Вечная мерзлота Виктора Ремизова.
Осилил-таки роман Виктора Ремизова, фолиант под восемь с половиной сотен страниц, который активно в своё время продвигал ранее очень интересный Тг-канал НЕЗЫГАРЬ. Есть пара слов сказать о нём, но сначала поделюсь тем соображением, что после 840 страниц текста Ремизов может смело написать ещё столько же: концовка произведения оказалась открытой, «арка» и трансформации главных героев прописаны не выпукло, множество второстепенных персонажей забыто и брошено по дороге, в общем, самое время писать вторую часть эпопеи, чтобы как-то собрать рассыпанных участников действа. Единственно завершённый сюжет - это, собственно, завершение строительства печально известной сталинской магистрали №№ 501-503, в этой оптике именно громадная стройка да Природа (природа в биологическом смысле, в первую очередь - река Енисей, и природа человека, искорёженная стройкой и бесчеловечным енисейским климатом) полностью сыграли в романе свою роль на «отлично». Ремизов на фоне этого полотна - конфликта стихий, человеческих замыслов и сущности человеческого существа, попавшего в экстремальные условия, пытается примерно, как Лев Толстой, вбросить философские соображения и вложить в уста персонажей размышления о Жизни и Смерти, но выходит это не столь убедительно, как у классика. И дело тут не в пристрастной идеологичности автора, антисталинизме и каком-то печальном фатализме в отношении русского народа, а в мастерстве и философской эрудиции, несмотря на немалое число премий, полученных Виктором Владимировичем за свою литературу.
Потому как самой острой гуманитарной проблемой в этой книге из числа тех, которые ставит автор как бы «поверх» своего произведения, оказывается экономическая целесообразность арктических мегапроектов. На примере ж/д магистрали Чум-Салехард-Игарка Ремизов проблематизирует суперстройки как вариант отечественного освоения арктических территорий с различных позиций: экономической целесообразности, экологии, гуманитарной политики. Добавить ещё сотню страниц про разрушение традиций коренных народов, и книгу можно нести Шойгу и его консультантам, планирующим вторую волну мегапроектирования в Арктике. Но не более, на следующий уровень гуманитарной проблематики автор, несмотря на углубленное чтение Гинзбург, Шаламова, Солженицына, выбраться не смог, дальше постараюсь понять, почему так получилось. Даже религиозные поиски, на которые порой вдохновляются персонажи, обозначены холодновато, несколькими штрихами. Справедливости ради замечу, что по мере чтения романа наглядно виден рост мастеровитости и художественности автора: детали становятся ярче, уместнее (в начале книги точных подробностей много, но они малополезны, с трудом погружаешься в атмосферу романа), диалоги живее, поступки героев убедительнее, природа низовьев Енисея ярче.
В любом случае каждому, кто интересуется Севером, читать эту книгу рекомендую. Читается она, как вы поняли, с трудом, и закрученные в романе дополнительные сюжеты, призванные разнообразить чтение, выглядят несколько искусственно. Во-первых, фантастическая история про француженку-антифашистку, чудом оказавшуюся в Риге, арестованную как латышку и все годы ссылки выдававшую себя уроженкой Прибалтики. За это время она выучила русский язык, а до этого, за несколько месяцев проживания в Латвии, выучила и латышский. При этом, мало того, что полиглот мадемуазель Николь много лет водит за нос лагерное начальство в отношении своей национальности, она сохранила французское изящество, романтизм и чистоплотность, чем покорила главного героя романа - капитана Белова. Любовная линия капитана и француженки является главной в романе, герои призваны пронести своё чувство через множество испытаний, только вот победа сил Любви над силами Ада Гулага прописана слабо. Размышления молодых людей (Белову нет и двадцати пяти, Николь примерно столько же) о Любви, о Жизни, об испытаниях и их преодолении не зажигают. Описания окружающей природы, в первую очередь - пышущего неимоверной силой Енисея - не рифмуются с настроениями героев, ландшафт не усиливает чувства. Более того, дурацкий (на мой взгляд) авторский приём остраннения от внутреннего мира героев («думая о чём-то своём», «улыбаясь чему-то своему» сплошь и рядом пишет Ремизов про того или иного персонажа - ЧЕМУ УЛЫБАЯСЬ? О чём думая?!) обезличивает их. Автор словно специально не знакомит нас с внутренним миром своих же героев, или не находит слов для «феноменологии вечной мерзлоты». Горизонт чтения не особо красит и ходульность некоторых персонажей, особенно это касается представителей малых народов страны. Если грузин, то великодушный весельчак и бабник, если чеченец, то искренний, свободолюбивый и почтительный к старикам, если еврей, то грамотный специалист и рачительный руководитель, представители стран Балтии музыкальны, опрятны и надёжны. Все арестанты с подчёркнутой национальной принадлежностью арестованы и сосланы несправедливо, конечно же. Русских в романе большинство, но лучшие из них чувствуют какую-то вину перед другими народами, а худшие (чаще всего, особисты и охранники) вообще русофобы: «Вы хотите правды?! Русские до сих пор такие - безграмотные, тёмные. Воруют, бьют друг другу морды, ненавидят, завидуют… Сталин наполнил страну страхом, и она затихла. Стала работать…, не бунтовала!... Хозяин, как опытный врач, вводил точечные дозы страха», - рассуждает зав.лагеря лейтенант Антипин на стр. 804. То есть, если сталинист, то русофоб. Возражения Антипину со стороны Белова не выглядят убедительными, и читатель с грустью провожает взглядом неразвёрнутую полемику на тему «русской вины» за репрессии и сталинизм. Жуткая антропологическая группа - «ссученные», жестокие и бесчеловечные обитатели тюрем и лагерей, совершенно безликие, словно орки. Впрочем, и «блатари» хоть и показаны по-шаламовски беспощадно, однако Ремизов нашёл всего пару штрихов, индивидуализирующих блатных, без всякого продолжения шаламовских размышлений о том, откуда взялись и куда ведут эти криминальные элементы. В романе намечается фукольдинская «микрофизика власти», как институциональный доступ к насилию трансформирует человека в палача, и как регламентами допросов формируется жертва, принуждённая к доносам, включая лжесвидетельства и оговаривание себя ради призрачной надежды. Иногда атмосфера книги наполняется кафкианством и безысходностью человеческой жизни перед процессуальными нормами государства, но эта линия не артикулируется. Я молчу про дискуссии о социализме, которые могли бы вести герои при вынужденных остановках в работе, во время метелей и снегопадов, при ледоходе или других вынужденных паузах. Но они говорят лишь о бытовых вещах и горюют о родственниках, и вообще малословны и скупы на эмоции (в романе совсем нет юмора, даже чёрного). Несмотря на то, что в аннотациях сказано о какой-то масштабной географии, «от Ленинграда и Казахстана до Бурятии и Чечни», этого размаха в книге нет, тот же Казахстан представлен несколькими страницами про город Орск Оренбургской области и пострадавшей от «режима» казашкой, не сказавшей в книге ни слова. Чечня, соответственно, представлена вольнолюбивым чеченцем, Прибалтика - матросами-латышами на корабле Белова. Вся жизнь романа крутится вокруг отрезка Ермаково-Игарка-Норильск-Дудинка, север Красноярского края. Иногда мелькает Красноярск, Москва да станция Турухан. Но, отмечу, этот северный край описан с достоверностью, повторю, именно Енисей - главный герой романа.
Плюсом произведения является хорошее знание автором «матчасти», деталей судовождения и енисейской навигации, видно, что регион объездил он продуктивно, все технические нюансы схвачены зорко. Хорошая источниковедческая подготовка, в связи с чем Ремизов скорее не столько писатель, сколько талантливый историк-журналист, разобравшийся в борьбе ведомств за северные ресурсы, в иерархии (официальной и неформальной) советских руководителей, в ключевых документах, регламентирующих мегастройки. Удачным представляется оформление книги, особенно карта проекта «Чум - Салехард - Игарка», выразительные архивные фото дороги и схема буксира «Полярный», на котором бОльшую часть времени проработал капитан Белов. Есть несколько пронзительных страниц. Сцене про охоту (убой) оленей, переплывающих реку аплодировал бы Астафьев, а история про смерть мальчика Андриаса доводит до слёз. Очень кинематографично показаны реалии массовой стройки в условиях вечной мерзлоты, Ремизов - человек с большим жизненным опытом и знает, как возводится инфраструктура, строятся дома и служебные помещения, как разбивается лагерь. Приказы, которые отдаются зэкам, фоном обозначенные в романе, реалистичны и достоверны. Человеку ставятся задачи, которые только и могут ставиться измождённому зэку или вольнонаёмному, и Горчаков, другой главный герой, бывший музыкант и геолог, а нынче лагерный врач «лепила», делает операций столько, сколько может сделать честный эскулап на зоне, и после этого «отрубиться» от изнеможения, в этом веришь опыту Виктора Владимировича. Но главное - не детали, хотя именно в них сила «Мерзлоты», главное - работа горя. Книга Ремизова - ещё одно смысловое и экзистенциальное подспорье для переживания травм прошлого и осмысления репрессий.
Потому как самой острой гуманитарной проблемой в этой книге из числа тех, которые ставит автор как бы «поверх» своего произведения, оказывается экономическая целесообразность арктических мегапроектов. На примере ж/д магистрали Чум-Салехард-Игарка Ремизов проблематизирует суперстройки как вариант отечественного освоения арктических территорий с различных позиций: экономической целесообразности, экологии, гуманитарной политики. Добавить ещё сотню страниц про разрушение традиций коренных народов, и книгу можно нести Шойгу и его консультантам, планирующим вторую волну мегапроектирования в Арктике. Но не более, на следующий уровень гуманитарной проблематики автор, несмотря на углубленное чтение Гинзбург, Шаламова, Солженицына, выбраться не смог, дальше постараюсь понять, почему так получилось. Даже религиозные поиски, на которые порой вдохновляются персонажи, обозначены холодновато, несколькими штрихами. Справедливости ради замечу, что по мере чтения романа наглядно виден рост мастеровитости и художественности автора: детали становятся ярче, уместнее (в начале книги точных подробностей много, но они малополезны, с трудом погружаешься в атмосферу романа), диалоги живее, поступки героев убедительнее, природа низовьев Енисея ярче.
В любом случае каждому, кто интересуется Севером, читать эту книгу рекомендую. Читается она, как вы поняли, с трудом, и закрученные в романе дополнительные сюжеты, призванные разнообразить чтение, выглядят несколько искусственно. Во-первых, фантастическая история про француженку-антифашистку, чудом оказавшуюся в Риге, арестованную как латышку и все годы ссылки выдававшую себя уроженкой Прибалтики. За это время она выучила русский язык, а до этого, за несколько месяцев проживания в Латвии, выучила и латышский. При этом, мало того, что полиглот мадемуазель Николь много лет водит за нос лагерное начальство в отношении своей национальности, она сохранила французское изящество, романтизм и чистоплотность, чем покорила главного героя романа - капитана Белова. Любовная линия капитана и француженки является главной в романе, герои призваны пронести своё чувство через множество испытаний, только вот победа сил Любви над силами Ада Гулага прописана слабо. Размышления молодых людей (Белову нет и двадцати пяти, Николь примерно столько же) о Любви, о Жизни, об испытаниях и их преодолении не зажигают. Описания окружающей природы, в первую очередь - пышущего неимоверной силой Енисея - не рифмуются с настроениями героев, ландшафт не усиливает чувства. Более того, дурацкий (на мой взгляд) авторский приём остраннения от внутреннего мира героев («думая о чём-то своём», «улыбаясь чему-то своему» сплошь и рядом пишет Ремизов про того или иного персонажа - ЧЕМУ УЛЫБАЯСЬ? О чём думая?!) обезличивает их. Автор словно специально не знакомит нас с внутренним миром своих же героев, или не находит слов для «феноменологии вечной мерзлоты». Горизонт чтения не особо красит и ходульность некоторых персонажей, особенно это касается представителей малых народов страны. Если грузин, то великодушный весельчак и бабник, если чеченец, то искренний, свободолюбивый и почтительный к старикам, если еврей, то грамотный специалист и рачительный руководитель, представители стран Балтии музыкальны, опрятны и надёжны. Все арестанты с подчёркнутой национальной принадлежностью арестованы и сосланы несправедливо, конечно же. Русских в романе большинство, но лучшие из них чувствуют какую-то вину перед другими народами, а худшие (чаще всего, особисты и охранники) вообще русофобы: «Вы хотите правды?! Русские до сих пор такие - безграмотные, тёмные. Воруют, бьют друг другу морды, ненавидят, завидуют… Сталин наполнил страну страхом, и она затихла. Стала работать…, не бунтовала!... Хозяин, как опытный врач, вводил точечные дозы страха», - рассуждает зав.лагеря лейтенант Антипин на стр. 804. То есть, если сталинист, то русофоб. Возражения Антипину со стороны Белова не выглядят убедительными, и читатель с грустью провожает взглядом неразвёрнутую полемику на тему «русской вины» за репрессии и сталинизм. Жуткая антропологическая группа - «ссученные», жестокие и бесчеловечные обитатели тюрем и лагерей, совершенно безликие, словно орки. Впрочем, и «блатари» хоть и показаны по-шаламовски беспощадно, однако Ремизов нашёл всего пару штрихов, индивидуализирующих блатных, без всякого продолжения шаламовских размышлений о том, откуда взялись и куда ведут эти криминальные элементы. В романе намечается фукольдинская «микрофизика власти», как институциональный доступ к насилию трансформирует человека в палача, и как регламентами допросов формируется жертва, принуждённая к доносам, включая лжесвидетельства и оговаривание себя ради призрачной надежды. Иногда атмосфера книги наполняется кафкианством и безысходностью человеческой жизни перед процессуальными нормами государства, но эта линия не артикулируется. Я молчу про дискуссии о социализме, которые могли бы вести герои при вынужденных остановках в работе, во время метелей и снегопадов, при ледоходе или других вынужденных паузах. Но они говорят лишь о бытовых вещах и горюют о родственниках, и вообще малословны и скупы на эмоции (в романе совсем нет юмора, даже чёрного). Несмотря на то, что в аннотациях сказано о какой-то масштабной географии, «от Ленинграда и Казахстана до Бурятии и Чечни», этого размаха в книге нет, тот же Казахстан представлен несколькими страницами про город Орск Оренбургской области и пострадавшей от «режима» казашкой, не сказавшей в книге ни слова. Чечня, соответственно, представлена вольнолюбивым чеченцем, Прибалтика - матросами-латышами на корабле Белова. Вся жизнь романа крутится вокруг отрезка Ермаково-Игарка-Норильск-Дудинка, север Красноярского края. Иногда мелькает Красноярск, Москва да станция Турухан. Но, отмечу, этот северный край описан с достоверностью, повторю, именно Енисей - главный герой романа.
Плюсом произведения является хорошее знание автором «матчасти», деталей судовождения и енисейской навигации, видно, что регион объездил он продуктивно, все технические нюансы схвачены зорко. Хорошая источниковедческая подготовка, в связи с чем Ремизов скорее не столько писатель, сколько талантливый историк-журналист, разобравшийся в борьбе ведомств за северные ресурсы, в иерархии (официальной и неформальной) советских руководителей, в ключевых документах, регламентирующих мегастройки. Удачным представляется оформление книги, особенно карта проекта «Чум - Салехард - Игарка», выразительные архивные фото дороги и схема буксира «Полярный», на котором бОльшую часть времени проработал капитан Белов. Есть несколько пронзительных страниц. Сцене про охоту (убой) оленей, переплывающих реку аплодировал бы Астафьев, а история про смерть мальчика Андриаса доводит до слёз. Очень кинематографично показаны реалии массовой стройки в условиях вечной мерзлоты, Ремизов - человек с большим жизненным опытом и знает, как возводится инфраструктура, строятся дома и служебные помещения, как разбивается лагерь. Приказы, которые отдаются зэкам, фоном обозначенные в романе, реалистичны и достоверны. Человеку ставятся задачи, которые только и могут ставиться измождённому зэку или вольнонаёмному, и Горчаков, другой главный герой, бывший музыкант и геолог, а нынче лагерный врач «лепила», делает операций столько, сколько может сделать честный эскулап на зоне, и после этого «отрубиться» от изнеможения, в этом веришь опыту Виктора Владимировича. Но главное - не детали, хотя именно в них сила «Мерзлоты», главное - работа горя. Книга Ремизова - ещё одно смысловое и экзистенциальное подспорье для переживания травм прошлого и осмысления репрессий.