Страшное место
Оригинал взят у schwarzetod в Страшное место
Никольская улица наших дней. Барельефы старинных зданий, многочисленные кафе, рестораны, бутики и маленькие магазинчики - все здесь дышит праздником и весельем. Возбужденные группы туристов целыми днями проносятся мимо: делают снимки, рассматривают сувениры, внимают экскурсоводам. Любят здесь проводить свой досуг и москвичи, ведь в дни всевозможных фестивалей улицу украшают: прямо на тротуарах можно встретить костюмированных артистов, послушать эстрадные песни, где-нибудь вкусно покушать или отправиться за покупками в ГУМ. Все это так.
Но есть на улице и неприметное с виду здание, за которое даже не зацепится глаз. Все дело в том, что вот уже долгое время его вроде как ремонтируют, ввиду чего оно перманентно закрыто дерюгой с фальшивыми окнами и логотипом какого-то банка. Смотреть здесь особо и не на что - то ли дело соседние дома с красивыми статуями, лепниной и другими элементами декора - например, доходный дом и аптека Феррейна. Праздный турист попросту пройдет мимо, даже не взглянув в эту сторону и уж совершенно точно никак не запомнит это место.
А ведь для очень многих оно оказалось последним пристанищем в конце жизненного пути. И отнюдь не добровольным.
Что объединяет таких людей, как Иван Катаев, Всеволод Мейерхольд, Исаак Бабель? Что общего у Михаила Тухачевского, Александра Егорова, Льва Каменева, Николая Бухарина? Все они, как известно, были арестованы и приговорены к расстрелу в тридцатых-сороковых годах прошлого века. Но сам термин "расстрел" - он какой-то уж больно энциклопедический, обезличенный. А ведь где-то все это происходило, имея свои подробности и нюансы. Не станем затягивать: в годы т.н. "большого террора" многие расстрельные приговоры оглашались именно здесь.
Перед нами - бывшее здание Военной коллегии Верховного суда СССР. Адрес - Никольская, 23. Правда, снаружи по нему не скажешь: ничего, указывающего на принадлежность поблизости нет. Ни вывески, ни указателя, ни информационной доски. В таком виде дом пребывает уже довольно долгое время. Впрочем, достаточно будет сказать, что когда-то среди москвичей он получил прозвище "расстрельный дом".
Само здание очень старое: в XVII веке здесь находилось владение боярина Ивана Хованского, отдельные элементы которого были найдены уже в наши дни. Свой нынешний вид дом получил столетием позже и с тех пор не раз менял своих собственников. Когда-то здесь размещалась известная в Москве книжная лавка Никиты Кольчугина (1753-1827). В XIX веке домом владела Московская ремесленная управа, разместившая в нем богательню для вдов ремесленников. Затем тут жил литератор Станкевич, а в гости к нему заходили Тургенев, Аксаков, Грановский, Боткин. Вполне вероятно, что все они видели это здание так:
Никольская улица, будущий дом 23 (в то время дом 15). Фотография XIX века
Однако в 1935 году сюда переехала Военная коллегия Верховного суда. К слову, сама Никольская улица носила в то время имя 25-го Октября. Коллегия размещалась здесь до конца сороковых, и как раз на тот период пришелся пик сталинского террора. Здесь выносили приговоры военным, политикам, ученым, священникам и людям всех прочих занятий. Как раз в этом самом здании в 1937 году шли слушания по делу Тухачевского, и здесь же "красный бонапарт" выслушал свой приговор.
Никольская улица, дом 23. Фотография второй половины ХХ века
Можно долго и бесконечно спорить о роли тех или иных лиц в российской истории. Едва ли того же Тухачевского следует представлять невинной жертвой: все-таки, тамбовских крестьян он в свое время подавлял с не меньшей жестокостью, как и матросов Кронштадта чуть ранее. Но помимо него свой смертный приговор здесь встретили двадцать пять наркомов, сто известных профессоров, триста директоров крупных промышленных предприятий. Хороший вопрос - неужели все-все эти люди были вредителями и шпионами?
Вид со стороны Театрального проезда, параллельного Никольской улице
Кому-то повезло больше - так, знаменитый наркомвоенмор адмирал Кузнецов (чей тезка дымит сейчас где-то у берегов Сирии, не сходя с полос информационных агентств и страниц блогосферы) всего-то был лишен в этих стенах звания. Правда, его сослуживцы - адмиралы Галлер, Алафузов, Степанов здесь же получили различные сроки лишения свободы. Это происходило уже после войны, и обвинение состояло в том, что они вроде как передали союзникам какие-то карты.
Но тогда, в тридцатых годах, это был настоящий дом ужасов. Сам "судебный процесс" (если это действие можно было так называть) зачастую длился не более 5-10 минут, тогда как решение было в общем-то уже предопределено. Разумеется, люди, которым выламывали пальцы (как режиссеру Всеволоду Мейерхольду) брали на себя самые нелепые обвинения во всевозможных шпионажах в пользу любых стран мира, лишь бы поскорее прекратить издевательства. Спору нет - возможно, кто-то и правда был замешан в чем-то плохом против действовавшего режима, - но какую угрозу представляли священники, писатели и ученые?
Перечислять фамилии можно бесконечно. Среди них будут как именитые люди, так и вовсе никому не известные. Но из всех почему-то прямо сейчас мне вспоминается военный инженер Георгий Лангемак - пионер ракетной техники и один из создателей реактивного миномета "Катюша", с которым СССР победил в войне. Дело в том, что как раз сегодня "Катюши" шли парадом по Красной площади, а москвичи махали им вслед. Интересно, многие ли зрители знали о том, что их разработчик выслушивал свой расстрельный приговор вот в этом самом здании, в двух шагах от места проведения парада?
"Десять лет без права переписки" - такой ответ, озвученный в справочном окне Военной коллегии на Кузнецком мосту, зачастую означал, что человека уже нет в живых.
Именно здесь трудился не покладая рук председатель Военной коллегии Василий Ульрих. Говорят, будто в здании до сих пор где-то находится его кабинет. Порой и процессов-то как таковых попросту не было: приговоры массово утверждались по спискам, а затем оформлялись на бланках за подписью Ульриха. Нередко самим подсудимым решения не объявлялись: те узнавали о них непосредственно перед приведением в исполнение. К слову, в отличие от Берии, Абакумова, Рюмина и других, Василий Ульрих опочил вполне своей смертью, скончавшись в 1951 году от инсульта. Таким образом, он не застал даже ХХ съезд.
Существует масса легенд вокруг этого дома: здесь и подземный ход в здание на Лубянке, и испещренные выстрелами стены подвалов. Я читал, будто еще в девяностых годах строители, разбирая завалы, натыкались на следы пуль в каменных сводах. Впрочем, быть может, это всего лишь городская страшилка.
Насчет исполнения приговоров существуют разные мнения. Кто-то считает, что в этом здании лишь оглашались решения, тогда как сами приговоры приводились в исполнение в других местах: в Бутово, на Коммунарке. Однако иные свидетельствуют, будто расстреливали непосредственно здесь: в подвалах или во внутреннем дворе здания.
Пара слов и о том, кто приводил в исполнение приговоры или руководил расстрельными командами: Василий Михайлович Блохин. Родился в 1895 году в семье крестьянина, поступил в армию, дослужился до унтер-офицера. После революции и в годы советской власти последовательно служил в ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ, расстреливал приговоренных. За усердие и служебное рвение дослужился аж до генерал-лейтенанта. Посмотрите, сколько боевых наград на груди этого человека! Здесь и Боевое красное знамя, и Орден красной звезды - а между тем, Блохин ни дня не был на передовой. Лично расстрелял Тухачевского, Якира, Фриновского, своего бывшего начальника Ежова, а также перечисленных выше Бабеля, Мейерхольда и многих других. Говорят, у него был специальный "рабочий" фартук из кожи и краги - чтобы не запачкаться кровью при выстрелах. В 1954 году лишен всех наград и званий, в 1955 - скончался. Ныне покоится на Донском кладбище, причем над его могилой кем-то был установлен вполне презентабельный памятник. И вот же какой удивительный парадокс истории: буквально в двух шагах от него, на том же Донском (но в безымянных ямах) лежит прах его жертв.
Удивительна судьба этого дома уже в наши дни. Начать с того, что в двухтысячных его хотели снести и устроить здесь развлекательный комплекс. Не знаю, у кого как - у меня бы мороз по коже пошел при одной только мысли о каких-либо "развлечениях" на этом самом месте. Все же, разные места имеют свою энергетику, как ни крути. Затем чудесным образом испарился собственник здания. Вроде как с рыночными перипетиями оно оказалось в собственности дочерней компании недавно почившего Банка Москвы, но преемник его Банк ВТБ заявил, что никакого отношения к зданию не имеет. В итоге то собственник устанавливается, то выясняется, что это не он. Физическое ли, юридическое ли лицо ныне владеет домом за номером 23 - никто толком не скажет. А сам дом так и стоит, затянутый наглухо строительной сеткой.
А когда-то еще лишь исполнявший обязанности мэра Москвы Сергей Собянин и вовсе сказал про него следующее:
Для нас, конечно, неприемлемы какие-то офисы. Было бы хорошо, если бы на первых этажах была торговля, кафе какие-то, а на верхних этажах - гостиница, доходный дом, как скажете (с)
Черт его знает, у меня в таком кафе просто кусок бы в рот не полез. Подумать только - если б оно размещалось в том самом подвале, где когда-то убивали людей. Ну его, такие кафе...
А идея гостиницы? Каково было бы ночевать в комнате, где когда-то выписывали пачками смертные приговоры?
Хотя время идет, и многие люди из тех, кто регулярно проходит по этой улице, сегодня даже не знают истории этого дома. Прямо напротив него бойко работает французская кофейня, где делают неплохой шоколад. По соседству пристроился торговый комплекс "Наутилус", а через дорогу располагается бизнес-центр "Никольская Плаза" - кто-то ходит туда каждый день на работу. Вот же, время и судьбы.
Различные правозащитные организации сегодня хотят видеть на этом месте музей памяти жертв репрессий. А я, честно сказать, даже не знаю. Совершенно точно, что я не хотел бы такого музея на Никольской улице. Если совсем уж начистоту то мне очень хочется, чтоб этого дома не было вовсе. Ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо в прошлом и будущем. Чтобы он просто взял, и исчез. Но он есть, и этого не отнять...
P.S. Только за двухлетний период 1936-1938 гг. Военной коллегией Верховного суда СССР было вынесено 38 955 (тридцать восемь тысяч девятьсот пятьдесят пять) расстрельных приговоров - данные Википедии. Даже, если это количество сократить вдвое, это все равно очень и очень много. За каждой из этих цифр - чьи-то поломанные навсегда судьбы.
Никольская улица наших дней. Барельефы старинных зданий, многочисленные кафе, рестораны, бутики и маленькие магазинчики - все здесь дышит праздником и весельем. Возбужденные группы туристов целыми днями проносятся мимо: делают снимки, рассматривают сувениры, внимают экскурсоводам. Любят здесь проводить свой досуг и москвичи, ведь в дни всевозможных фестивалей улицу украшают: прямо на тротуарах можно встретить костюмированных артистов, послушать эстрадные песни, где-нибудь вкусно покушать или отправиться за покупками в ГУМ. Все это так.
Но есть на улице и неприметное с виду здание, за которое даже не зацепится глаз. Все дело в том, что вот уже долгое время его вроде как ремонтируют, ввиду чего оно перманентно закрыто дерюгой с фальшивыми окнами и логотипом какого-то банка. Смотреть здесь особо и не на что - то ли дело соседние дома с красивыми статуями, лепниной и другими элементами декора - например, доходный дом и аптека Феррейна. Праздный турист попросту пройдет мимо, даже не взглянув в эту сторону и уж совершенно точно никак не запомнит это место.
А ведь для очень многих оно оказалось последним пристанищем в конце жизненного пути. И отнюдь не добровольным.
Что объединяет таких людей, как Иван Катаев, Всеволод Мейерхольд, Исаак Бабель? Что общего у Михаила Тухачевского, Александра Егорова, Льва Каменева, Николая Бухарина? Все они, как известно, были арестованы и приговорены к расстрелу в тридцатых-сороковых годах прошлого века. Но сам термин "расстрел" - он какой-то уж больно энциклопедический, обезличенный. А ведь где-то все это происходило, имея свои подробности и нюансы. Не станем затягивать: в годы т.н. "большого террора" многие расстрельные приговоры оглашались именно здесь.
Перед нами - бывшее здание Военной коллегии Верховного суда СССР. Адрес - Никольская, 23. Правда, снаружи по нему не скажешь: ничего, указывающего на принадлежность поблизости нет. Ни вывески, ни указателя, ни информационной доски. В таком виде дом пребывает уже довольно долгое время. Впрочем, достаточно будет сказать, что когда-то среди москвичей он получил прозвище "расстрельный дом".
Само здание очень старое: в XVII веке здесь находилось владение боярина Ивана Хованского, отдельные элементы которого были найдены уже в наши дни. Свой нынешний вид дом получил столетием позже и с тех пор не раз менял своих собственников. Когда-то здесь размещалась известная в Москве книжная лавка Никиты Кольчугина (1753-1827). В XIX веке домом владела Московская ремесленная управа, разместившая в нем богательню для вдов ремесленников. Затем тут жил литератор Станкевич, а в гости к нему заходили Тургенев, Аксаков, Грановский, Боткин. Вполне вероятно, что все они видели это здание так:
Никольская улица, будущий дом 23 (в то время дом 15). Фотография XIX века
Однако в 1935 году сюда переехала Военная коллегия Верховного суда. К слову, сама Никольская улица носила в то время имя 25-го Октября. Коллегия размещалась здесь до конца сороковых, и как раз на тот период пришелся пик сталинского террора. Здесь выносили приговоры военным, политикам, ученым, священникам и людям всех прочих занятий. Как раз в этом самом здании в 1937 году шли слушания по делу Тухачевского, и здесь же "красный бонапарт" выслушал свой приговор.
Никольская улица, дом 23. Фотография второй половины ХХ века
Можно долго и бесконечно спорить о роли тех или иных лиц в российской истории. Едва ли того же Тухачевского следует представлять невинной жертвой: все-таки, тамбовских крестьян он в свое время подавлял с не меньшей жестокостью, как и матросов Кронштадта чуть ранее. Но помимо него свой смертный приговор здесь встретили двадцать пять наркомов, сто известных профессоров, триста директоров крупных промышленных предприятий. Хороший вопрос - неужели все-все эти люди были вредителями и шпионами?
Вид со стороны Театрального проезда, параллельного Никольской улице
Кому-то повезло больше - так, знаменитый наркомвоенмор адмирал Кузнецов (чей тезка дымит сейчас где-то у берегов Сирии, не сходя с полос информационных агентств и страниц блогосферы) всего-то был лишен в этих стенах звания. Правда, его сослуживцы - адмиралы Галлер, Алафузов, Степанов здесь же получили различные сроки лишения свободы. Это происходило уже после войны, и обвинение состояло в том, что они вроде как передали союзникам какие-то карты.
Но тогда, в тридцатых годах, это был настоящий дом ужасов. Сам "судебный процесс" (если это действие можно было так называть) зачастую длился не более 5-10 минут, тогда как решение было в общем-то уже предопределено. Разумеется, люди, которым выламывали пальцы (как режиссеру Всеволоду Мейерхольду) брали на себя самые нелепые обвинения во всевозможных шпионажах в пользу любых стран мира, лишь бы поскорее прекратить издевательства. Спору нет - возможно, кто-то и правда был замешан в чем-то плохом против действовавшего режима, - но какую угрозу представляли священники, писатели и ученые?
Перечислять фамилии можно бесконечно. Среди них будут как именитые люди, так и вовсе никому не известные. Но из всех почему-то прямо сейчас мне вспоминается военный инженер Георгий Лангемак - пионер ракетной техники и один из создателей реактивного миномета "Катюша", с которым СССР победил в войне. Дело в том, что как раз сегодня "Катюши" шли парадом по Красной площади, а москвичи махали им вслед. Интересно, многие ли зрители знали о том, что их разработчик выслушивал свой расстрельный приговор вот в этом самом здании, в двух шагах от места проведения парада?
"Десять лет без права переписки" - такой ответ, озвученный в справочном окне Военной коллегии на Кузнецком мосту, зачастую означал, что человека уже нет в живых.
Именно здесь трудился не покладая рук председатель Военной коллегии Василий Ульрих. Говорят, будто в здании до сих пор где-то находится его кабинет. Порой и процессов-то как таковых попросту не было: приговоры массово утверждались по спискам, а затем оформлялись на бланках за подписью Ульриха. Нередко самим подсудимым решения не объявлялись: те узнавали о них непосредственно перед приведением в исполнение. К слову, в отличие от Берии, Абакумова, Рюмина и других, Василий Ульрих опочил вполне своей смертью, скончавшись в 1951 году от инсульта. Таким образом, он не застал даже ХХ съезд.
Существует масса легенд вокруг этого дома: здесь и подземный ход в здание на Лубянке, и испещренные выстрелами стены подвалов. Я читал, будто еще в девяностых годах строители, разбирая завалы, натыкались на следы пуль в каменных сводах. Впрочем, быть может, это всего лишь городская страшилка.
Насчет исполнения приговоров существуют разные мнения. Кто-то считает, что в этом здании лишь оглашались решения, тогда как сами приговоры приводились в исполнение в других местах: в Бутово, на Коммунарке. Однако иные свидетельствуют, будто расстреливали непосредственно здесь: в подвалах или во внутреннем дворе здания.
Пара слов и о том, кто приводил в исполнение приговоры или руководил расстрельными командами: Василий Михайлович Блохин. Родился в 1895 году в семье крестьянина, поступил в армию, дослужился до унтер-офицера. После революции и в годы советской власти последовательно служил в ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ, расстреливал приговоренных. За усердие и служебное рвение дослужился аж до генерал-лейтенанта. Посмотрите, сколько боевых наград на груди этого человека! Здесь и Боевое красное знамя, и Орден красной звезды - а между тем, Блохин ни дня не был на передовой. Лично расстрелял Тухачевского, Якира, Фриновского, своего бывшего начальника Ежова, а также перечисленных выше Бабеля, Мейерхольда и многих других. Говорят, у него был специальный "рабочий" фартук из кожи и краги - чтобы не запачкаться кровью при выстрелах. В 1954 году лишен всех наград и званий, в 1955 - скончался. Ныне покоится на Донском кладбище, причем над его могилой кем-то был установлен вполне презентабельный памятник. И вот же какой удивительный парадокс истории: буквально в двух шагах от него, на том же Донском (но в безымянных ямах) лежит прах его жертв.
Удивительна судьба этого дома уже в наши дни. Начать с того, что в двухтысячных его хотели снести и устроить здесь развлекательный комплекс. Не знаю, у кого как - у меня бы мороз по коже пошел при одной только мысли о каких-либо "развлечениях" на этом самом месте. Все же, разные места имеют свою энергетику, как ни крути. Затем чудесным образом испарился собственник здания. Вроде как с рыночными перипетиями оно оказалось в собственности дочерней компании недавно почившего Банка Москвы, но преемник его Банк ВТБ заявил, что никакого отношения к зданию не имеет. В итоге то собственник устанавливается, то выясняется, что это не он. Физическое ли, юридическое ли лицо ныне владеет домом за номером 23 - никто толком не скажет. А сам дом так и стоит, затянутый наглухо строительной сеткой.
А когда-то еще лишь исполнявший обязанности мэра Москвы Сергей Собянин и вовсе сказал про него следующее:
Для нас, конечно, неприемлемы какие-то офисы. Было бы хорошо, если бы на первых этажах была торговля, кафе какие-то, а на верхних этажах - гостиница, доходный дом, как скажете (с)
Черт его знает, у меня в таком кафе просто кусок бы в рот не полез. Подумать только - если б оно размещалось в том самом подвале, где когда-то убивали людей. Ну его, такие кафе...
А идея гостиницы? Каково было бы ночевать в комнате, где когда-то выписывали пачками смертные приговоры?
Хотя время идет, и многие люди из тех, кто регулярно проходит по этой улице, сегодня даже не знают истории этого дома. Прямо напротив него бойко работает французская кофейня, где делают неплохой шоколад. По соседству пристроился торговый комплекс "Наутилус", а через дорогу располагается бизнес-центр "Никольская Плаза" - кто-то ходит туда каждый день на работу. Вот же, время и судьбы.
Различные правозащитные организации сегодня хотят видеть на этом месте музей памяти жертв репрессий. А я, честно сказать, даже не знаю. Совершенно точно, что я не хотел бы такого музея на Никольской улице. Если совсем уж начистоту то мне очень хочется, чтоб этого дома не было вовсе. Ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо в прошлом и будущем. Чтобы он просто взял, и исчез. Но он есть, и этого не отнять...
P.S. Только за двухлетний период 1936-1938 гг. Военной коллегией Верховного суда СССР было вынесено 38 955 (тридцать восемь тысяч девятьсот пятьдесят пять) расстрельных приговоров - данные Википедии. Даже, если это количество сократить вдвое, это все равно очень и очень много. За каждой из этих цифр - чьи-то поломанные навсегда судьбы.