Замок инженера Карла Богдановича Зигеля
Оригинал взят: 
serh "Замок инженера"
https://serh.livejournal.com/935448.html
Этот аккуратный особнячок на Марата, 63 больше всего напоминает немецкий замок из иллюстраций к сказкам братьев Гримм: башенки, фигурные окна, массивный эркер, кованые решетки, картуши с вензелями. Собственно, такая ассоциация совершенно закономерна: хозяина этого дома звали Готфрид Курт Зигель, и родом он был из Саксонии - страны замков и замочков. Впрочем, поселившись в столичном Санкт-Петербурге, он «натурализовался», сменив имя на более привычное русскому уху - Карл Богданович.
Родившийся в Лейпциге весной 1852 года, Готфрид Курт Зигель был юношей, подающим большие надежды, - упорным в учебе и, как сейчас сказали бы, нацеленным на результат. Избрав для себя профессию инженера, всю первую половину своей жизни он посвятил образованию, причем подошел к делу серьезно, так, что в возрасте чуть старше 25 лет уже стал серьезным специалистом в области проектирования коммунальных сетей - водо- и газопроводов, электроснабжения и так далее. С этим богатым интеллектуальным багажом, а также со скромной суммой денег, доставшейся ему от родителей, он и отправился в середине 1870-х в столицу Российской империи, город на Неве, только-только начавший осваивать европейские новшества - центральное отопление, электрическое освещение и канализацию.
Любой стартап требует тщательного планирования. Задумав открыть механическую мастерскую, Курт Зигель долго присматривался к разным участкам на окраинах города. Нужно было выбрать такой, чтобы был он с одной стороны, не дорог, а с другой - находился не слишком далеко. Участок между Ямской и Николаевской улицами (Достоевского и Марата), где раньше располагались огороды купчихи Марии Сидоровой, снабжавшие овощами и зеленью чуть ли не половину питерских зеленных лавок, этим требованиям соответствовал вполне. Первые постройки механической мастерской были, разумеется, весьма скромными, а сама мастерская была невелика. Но, во-первых, переоборудование домов по последнему слову техники было делом модным, а во-вторых, сам Зигель оказался, судя по всему, неплохим продажником, так что заказы сыпались один за другим. Всего через 10 лет инженер, ставший по тогдашним российским правилам, купцом первой гильдии, приступил к строительству собственного дома на Николаевской улице. А львиную долю остального участка заняли новенькие заводские корпуса. Контора и магазин выходили на Ямскую, а производственные помещения располагались в глубине квартала. Автором проекта особняка и завода стал Иероним Китнер, один из основоположников «кирпичного» стиля в питерской городской застройке.
Предприятие, выросшее из механических мастерских, оказалось весьма серьезным. Достаточно сказать, что это был очень сильный конкурент компании Сименс, отличавшейся агрессивной маркетинговой политикой. И заказы у Зигеля были соответствующие. В 1886 году его компания прокладывала телефонные сети в Ростове на Дону, в 1993-94-м - электрифицировала дома и улицы Краснодара, носившего тогда имя Екатеринодар, примерно в то же время - запускала электростанцию в Новороссийске и переводила на электропривод местный портовый элеватор. Это не говоря еще об участии «Акционерного общества К. Зигеля» в создании системы канализации северной столицы. До сих пор в старых кварталах Петербурга встречаются литые чугунные крышки канализационных люков, маркированные логотипом его компании. А в старых квартирах нет-нет, да и встретится чугунная «зигелевская» ванна. Основной капитал компании в период ее наивысшего расцвета составлял 2 500 000 рублей.
Разумеется, став человеком влиятельным в бизнесе, Карл Богданович не мог отказать себе в удовольствии приобрести также влияние и в политике. К какой из масонских лож того времени он принадлежал, теперь уже, наверное, и не выяснить, но в декоре его особняка и даже заводских корпусов присутствует символика, не то, что намекающая, а откровенно демонстрирующая, что здания эти принадлежат человеку, далеко не последнему в масонских кругах. Впрочем, кроме такого прозрачного намека, об этой стороне жизни петербургского инженера ничего не известно.
Бизнес, пусть даже самый успешный, был делом нервным и беспокойным во все времена. Достигнув к 56 годам успеха, о котором даже не мог мечтать в юности, инженер Зиглер умер от профессиональной болезни гиперответственных людей - стенокардии. Его жена Евгения и сын Адам, похоронив мужа и отца на Смоленском кладбище, вскоре покинули Россию. Вернулись в Саксонию, в Дрезден, избежав участия в революционных событиях 1917-го.
Очень, надо сказать, вовремя.
serh "Замок инженера"
https://serh.livejournal.com/935448.html
Этот аккуратный особнячок на Марата, 63 больше всего напоминает немецкий замок из иллюстраций к сказкам братьев Гримм: башенки, фигурные окна, массивный эркер, кованые решетки, картуши с вензелями. Собственно, такая ассоциация совершенно закономерна: хозяина этого дома звали Готфрид Курт Зигель, и родом он был из Саксонии - страны замков и замочков. Впрочем, поселившись в столичном Санкт-Петербурге, он «натурализовался», сменив имя на более привычное русскому уху - Карл Богданович.
Родившийся в Лейпциге весной 1852 года, Готфрид Курт Зигель был юношей, подающим большие надежды, - упорным в учебе и, как сейчас сказали бы, нацеленным на результат. Избрав для себя профессию инженера, всю первую половину своей жизни он посвятил образованию, причем подошел к делу серьезно, так, что в возрасте чуть старше 25 лет уже стал серьезным специалистом в области проектирования коммунальных сетей - водо- и газопроводов, электроснабжения и так далее. С этим богатым интеллектуальным багажом, а также со скромной суммой денег, доставшейся ему от родителей, он и отправился в середине 1870-х в столицу Российской империи, город на Неве, только-только начавший осваивать европейские новшества - центральное отопление, электрическое освещение и канализацию.
Любой стартап требует тщательного планирования. Задумав открыть механическую мастерскую, Курт Зигель долго присматривался к разным участкам на окраинах города. Нужно было выбрать такой, чтобы был он с одной стороны, не дорог, а с другой - находился не слишком далеко. Участок между Ямской и Николаевской улицами (Достоевского и Марата), где раньше располагались огороды купчихи Марии Сидоровой, снабжавшие овощами и зеленью чуть ли не половину питерских зеленных лавок, этим требованиям соответствовал вполне. Первые постройки механической мастерской были, разумеется, весьма скромными, а сама мастерская была невелика. Но, во-первых, переоборудование домов по последнему слову техники было делом модным, а во-вторых, сам Зигель оказался, судя по всему, неплохим продажником, так что заказы сыпались один за другим. Всего через 10 лет инженер, ставший по тогдашним российским правилам, купцом первой гильдии, приступил к строительству собственного дома на Николаевской улице. А львиную долю остального участка заняли новенькие заводские корпуса. Контора и магазин выходили на Ямскую, а производственные помещения располагались в глубине квартала. Автором проекта особняка и завода стал Иероним Китнер, один из основоположников «кирпичного» стиля в питерской городской застройке.
Предприятие, выросшее из механических мастерских, оказалось весьма серьезным. Достаточно сказать, что это был очень сильный конкурент компании Сименс, отличавшейся агрессивной маркетинговой политикой. И заказы у Зигеля были соответствующие. В 1886 году его компания прокладывала телефонные сети в Ростове на Дону, в 1993-94-м - электрифицировала дома и улицы Краснодара, носившего тогда имя Екатеринодар, примерно в то же время - запускала электростанцию в Новороссийске и переводила на электропривод местный портовый элеватор. Это не говоря еще об участии «Акционерного общества К. Зигеля» в создании системы канализации северной столицы. До сих пор в старых кварталах Петербурга встречаются литые чугунные крышки канализационных люков, маркированные логотипом его компании. А в старых квартирах нет-нет, да и встретится чугунная «зигелевская» ванна. Основной капитал компании в период ее наивысшего расцвета составлял 2 500 000 рублей.
Разумеется, став человеком влиятельным в бизнесе, Карл Богданович не мог отказать себе в удовольствии приобрести также влияние и в политике. К какой из масонских лож того времени он принадлежал, теперь уже, наверное, и не выяснить, но в декоре его особняка и даже заводских корпусов присутствует символика, не то, что намекающая, а откровенно демонстрирующая, что здания эти принадлежат человеку, далеко не последнему в масонских кругах. Впрочем, кроме такого прозрачного намека, об этой стороне жизни петербургского инженера ничего не известно.
Бизнес, пусть даже самый успешный, был делом нервным и беспокойным во все времена. Достигнув к 56 годам успеха, о котором даже не мог мечтать в юности, инженер Зиглер умер от профессиональной болезни гиперответственных людей - стенокардии. Его жена Евгения и сын Адам, похоронив мужа и отца на Смоленском кладбище, вскоре покинули Россию. Вернулись в Саксонию, в Дрезден, избежав участия в революционных событиях 1917-го.
Очень, надо сказать, вовремя.