Мне кажется,
вы с Пенроузом недооцениваете критерий Поппера. Он связан не просто с тем, чтобы «ответить» позитивистам, но с поиском механизма связи научной теории с реальностью. Поппер понимал фальсифицируемость именно как такой механизм. Он расшифровывал это так: если теория нефальсифицируема, это означает, что можно заранее сказать, что что бы ни обнаружилось и ни произошло, какие бы факты ни были установлены - это не повлияет на утверждения данной теории, на их истинность или ложность. В результате, в этом - логическом - смысле, она оказывается изолирована от реальности, ибо реальность изначально не может ничего с ней поделать. Как следствие, данная теория иррелевантна. Заметим - иррелевантна в одном, достаточно узком смысле.
Метафизические, нефальсифицируемые в определении Поппера теории могут быть при этом релевантны в семантическом, поэтическом, психологическом и многих других смыслах.
Видно, что вопрос о фальсифицируемости глубоко связан с вопросом о природе реальности. В принципе, это один и тот же вопрос. Гипотезу Поппера можно сфромулировать так: реальность, это то, что обладает опровергательной силой, способностью опровергать теорию. Это одно из определений. Возможны другие - реальность - это то, к чему реферирует теория; это классический реализм; Поппер был одним из тех, кто бросил на него серьезную тень. Возможно и еще одно определение: реальность это то, что делает теорию осмысленной - вы, похоже, защищаете именно эту точку зрения. Я думаю, вы согласитесь, что относительно подобного подхода возможна сильная критика, связанная с тем, что он слишком неизбирателен - реальностью в этом случае оказывается все - т.е. этот подход стирает грань между объективностью и субъективностью - лишает реальность ее объективного характера, объективного статуса - а это контринтуитивно, ибо понятие реальности мы заводим как раз для обозначения объективного уровня.
Кроме того, ваши примеры с монополем и кривизной, мне кажется, не работают, ибо логически вполне возможно вообразить способ установить, что во всей вселенной нет ни одного монополя или ненулевой радиус кривизны. Любые эксперименты, при достаточном накале сомнения, можно посчитать принципиально неточными или ненадежными, опровержимыми за счет возможных ненаблюдаемых пока факторов - однако это не спасает опровергнутые ими теории. Тут вопрос сложнее, чем просто наличие неопровержимых теорий - он связан с текущим уровнем надежности и стандартами обоснования.