БВК, Кириши и ВПК.
г Кириши - результат всесоюзной ударной комсомольской стройки, развернувшейся на берегу Волхова в 60-е. Строили сначала нефтеперерабатывающий завод, затем принялись за биохимзавод. Параллельно росли новые кварталы, отличный Дворец водного спорта. Население постепенно подобралось к 50 тысячам.
Официально считалось, что биохимзавод выпускает для села белково-витаминный концентрат, БВК - замечательно эффективную добавку к кормам. Чтобы коровы давали больше молока, а свиньи - мяса. И с тем, и с другим в СССР были большие проблемы.
На самом деле история биохимкомбината в Киришах - это еще и история военно-промышленного психоза в СССР.
Холодная война, разразившаяся в конце 40-х, привела к гонке вооружений, в которой СССР не отставал от «вероятного противника». Как и в США, в СССР началось строительство колоссальных подземных убежищ. Они должны были сохранить партийную и хозяйственную элиту страны в случае ядерной войны.
Тут было все: мощные системы очистки зараженного воздуха, автономные энергосистемы, запасы медикаментов и продовольствия. Первоначально считалось, что убежища позволят пересидеть на этих запасах какое-то время после обмена ядерными ударами, а там природа возьмет свое, дожди разгонят радиацию, можно будет выходить на поверхность.
Однако в 60-е годы специалисты пришли к выводу, что ядерная война неизбежно повлечет за собой «ядерную зиму» - глобальное похолодание, которое уничтожит всю земную растительность. Сельское хозяйство погибнет, есть выжившей элите будет нечего. Побеждать в термоядерной войне смысла нет: все равно помирать с голоду.
И тут группа советских академиков вышла в ЦК КПСС с «революционным» предложением: разработана передовая технология, которая позволяет с помощью специальных микробов из парафинов нефти синтезировать искусственный белок, белково-витаминный концентрат (БВК). В мирное время им хорошо кормить коров, а в случае войны можно и людей. Не совсем бифштексы, но до победы над врагом на них дотянуть можно.
Уж если СССР за что-либо брался, то ставил это на широкую ногу.
На XXIII съезде КПСС сказали: «Признано целесообразным создать новую отрасль - микробиологическую промышленность - и дать ей соответствующее развитие». При Совете Министров СССР учредили Главмикробиопром. Официально задачу ведомству формулировали так: «...в достатке обеспечивать покрытие потребностей животноводства в кормовых белках, антибиотиках и других продуктах микробиологического синтеза».
В центральных газетах появились бодрые репортажи из лабораторий, в которых вот-вот будет сделано съедобное искусственное мясо.
Ударными темпами развернулось строительство комбинатов по производству БВК, белково-витаминного концентрата. Одно из таких предприятий и построили в Киришах, светлом новеньком городе на берегу Волхова.
Все получилось точно, как задумали: промышленность по выпуску искусственного белка на случай войны заработала, БВК только в Киришах выпускали по 70 тысяч тонн в год, коровы и свиньи его лопали (что не привело, однако, к изобилию в СССР мяса и молока), создатели технологии получили Госпремию СССР…
Не учли сущую чепуху. Во-первых, комбинат время от времени случайно выбрасывал в атмосферу чуть-чуть этого самого искусственного белка. Во-вторых, белок оказался невероятной силы аллергеном.
Всего за несколько лет 50-тысячное население города оказалось поголовно сенсибилизировано к искусственному белку - обрело к нему высочайшую чувствительность. Малейшие дозы БВК в воздухе Киришей приводили теперь к массовым приступам удушья у взрослых и детей. Сначала киришане не понимали, в чем дело. Но недаром процент людей с высшим образованием и учеными степенями был здесь одним из самых высоких в Ленобласти. Очень скоро нашлись люди, установившие достоверную статистическую связь между выбросами и вспышками аллергии.
Развязка наступила на майские праздники 1987 года.
За несколько дней до Первомая в семье киришского инженера умер сын.
Он давно уже задыхался, родители безуспешно таскали его по врачам, те разводили руками, а тут на мальчика напал особенно сильный приступ, и он умер.
Супруги похоронили сына, и муж-инженер обреченно сказал: «Я убью директора биохима». Был он охотником, и ружье у него имелось.
Жена - между прочим, секретарь партийной организации другого предприятия - с рыданиями повисла на шее мужа, требуя одуматься: тебя же посадят, меня выставят с волчьим билетом, а у нас еще один ребенок!
Инженер долго молчал, уставив глаза в пол, а потом сказал: «Хорошо. Я не буду его убивать. Я поступлю иначе».
Всю ночь перед Первомаем он рисовал и клеил, а утром, невзирая на отчаянные крики жены, вышел на демонстрацию с плакатом «Убийцы!». Инженер простоял всю демонстрацию на обочине, подняв свой плакат. Его не трогали - город знал, что человек только что похоронил сына. И все знали, почему мальчик умер.
Официально считалось, что биохимзавод выпускает для села белково-витаминный концентрат, БВК - замечательно эффективную добавку к кормам. Чтобы коровы давали больше молока, а свиньи - мяса. И с тем, и с другим в СССР были большие проблемы.
На самом деле история биохимкомбината в Киришах - это еще и история военно-промышленного психоза в СССР.
Холодная война, разразившаяся в конце 40-х, привела к гонке вооружений, в которой СССР не отставал от «вероятного противника». Как и в США, в СССР началось строительство колоссальных подземных убежищ. Они должны были сохранить партийную и хозяйственную элиту страны в случае ядерной войны.
Тут было все: мощные системы очистки зараженного воздуха, автономные энергосистемы, запасы медикаментов и продовольствия. Первоначально считалось, что убежища позволят пересидеть на этих запасах какое-то время после обмена ядерными ударами, а там природа возьмет свое, дожди разгонят радиацию, можно будет выходить на поверхность.
Однако в 60-е годы специалисты пришли к выводу, что ядерная война неизбежно повлечет за собой «ядерную зиму» - глобальное похолодание, которое уничтожит всю земную растительность. Сельское хозяйство погибнет, есть выжившей элите будет нечего. Побеждать в термоядерной войне смысла нет: все равно помирать с голоду.
И тут группа советских академиков вышла в ЦК КПСС с «революционным» предложением: разработана передовая технология, которая позволяет с помощью специальных микробов из парафинов нефти синтезировать искусственный белок, белково-витаминный концентрат (БВК). В мирное время им хорошо кормить коров, а в случае войны можно и людей. Не совсем бифштексы, но до победы над врагом на них дотянуть можно.
Уж если СССР за что-либо брался, то ставил это на широкую ногу.
На XXIII съезде КПСС сказали: «Признано целесообразным создать новую отрасль - микробиологическую промышленность - и дать ей соответствующее развитие». При Совете Министров СССР учредили Главмикробиопром. Официально задачу ведомству формулировали так: «...в достатке обеспечивать покрытие потребностей животноводства в кормовых белках, антибиотиках и других продуктах микробиологического синтеза».
В центральных газетах появились бодрые репортажи из лабораторий, в которых вот-вот будет сделано съедобное искусственное мясо.
Ударными темпами развернулось строительство комбинатов по производству БВК, белково-витаминного концентрата. Одно из таких предприятий и построили в Киришах, светлом новеньком городе на берегу Волхова.
Все получилось точно, как задумали: промышленность по выпуску искусственного белка на случай войны заработала, БВК только в Киришах выпускали по 70 тысяч тонн в год, коровы и свиньи его лопали (что не привело, однако, к изобилию в СССР мяса и молока), создатели технологии получили Госпремию СССР…
Не учли сущую чепуху. Во-первых, комбинат время от времени случайно выбрасывал в атмосферу чуть-чуть этого самого искусственного белка. Во-вторых, белок оказался невероятной силы аллергеном.
Всего за несколько лет 50-тысячное население города оказалось поголовно сенсибилизировано к искусственному белку - обрело к нему высочайшую чувствительность. Малейшие дозы БВК в воздухе Киришей приводили теперь к массовым приступам удушья у взрослых и детей. Сначала киришане не понимали, в чем дело. Но недаром процент людей с высшим образованием и учеными степенями был здесь одним из самых высоких в Ленобласти. Очень скоро нашлись люди, установившие достоверную статистическую связь между выбросами и вспышками аллергии.
Развязка наступила на майские праздники 1987 года.
За несколько дней до Первомая в семье киришского инженера умер сын.
Он давно уже задыхался, родители безуспешно таскали его по врачам, те разводили руками, а тут на мальчика напал особенно сильный приступ, и он умер.
Супруги похоронили сына, и муж-инженер обреченно сказал: «Я убью директора биохима». Был он охотником, и ружье у него имелось.
Жена - между прочим, секретарь партийной организации другого предприятия - с рыданиями повисла на шее мужа, требуя одуматься: тебя же посадят, меня выставят с волчьим билетом, а у нас еще один ребенок!
Инженер долго молчал, уставив глаза в пол, а потом сказал: «Хорошо. Я не буду его убивать. Я поступлю иначе».
Всю ночь перед Первомаем он рисовал и клеил, а утром, невзирая на отчаянные крики жены, вышел на демонстрацию с плакатом «Убийцы!». Инженер простоял всю демонстрацию на обочине, подняв свой плакат. Его не трогали - город знал, что человек только что похоронил сына. И все знали, почему мальчик умер.