кдк11
А еще позже к нам присоединился человек, к которому раньше я сам приходил на поклон. А именно, великий музыкант Григорий Сологуб, нынче, к сожалению, покойный. Привел его, чуть ли не за руку, брат - Виктор. Тот самый Виктор Сологуб, который непосредственно с Григорием начинал "Странные Игры", затем рубил хард-кор в "Дельфинах", а впоследствии вместе с Раховым создал первый в мире брейкбит-коллектив "Deadушки". Я не опечатался, они были действительно первыми, кто догадался смешать электро-бит с живыми гитарами. И Prodigy со своим Fat of the Land, и Chemical Brothers, и эпохальный Earthling Дэвида Боуи появились на свет чуть позже. Так вот, с Виктором Сологубом мы были знакомы и ранее. Года за два-три до описываемых событий в Петербурге существовала одна очень увлекательная квартира. Ее ответственным квартиросъемщиком был один белобрысый немец, кстати, приятель Мити Борисова. Немца звали Мальте, и он занимался изучением русского языка, по этой причине поселился в СПб, и поселился с размахом, въехав в двухуровневую матсерскую около метро Приморская. Помимо двух уровней, в мастерской стоял бильярдный стол. По тем временам вещь редкая, а посему манящая. Очень быстро у Мальте стали собираться на тусовки и побильярдничать наши локальные рок-звезды. Я познакомился с ним, естественно, через Борисова, и первые две-три недели пребывания немца в городе, основательно его выгуливал. Как сейчас помню заведение в начале канала Грибоедова с незамысловатым, но по тем временам дико крутым названием "Арт-Клуб". Там проводили редкие рок-концерты и наливали задорого. Бар был пафосный, обстановка смешанная, клубная музыка вписывалась в интерьер с большой натяжкой. Поэтому внутри заведения наличествовала достаточно эклектичная публика. От хиппи и экспатов до молодых блондинок и начинающих бандитов.
Забравшись как-то с Мальте и моим однокурником Сашей Бороховским в "Арт-клуб" на концерт "Аукцыона", мы остались на "после концерта" выпивать. У немца с собой были записи отличнейшего французского коллектива Les Negresses Vertes, любимого мной до сих пор. Такой музыки больше в городе не было ни у кого. И мы попросили барменов поставить "нашу кассету". Дальнейшее я помню смутно, напился очень быстро. Но, проснувшись поутру, и я, и Мальте, и Бороховский обнаружили, что все наши руки исписаны телефонами. Французская музыка оказала настолько сильное эмоциональное влияние на тамошних барышень, что они немедленно возжелали продолжать с нами знакомство и отавтографировали нам все незащищенные участки кожи. Звонить мы не стали. Потому что лиц дев мы не помнили вообще. Выгуливая таким образом немца, мы естественно стали желанными гостями в его квартире. Тут и перезнакомились с различными персонажами. Помню сильно пьяного Сергея Паращука из НЭПа, уснувшего на стуле за неимением свободных горизонтальных плоскостей. Помню визит Виктора Сологуба, который собрал всех около магнитофона и с гордостью продемонстрировал первые записи того, что потом и стало альбомом группы "Deadушки". Запись произвела оглушающий эффект. А Сологуб, и без того легенда, стал в моих глазах окончательно легендарным. Тогда группа еще называлась "Яды". Переименовали ее музыканты уже в Лондоне, на сведении и мастеринге альбома. Потому что "Яды" называлась тамошняя колумбиская мафия, при этом без всякого видимого или подспудного отношения к русскому значению этого слова.
Именно этот легендарный Сологуб привел своего легендарного брата Сологуба на работу к нам в отдел. Составил, так сказать, протекцию, которую мог бы не составлять. Потому что упрашивать о приеме на работу никого бы и не пришлось.
Забравшись как-то с Мальте и моим однокурником Сашей Бороховским в "Арт-клуб" на концерт "Аукцыона", мы остались на "после концерта" выпивать. У немца с собой были записи отличнейшего французского коллектива Les Negresses Vertes, любимого мной до сих пор. Такой музыки больше в городе не было ни у кого. И мы попросили барменов поставить "нашу кассету". Дальнейшее я помню смутно, напился очень быстро. Но, проснувшись поутру, и я, и Мальте, и Бороховский обнаружили, что все наши руки исписаны телефонами. Французская музыка оказала настолько сильное эмоциональное влияние на тамошних барышень, что они немедленно возжелали продолжать с нами знакомство и отавтографировали нам все незащищенные участки кожи. Звонить мы не стали. Потому что лиц дев мы не помнили вообще. Выгуливая таким образом немца, мы естественно стали желанными гостями в его квартире. Тут и перезнакомились с различными персонажами. Помню сильно пьяного Сергея Паращука из НЭПа, уснувшего на стуле за неимением свободных горизонтальных плоскостей. Помню визит Виктора Сологуба, который собрал всех около магнитофона и с гордостью продемонстрировал первые записи того, что потом и стало альбомом группы "Deadушки". Запись произвела оглушающий эффект. А Сологуб, и без того легенда, стал в моих глазах окончательно легендарным. Тогда группа еще называлась "Яды". Переименовали ее музыканты уже в Лондоне, на сведении и мастеринге альбома. Потому что "Яды" называлась тамошняя колумбиская мафия, при этом без всякого видимого или подспудного отношения к русскому значению этого слова.
Именно этот легендарный Сологуб привел своего легендарного брата Сологуба на работу к нам в отдел. Составил, так сказать, протекцию, которую мог бы не составлять. Потому что упрашивать о приеме на работу никого бы и не пришлось.