На реке.
Красное солнце медленно опускалось в багряное облако и в наступающих сумерках становились ясно слышны звуки ночи.
Шум воды, внизу у скал. Шелест листьев деревьев, здесь на вершине холма. Крики ночных птиц.
« Хорошо», - подумал Ван и переложил затекшую ногу поудобнее. С вершины, где горел костер , было видно далеко- далеко в легких вечерних сумерках.
Река простиралась на всю величину взгляда, мощным стволом уходя в быстро темнеющую даль.
Но все вечерние и ночные звуки, всю эту вечернюю благодать перекрывали громким чавканьем соплеменники, поедающие глухарей.
- Мясо мягче, чем у лося, думалось Ванну.
Сегодня Я добыл глухарей …много. Нет больше! Два много, три много!
Сегодня Я испытал лук и стрелы.
- Тетива- хорошо. Я назвал « тетива» и пошло. Надо называть названия. Есть название, голова работает легко, сама.
Лук, стрелы и "три много" глухарей, сваленных горой возле костра, что то изменили в Ване и спокойные, сильные мысли рождались в нем уверенно и плавно.
Внизу, уже в полном сумраке поток нес ствол дерева, подмытого, где то рекой. Ван посмотрел на него и увидел, то, что никогда не видел раньше.
-Сделаю лодку - вот новое название «лодка». Сделаю «весло» - как плавник у рыбы. Поплыву по реке. Красиво поплыву. Река сильная и красивая.
И Я буду сильным и красивым.
Костер ярко вспыхнул, и искры взметнулись вверх, в ночной мрак…
Костер вспыхнул еще раз, Алик Сайгин переложил затекшую ногу поудобней и продолжал, обращаясь к Марго.
- Да именно здесь была стоянка древнего человека. Внизу у реки на скалах еще сегодня видны их рисунки. Название «Томская писаница» происходит именно от них… Его перебил звонок мобильника.
- Да, мама. Тут же ответила Марго. Я в порядке. И сняла руку Толика со своего бедра, затем зачем-то отставила бутылку вина в тень, от света костра.
У нас вечернее политзанятия…Да, как раньше. У нас же лагерь спортивно патриотический. Мама не мешай. Я тебе позвоню завтра и все расскажу.
Алик посмотрел на Толика, на Марго, которая с явным удовольствием приняла возвращение руки Толяна на прежнее место и продолжил.
-Уверяю Вас, что на протяжении трехсот километров, это самое красивое место на реке…
- Ты хочешь сказать, что волосатые, немытые, вонючие существа с дубинами на плечах, остро чувствовали красоту и выбрали для своих жилищ красивые места, вступила в разговор Ольга.
Вонючим мужикам красота не нужна - уверенно заявила она и вздернула свой красивый носик вверх.
- Ты путаешь наших предков и бомжей. По силе запаха они возможно и равны, но от тебя пахнет чистотой и французскими духами именно потому, что наши прародители стремились к красоте.
Твоя фигура, силуэт твоего автомобиля, интерьер твоей квартиры- это заслуга и твоих родителей, и заслуга его , вонючего Ванна, что в этом месте сидел у костра 50 тысяч лет тому назад.
Ольга недовольно дернулась.
- Нравиться, нюхайте и бомжей и вонючего Ванна, а мне больше нравятся вещи, что не пахнут! И снова гордо подняла свой носик.
Алик посмотрел не ее носик, на ее грудь, на загорелое голое плечо…
Женщины и деньги- ярко вспыхнуло в такт вспышкам костра.
Девчонки заспорили, а Алик задумался….
Сколько заплатили денег парню, выбравшему это место для стоянки в те далекие времена?
А за изобретение лодки, лука?
Женщины- да, он несомненно получил плату женщинами и от женщин.
Кто хорошо кормит, тех женщины любят.
И за красоту они ему отплатили, по своему, по женски, несомненно.
Только кто приладил к женщине эту неизменную тягу к красоте?
Красивые и к красоте тянуться. И он посмотрел на Ольгу.
- Хороша! Ван бы долго не тянул, улыбнулся своим мыслям и встал.
Шум воды, внизу у скал. Шелест листьев деревьев, здесь на вершине холма. Крики ночных птиц.
- Оля, пойдем погуляем. Что то у меня ноги затекли.
Ольгу, как пружина подбросала.
Со стороны с завистью смотрел. Алик был умным парнем, тут мы были равны, по моему.
А вот насчет красоты… и кто же приладил к женщинам, эту неизменную тягу к красоте?
Шум воды, внизу у скал. Шелест листьев деревьев, здесь на вершине холма. Крики ночных птиц.
« Хорошо», - подумал Ван и переложил затекшую ногу поудобнее. С вершины, где горел костер , было видно далеко- далеко в легких вечерних сумерках.
Река простиралась на всю величину взгляда, мощным стволом уходя в быстро темнеющую даль.
Но все вечерние и ночные звуки, всю эту вечернюю благодать перекрывали громким чавканьем соплеменники, поедающие глухарей.
- Мясо мягче, чем у лося, думалось Ванну.
Сегодня Я добыл глухарей …много. Нет больше! Два много, три много!
Сегодня Я испытал лук и стрелы.
- Тетива- хорошо. Я назвал « тетива» и пошло. Надо называть названия. Есть название, голова работает легко, сама.
Лук, стрелы и "три много" глухарей, сваленных горой возле костра, что то изменили в Ване и спокойные, сильные мысли рождались в нем уверенно и плавно.
Внизу, уже в полном сумраке поток нес ствол дерева, подмытого, где то рекой. Ван посмотрел на него и увидел, то, что никогда не видел раньше.
-Сделаю лодку - вот новое название «лодка». Сделаю «весло» - как плавник у рыбы. Поплыву по реке. Красиво поплыву. Река сильная и красивая.
И Я буду сильным и красивым.
Костер ярко вспыхнул, и искры взметнулись вверх, в ночной мрак…
Костер вспыхнул еще раз, Алик Сайгин переложил затекшую ногу поудобней и продолжал, обращаясь к Марго.
- Да именно здесь была стоянка древнего человека. Внизу у реки на скалах еще сегодня видны их рисунки. Название «Томская писаница» происходит именно от них… Его перебил звонок мобильника.
- Да, мама. Тут же ответила Марго. Я в порядке. И сняла руку Толика со своего бедра, затем зачем-то отставила бутылку вина в тень, от света костра.
У нас вечернее политзанятия…Да, как раньше. У нас же лагерь спортивно патриотический. Мама не мешай. Я тебе позвоню завтра и все расскажу.
Алик посмотрел на Толика, на Марго, которая с явным удовольствием приняла возвращение руки Толяна на прежнее место и продолжил.
-Уверяю Вас, что на протяжении трехсот километров, это самое красивое место на реке…
- Ты хочешь сказать, что волосатые, немытые, вонючие существа с дубинами на плечах, остро чувствовали красоту и выбрали для своих жилищ красивые места, вступила в разговор Ольга.
Вонючим мужикам красота не нужна - уверенно заявила она и вздернула свой красивый носик вверх.
- Ты путаешь наших предков и бомжей. По силе запаха они возможно и равны, но от тебя пахнет чистотой и французскими духами именно потому, что наши прародители стремились к красоте.
Твоя фигура, силуэт твоего автомобиля, интерьер твоей квартиры- это заслуга и твоих родителей, и заслуга его , вонючего Ванна, что в этом месте сидел у костра 50 тысяч лет тому назад.
Ольга недовольно дернулась.
- Нравиться, нюхайте и бомжей и вонючего Ванна, а мне больше нравятся вещи, что не пахнут! И снова гордо подняла свой носик.
Алик посмотрел не ее носик, на ее грудь, на загорелое голое плечо…
Женщины и деньги- ярко вспыхнуло в такт вспышкам костра.
Девчонки заспорили, а Алик задумался….
Сколько заплатили денег парню, выбравшему это место для стоянки в те далекие времена?
А за изобретение лодки, лука?
Женщины- да, он несомненно получил плату женщинами и от женщин.
Кто хорошо кормит, тех женщины любят.
И за красоту они ему отплатили, по своему, по женски, несомненно.
Только кто приладил к женщине эту неизменную тягу к красоте?
Красивые и к красоте тянуться. И он посмотрел на Ольгу.
- Хороша! Ван бы долго не тянул, улыбнулся своим мыслям и встал.
Шум воды, внизу у скал. Шелест листьев деревьев, здесь на вершине холма. Крики ночных птиц.
- Оля, пойдем погуляем. Что то у меня ноги затекли.
Ольгу, как пружина подбросала.
Со стороны с завистью смотрел. Алик был умным парнем, тут мы были равны, по моему.
А вот насчет красоты… и кто же приладил к женщинам, эту неизменную тягу к красоте?