные при исполнении служебных обязанностей, наградить посмертно..." - так начинался указ Президиума Верховного Совета СССР, изданный 8 сентября 1965 года. История о том, как в результате халатности дежурного по станции на 89-м километре перегона Новинка - Чаща столкнулись пассажирский поезд Киев - Ленинград и товарный состав, известна нескольким поколениям железнодорожников. Обстоятельства были таковы, что крушения избежать не удалось. Можно было только спасти жизни людей, пожертвовав своими. До последней секунды обе локомотивные бригады оставались в кабинах. Благодаря этому среди пассажиров поезда была зафиксирована только одна смерть. Но машинисты и их помощники никаких шансов на спасение не имели. В память о гибели Бориса Бобкова, Сулло Кяхеря, Федора Бусло и Анатолия Суханова на месте трагедии был установлен памятный обелиск. Но за четыре с половиной десятка лет он пришел в состояние, далекое от первоначального вида.
Машинист Сулло Кяхерь жил в трех минутах ходьбы от депо. Насколько это устраивало самого Кяхеря, настолько и расстраивало его жену Антонину Константиновну. Каждую свободную минуту он торчит там. Пошлет за отцом Володю, тот тоже пропадет. Наконец заявляются оба, но в каком виде! Оказывается, на пару начищали тепловоз. Что из кухни постепенно исчезают все тряпки, с этим она давно смирилась, но где это видано - утаскивать стиральный порошок? И вообще, что за манера среди ночи вскакивать и бежать в депо, потому что тепловоз у него особенный, наездил без подъемки 300 тысяч километров, и поэтому нельзя, чтобы его прогревал кто попало. Теперь и Володька спит и видит себя машинистом. Вот и получается, что во всех семейных делах, разговорах, планах постоянно участвуют четверо: он, она, сын и ТГ102-112.
- У вас тоже такая картина? - как-то спросила Антонина Константиновна у Феди Бусло. Тот сначала посмотрел на Кяхеря, потом понимающе улыбнулся и кивнул:
- Известное дело, что машинист, что помощник - два сапога пара.
____
____
____
Молодые машинисты Ленинград-Витебского депо даже недоумевали, почему это Кяхерь всем другим помощникам предпочел Федора. И в годах человек, и образования маловато. Но было во всем, что делал Федор Бусло, нечто такое, что имело в глазах первоклассного машиниста особую цену. Никогда Федор не халтурил, не оставлял несделанной работы. Все у него получалось крепко, ладно, надежно. Он унаследовал это от отца и дядьев-сцепщиков, стрелочников, путевых обходчиков. Не одну тысячу километров наездил Кяхерь с Федором, готовил его на машиниста, как до Федора "обкатал" десятки крепких механиков. Бывало, сдают ребята испытания на право управления локомотивом, и у экзаменаторов первый вопрос: “Кто обкатывал? Ах, Кяхерь! Ну, у такого не сфальшивишь!”.
Анатолия Суханова обкатывал другой машинист - Борис Михайлович Бобков. И он тоже хотел быть ему под пару, хотя порой этот идеал казался недостижимым. "Понимаешь, мама, - говорил он, - какая у него быстрота реакции!". Как раз в этот день Зинаида Ивановна подарила сыну боксерские перчатки. Толя прямо задохнулся от восторга. "А ну держись!" - крикнул он матери, и та тоже встала в позицию, и они оба смеялись...
Теперь нам предстоит рассказать, как эти четверо счастливых мужчин вели себя в последние пятнадцать секунд своей жизни.
...Когда станция Чаща осталась позади, Кяхерь поднял скорость до нормальных 100 километров в час. Все четыре дизеля работали как один, никакого "разброса", и Кяхерь слушал их гул, как песню. Путь впереди совсем такой, как его рисуют в учебниках. По обе стороны однопутной колеи стеной стоял лес, а там, где образовывались разрывы, там наплывало и стлалось чуть ли не под самые колеса веселое луговое разнотравье. Высунешься из кабины - и тугой ветер бьет, слепит. Откроешь рот и пьешь, пьешь настоянную на травах медовую благодать и вкуснотищу. Какой машинист не обожает быструю езду! А глаза все видят, а слух обострен предельно. Вот Федор, открыв и тут же прихлопнув за собой дверь, ушел к дизелям. Кяхерю достаточно было одной этой секунды, чтобы услышать работу дизелей. Вот показались впереди справа три сосны на светло-зеленом фоне берез, и память услужливо подсказала, что сейчас будет кривая, подъемчик перед Новинкой, а вскоре за станцией пойдет двухпутка, и до самого Ленинграда... Но что это? Тепловоз? Навстречу?! Он возник откуда-то из толпы белоствольных берез, темно-зеленый, почти черный треугольник. И не стоит - мчится навстречу, лоб в лоб!
Как же получилось, что два поезда были выпущены с двух станций на однопутный участок, один навстречу другому? Горько об этом писать, но, забегая вперед, скажем: подвела не техника, нет. Совершили преступление безответственные, разболтанные люди. На транспорте все подчинено железным правилам, в точности указывающим, кто и как должен действовать при различных обстоятельствах. Дежурный по станции Новинка Антонов грубо нарушил эти правила. С самого начала дежурства все пошло у него не так, как нужно. Антонов нервничал, а в голове трещало после недавней попойки, а тут еще пришлось с полуавтоматической блокировки переходить на телефонную связь... Не расслышав толком, что ему передал сосед, он принял телефонограмму. Не повторив ее слово в слово, как этого требуют правила, в свою очередь передал телефонограмму на станцию Чаща и тоже не потребовал, чтоб дежуривший там Мишагин повторил его. И вот что было уже спустя несколько часов обнаружено в журналах поездных телефонограмм на той и другой станциях:
" - Из Чащи, 9.16. Могу ли отправить поезд №12? Мишагин.
- 9.18. Ожидаю поезд № 12. Антонов..."
" - Из Новинки, 9.16. Могу ли отправить поезд №2409? Антонов.
- 9.18. Ожидаю поезд № 2409. Мишагин."
Ко всему этому Антонов, пьяница и нечистый на руку, глух на одно ухо, и врачи это знали, но человеку перевалило за пенсионный возраст и ему пошли на уступки. Сколько же бед может причинить такая слепая жалость!
...Рука машиниста как бы сама обладала способностью мыслить, и в ничтожную долю секунды эта рука сделала то, что требовалось сделать: экстренное торможение! Рывок! Еще! Кяхерь жал и жал на педаль песочницы, чтобы колеса намертво сцепились с рельсами. Остановить поезд! Спасти людей! Успеть! Он высунулся в окно, чтобы лучше видеть, а пальцы безошибочно нажали на две ближние кнопки на пульте управления и тут же скользнули к двум другим: двигатели выключены. Стрелка скоростемера сползла на "70"... "65"... "60"... Машинист Бобков мог увидеть опасность лишь на две-три секунды позднее Кяхеря, потому что он вел грузовой поезд из Новинки, а со стороны Новинки кривая круче и гуще лес. И его реакция была мгновенной, и действовал он так, словно они с Кяхерем, два коммуниста, два машиниста высокого класса, заранее обо всем условились. Тормоз! Теперь невозможно утверждать в точности, успел ли Бобков выключить все четыре дизеля и приказал ли он Толику прыгать. Так или иначе, восемнадцатилетний русоголовый практикант Анатолий Суханов остался в кабине. Так же, как Федор Бусло остался вместе с Кяхерем. Они ни шага не сделали к спасительной двери, потому что в минуту опасности место помощника - рядом с машинистом.
Эх, если бы в их распоряжении была целая минута! Если бы им, наездившим миллионы километров, судьба оставила напоследок еще триста метров свободного пути! Но в их распоряжении оставалось на все про все пятнадцать секунд. Это в точности определили потом инженеры. Этих секунд им было мало, потому что когда два поезда мчатся навстречу, их скорости складываются.
Теперь читайте: "Как очевидцы, мы хотим заявить следующее: в 10 часов 05 минут мы почувствовали два последовавших один за другим толчка (вот оно, примененное машинистом Кяхерем спасительное экстренное торможение!) и тут же сильный удар, после которого наш состав остановился... Мы хотим заявить о беспримерном героизме машиниста и его помощника, которые нашли в себе мужество перед лицом своей неминуемой гибели в самый последний момент затормозить движение состава и тем спасти жизни многим людям. Мы просим, чтобы о героическом поступке погибших на своем посту товарищей узнали все работники железных дорог...".
Такое письмо пассажиры скорого поезда Киев - Ленинград отправили министру путей сообщения. Сорок семь человек подписали его от имени семисот пассажиров. Бригады сделали все, что могли успеть. Они приняли смертельный удар на себя. Воспользуюсь случаем, чтобы отвергнуть слухи о количестве жертв: погиб один пассажир... Когда их хоронили, то все тепловозы, сколько их было на деповских путях, прощально загудели. И кто-то из стариков-машинистов сказал Володе Кяхерю: "Вот такими гудками мы прощались с Ильичем...".
Похоронены они в Санкт-Петербурге на Ново-Волковском кладбище по улице Салова. В память об их подвиге установлен памятник. Судьба обелиска неподалёку от платформы 90-й километр, в силу его плохого состояния, была решена 31 августа 2006 года - открыт новый. По словам руководителя рабочей группы Валерия Шершова, Совет ветеранов выступил с предложением переименовать этот остановочный пункт в платформу "Память мужества". Кроме того, ветераны ТЧ-9 напомнили, что еще недавно у локомотивных бригад существовала традиция давать гудок в момент прохождения места, отмеченного обелиском. Увы, сегодня далеко не все машинисты знают о ней. 31 августа состоялось торжественное открытие восстановленного монумента. На место события прибыли работники депо, члены Совета ветеранов, родные и близкие погибших.
Именем Анатолия Серафимовича Суханова был назван лицей железнодорожного транспорта. Совет министров РСФСР 25 января 1966 г. № 89 постановил: принять предложение Ленинградского горисполкома о присвоении имени Суханова Анатолия Серафимовича Ленинградскому городскому профессионально-техническому училищу № 34 и впредь именовать его - Ленинградское городское профессионально-техническое училище № 34 имени А. С. Суханова.
Локомотивные бригады, погибшие в результате столкновения:
Машинист Борис Михайлович Бобков, награждён Орденом Трудового Красного Знамени, посмертно.
Помощник машиниста Анатолий Серафимович Суханов, награждён орденом "Знак Почёта", посмертно.
Машинист Сулло Павлович Кяхерь, награждён Орденом Трудового Красного Знамени, посмертно.
Помощник машиниста Фёдор Кириллович Бусло, награждён орденом "Знак Почёта", посмертно.
Материал данной статьи взят из журнала "Электромеханик" от 12.05.2009 г.
Сорок четыре года назад центральные и ленинградские газеты рассказали о подвиге, совершенном на Октябрьской дороге. "За мужество и самоотверженность, проявленные при исполнении служебных обязанностей, наградить посмертно..." - так начинался указ Президиума Верховного Совета СССР, изданный 8 сентября 1965 года. История о том, как в результате халатности дежурного по станции на 89-м километре перегона Новинка - Чаща столкнулись пассажирский поезд Киев - Ленинград и товарный состав, известна нескольким поколениям железнодорожников. Обстоятельства были таковы, что крушения избежать не удалось. Можно было только спасти жизни людей, пожертвовав своими. До последней секунды обе локомотивные бригады оставались в кабинах. Благодаря этому среди пассажиров поезда была зафиксирована только одна смерть. Но машинисты и их помощники никаких шансов на спасение не имели. В память о гибели Бориса Бобкова, Сулло Кяхеря, Федора Бусло и Анатолия Суханова на месте трагедии был установлен памятный обелиск. Но за четыре с половиной десятка лет он пришел в состояние, далекое от первоначального вида.
Машинист Сулло Кяхерь жил в трех минутах ходьбы от депо. Насколько это устраивало самого Кяхеря, настолько и расстраивало его жену Антонину Константиновну. Каждую свободную минуту он торчит там. Пошлет за отцом Володю, тот тоже пропадет. Наконец заявляются оба, но в каком виде! Оказывается, на пару начищали тепловоз. Что из кухни постепенно исчезают все тряпки, с этим она давно смирилась, но где это видано - утаскивать стиральный порошок? И вообще, что за манера среди ночи вскакивать и бежать в депо, потому что тепловоз у него особенный, наездил без подъемки 300 тысяч километров, и поэтому нельзя, чтобы его прогревал кто попало. Теперь и Володька спит и видит себя машинистом. Вот и получается, что во всех семейных делах, разговорах, планах постоянно участвуют четверо: он, она, сын и ТГ102-112.
- У вас тоже такая картина? - как-то спросила Антонина Константиновна у Феди Бусло. Тот сначала посмотрел на Кяхеря, потом понимающе улыбнулся и кивнул:
- Известное дело, что машинист, что помощник - два сапога пара.
____
____
____
Молодые машинисты Ленинград-Витебского депо даже недоумевали, почему это Кяхерь всем другим помощникам предпочел Федора. И в годах человек, и образования маловато. Но было во всем, что делал Федор Бусло, нечто такое, что имело в глазах первоклассного машиниста особую цену. Никогда Федор не халтурил, не оставлял несделанной работы. Все у него получалось крепко, ладно, надежно. Он унаследовал это от отца и дядьев-сцепщиков, стрелочников, путевых обходчиков. Не одну тысячу километров наездил Кяхерь с Федором, готовил его на машиниста, как до Федора "обкатал" десятки крепких механиков. Бывало, сдают ребята испытания на право управления локомотивом, и у экзаменаторов первый вопрос: “Кто обкатывал? Ах, Кяхерь! Ну, у такого не сфальшивишь!”.
Анатолия Суханова обкатывал другой машинист - Борис Михайлович Бобков. И он тоже хотел быть ему под пару, хотя порой этот идеал казался недостижимым. "Понимаешь, мама, - говорил он, - какая у него быстрота реакции!". Как раз в этот день Зинаида Ивановна подарила сыну боксерские перчатки. Толя прямо задохнулся от восторга. "А ну держись!" - крикнул он матери, и та тоже встала в позицию, и они оба смеялись...
Теперь нам предстоит рассказать, как эти четверо счастливых мужчин вели себя в последние пятнадцать секунд своей жизни.
...Когда станция Чаща осталась позади, Кяхерь поднял скорость до нормальных 100 километров в час. Все четыре дизеля работали как один, никакого "разброса", и Кяхерь слушал их гул, как песню. Путь впереди совсем такой, как его рисуют в учебниках. По обе стороны однопутной колеи стеной стоял лес, а там, где образовывались разрывы, там наплывало и стлалось чуть ли не под самые колеса веселое луговое разнотравье. Высунешься из кабины - и тугой ветер бьет, слепит. Откроешь рот и пьешь, пьешь настоянную на травах медовую благодать и вкуснотищу. Какой машинист не обожает быструю езду! А глаза все видят, а слух обострен предельно. Вот Федор, открыв и тут же прихлопнув за собой дверь, ушел к дизелям. Кяхерю достаточно было одной этой секунды, чтобы услышать работу дизелей. Вот показались впереди справа три сосны на светло-зеленом фоне берез, и память услужливо подсказала, что сейчас будет кривая, подъемчик перед Новинкой, а вскоре за станцией пойдет двухпутка, и до самого Ленинграда... Но что это? Тепловоз? Навстречу?! Он возник откуда-то из толпы белоствольных берез, темно-зеленый, почти черный треугольник. И не стоит - мчится навстречу, лоб в лоб!
Как же получилось, что два поезда были выпущены с двух станций на однопутный участок, один навстречу другому? Горько об этом писать, но, забегая вперед, скажем: подвела не техника, нет. Совершили преступление безответственные, разболтанные люди. На транспорте все подчинено железным правилам, в точности указывающим, кто и как должен действовать при различных обстоятельствах. Дежурный по станции Новинка Антонов грубо нарушил эти правила. С самого начала дежурства все пошло у него не так, как нужно. Антонов нервничал, а в голове трещало после недавней попойки, а тут еще пришлось с полуавтоматической блокировки переходить на телефонную связь... Не расслышав толком, что ему передал сосед, он принял телефонограмму. Не повторив ее слово в слово, как этого требуют правила, в свою очередь передал телефонограмму на станцию Чаща и тоже не потребовал, чтоб дежуривший там Мишагин повторил его. И вот что было уже спустя несколько часов обнаружено в журналах поездных телефонограмм на той и другой станциях:
" - Из Чащи, 9.16. Могу ли отправить поезд №12? Мишагин.
- 9.18. Ожидаю поезд № 12. Антонов..."
" - Из Новинки, 9.16. Могу ли отправить поезд №2409? Антонов.
- 9.18. Ожидаю поезд № 2409. Мишагин."
Ко всему этому Антонов, пьяница и нечистый на руку, глух на одно ухо, и врачи это знали, но человеку перевалило за пенсионный возраст и ему пошли на уступки. Сколько же бед может причинить такая слепая жалость!
...Рука машиниста как бы сама обладала способностью мыслить, и в ничтожную долю секунды эта рука сделала то, что требовалось сделать: экстренное торможение! Рывок! Еще! Кяхерь жал и жал на педаль песочницы, чтобы колеса намертво сцепились с рельсами. Остановить поезд! Спасти людей! Успеть! Он высунулся в окно, чтобы лучше видеть, а пальцы безошибочно нажали на две ближние кнопки на пульте управления и тут же скользнули к двум другим: двигатели выключены. Стрелка скоростемера сползла на "70"... "65"... "60"... Машинист Бобков мог увидеть опасность лишь на две-три секунды позднее Кяхеря, потому что он вел грузовой поезд из Новинки, а со стороны Новинки кривая круче и гуще лес. И его реакция была мгновенной, и действовал он так, словно они с Кяхерем, два коммуниста, два машиниста высокого класса, заранее обо всем условились. Тормоз! Теперь невозможно утверждать в точности, успел ли Бобков выключить все четыре дизеля и приказал ли он Толику прыгать. Так или иначе, восемнадцатилетний русоголовый практикант Анатолий Суханов остался в кабине. Так же, как Федор Бусло остался вместе с Кяхерем. Они ни шага не сделали к спасительной двери, потому что в минуту опасности место помощника - рядом с машинистом.
Эх, если бы в их распоряжении была целая минута! Если бы им, наездившим миллионы километров, судьба оставила напоследок еще триста метров свободного пути! Но в их распоряжении оставалось на все про все пятнадцать секунд. Это в точности определили потом инженеры. Этих секунд им было мало, потому что когда два поезда мчатся навстречу, их скорости складываются.
Теперь читайте: "Как очевидцы, мы хотим заявить следующее: в 10 часов 05 минут мы почувствовали два последовавших один за другим толчка (вот оно, примененное машинистом Кяхерем спасительное экстренное торможение!) и тут же сильный удар, после которого наш состав остановился... Мы хотим заявить о беспримерном героизме машиниста и его помощника, которые нашли в себе мужество перед лицом своей неминуемой гибели в самый последний момент затормозить движение состава и тем спасти жизни многим людям. Мы просим, чтобы о героическом поступке погибших на своем посту товарищей узнали все работники железных дорог...".
Такое письмо пассажиры скорого поезда Киев - Ленинград отправили министру путей сообщения. Сорок семь человек подписали его от имени семисот пассажиров. Бригады сделали все, что могли успеть. Они приняли смертельный удар на себя. Воспользуюсь случаем, чтобы отвергнуть слухи о количестве жертв: погиб один пассажир... Когда их хоронили, то все тепловозы, сколько их было на деповских путях, прощально загудели. И кто-то из стариков-машинистов сказал Володе Кяхерю: "Вот такими гудками мы прощались с Ильичем...".
Похоронены они в Санкт-Петербурге на Ново-Волковском кладбище по улице Салова. В память об их подвиге установлен памятник. Судьба обелиска неподалёку от платформы 90-й километр, в силу его плохого состояния, была решена 31 августа 2006 года - открыт новый. По словам руководителя рабочей группы Валерия Шершова, Совет ветеранов выступил с предложением переименовать этот остановочный пункт в платформу "Память мужества". Кроме того, ветераны ТЧ-9 напомнили, что еще недавно у локомотивных бригад существовала традиция давать гудок в момент прохождения места, отмеченного обелиском. Увы, сегодня далеко не все машинисты знают о ней. 31 августа состоялось торжественное открытие восстановленного монумента. На место события прибыли работники депо, члены Совета ветеранов, родные и близкие погибших.
Именем Анатолия Серафимовича Суханова был назван лицей железнодорожного транспорта. Совет министров РСФСР 25 января 1966 г. № 89 постановил: принять предложение Ленинградского горисполкома о присвоении имени Суханова Анатолия Серафимовича Ленинградскому городскому профессионально-техническому училищу № 34 и впредь именовать его - Ленинградское городское профессионально-техническое училище № 34 имени А. С. Суханова.
Локомотивные бригады, погибшие в результате столкновения:
Машинист Борис Михайлович Бобков, награждён Орденом Трудового Красного Знамени, посмертно.
Помощник машиниста Анатолий Серафимович Суханов, награждён орденом "Знак Почёта", посмертно.
Машинист Сулло Павлович Кяхерь, награждён Орденом Трудового Красного Знамени, посмертно.
Помощник машиниста Фёдор Кириллович Бусло, награждён орденом "Знак Почёта", посмертно.