бейрут
Мы приехали на море, когда сезон уже закончился. Мы могли бы не покупать билеты, а просто подобрать их на улице - настолько неинтересными мы показались проводнику. Мы не хотели никого торопить, и не хотели торопиться сами. Не хотели произвести впечатление, но хотели их получить.
Мы производили впечатление людей возвращающихся с моря, на каком-нибудь из невнятных полустанков случайно перепутавших направления. Когда оно впервые замаячило за складками гор впереди, оно походило на сброшенную одежду неба, наконец-таки переставшего притворяться землёй.
Выходя с вокзала, я всё ждала, что увижу тебя в толпе. Рядом со мною - всегда это пустое место, куда ни один человек не смеет наступить - место для тебя.
Ты остался дома, ты не захотел ехать. Заманчиво было провести две недели в полном одиночестве. Теперь ты жалеешь об этом. Прозрачной волной вместе с уличным мусором тебя относит к нам - сквозь протекающую голову, хлюпающее сердце. Выходные отверстия без входных - от выстрелов изнутри.
Перелистываешь газету, давясь сигаретным дымом. Твой взгляд автоматически находит и складывает в предложения слова, которые могли бы принадлежать мне. Глаза слезятся от дыма, и строчки перед тобой расплываются. Стекая чёрными змеями на песочно-жёлтый ковёр, где вскоре оказываешься и ты - оставленный последней волной.
Выгоревшая на солнце мебель, пластиковые окна. Неостановимо, как в зеркале, они невидимо повторяют себя в серых окнах дома напротив.
"Бейрут", - думаешь ты. Пейзаж не похож на пустыню, но это именно она и есть. Не хватает только крика муэдзина, вместо него - лай собак и пение петухов. Солнце повисло в небе над чёрными пыльными листьями хмеля, как сломанные часы. Мир кошек и детей. Заборы и огороженные участки до самого горизонта, насколько хватает глаз. Свободно перемещаясь меж прутьями оград, скользя по скатам крыш, на зависть стороннего наблюдателя, они играют свободно среди теней, лишь изредка выдавая себя.
Для них должно быть ты выглядишь брошенной в окне куклой, наполовину свесившейся из комнаты, курящей украдкой, пока её хозяев нет дома - под классику из окна соседа-алкоголика. Кажется, что во всём доме вы только вдвоём. Ты никогда не интересовался, а он никогда не скажет тебе, что только музыка заставляет его продолжать чувствовать себя живым. Он боится иногда просто перестать дышать, умереть, так и не заметив этого.
Радио не замолкает ни днём, ни ночью.
В полумраке ванной он просыпается и резко делает вдох, как будто выныривая из-под воды. Шарит по полу, опрокидывая пустые бутылки в поисках бутылки полной, чтобы опрокинуть её в себя. В жаркие дни он вылезает из ванны лишь для того, чтобы пополнить запасы выпивки. Никто не заметит его ухода, радио продолжит играть. Тихим корабликом его сознание поплывёт по волнам под звёздным небом прочь.
Я поставила палатку, трепещущую как зелёный флаг на прибрежных камнях - белых, круглых и обжигающих холодом. Тебя по-прежнему нет, но я продолжаю ждать. Я сложила костёр из плавника, обжигающий как ракета, которая уже никуда не полетит.
Мы производили впечатление людей возвращающихся с моря, на каком-нибудь из невнятных полустанков случайно перепутавших направления. Когда оно впервые замаячило за складками гор впереди, оно походило на сброшенную одежду неба, наконец-таки переставшего притворяться землёй.
Выходя с вокзала, я всё ждала, что увижу тебя в толпе. Рядом со мною - всегда это пустое место, куда ни один человек не смеет наступить - место для тебя.
Ты остался дома, ты не захотел ехать. Заманчиво было провести две недели в полном одиночестве. Теперь ты жалеешь об этом. Прозрачной волной вместе с уличным мусором тебя относит к нам - сквозь протекающую голову, хлюпающее сердце. Выходные отверстия без входных - от выстрелов изнутри.
Перелистываешь газету, давясь сигаретным дымом. Твой взгляд автоматически находит и складывает в предложения слова, которые могли бы принадлежать мне. Глаза слезятся от дыма, и строчки перед тобой расплываются. Стекая чёрными змеями на песочно-жёлтый ковёр, где вскоре оказываешься и ты - оставленный последней волной.
Выгоревшая на солнце мебель, пластиковые окна. Неостановимо, как в зеркале, они невидимо повторяют себя в серых окнах дома напротив.
"Бейрут", - думаешь ты. Пейзаж не похож на пустыню, но это именно она и есть. Не хватает только крика муэдзина, вместо него - лай собак и пение петухов. Солнце повисло в небе над чёрными пыльными листьями хмеля, как сломанные часы. Мир кошек и детей. Заборы и огороженные участки до самого горизонта, насколько хватает глаз. Свободно перемещаясь меж прутьями оград, скользя по скатам крыш, на зависть стороннего наблюдателя, они играют свободно среди теней, лишь изредка выдавая себя.
Для них должно быть ты выглядишь брошенной в окне куклой, наполовину свесившейся из комнаты, курящей украдкой, пока её хозяев нет дома - под классику из окна соседа-алкоголика. Кажется, что во всём доме вы только вдвоём. Ты никогда не интересовался, а он никогда не скажет тебе, что только музыка заставляет его продолжать чувствовать себя живым. Он боится иногда просто перестать дышать, умереть, так и не заметив этого.
Радио не замолкает ни днём, ни ночью.
В полумраке ванной он просыпается и резко делает вдох, как будто выныривая из-под воды. Шарит по полу, опрокидывая пустые бутылки в поисках бутылки полной, чтобы опрокинуть её в себя. В жаркие дни он вылезает из ванны лишь для того, чтобы пополнить запасы выпивки. Никто не заметит его ухода, радио продолжит играть. Тихим корабликом его сознание поплывёт по волнам под звёздным небом прочь.
Я поставила палатку, трепещущую как зелёный флаг на прибрежных камнях - белых, круглых и обжигающих холодом. Тебя по-прежнему нет, но я продолжаю ждать. Я сложила костёр из плавника, обжигающий как ракета, которая уже никуда не полетит.