ИСТОРИЯ СССР, заметки, часть1: ЧТО МЫ ДОЛЖНЫ ПОМНИТЬ
Сегодня в нашем взгляде на прошлое своей некогда великой страны постепенно, причем внешне не очень заметно, происходит своеобразный сдвиг, странное замещение всех национальных, исторических ценностей на целый ряд новых мифов, которые воспроизводятся российской прессой и электронными СМИ в угоду современный властителям Кремля.
Особенно преуспели в этом лакейском мифотворчестве т.н. псевдоисторики Мединский, Сванидзе, Никонов и ряд других, которые взамен своей околонаучной лживой беллетристики получают всевозможные должности, награды, привилегии, так как активно помогают узкой касте сверхбогатых людей навязывать всему обществу новый образ жизни, поведение и другую мораль.
В частности, доказывается, что жила припеваючи Русь-матушка при царе-батюшке. Люди в этом царстве-государстве рождались и умирали, переживали свои большие и малые радости и беды, как и прежде утром вставало, а вечером садилось солнышко, зеленела весной, а осенью жухла травка… И все, что свершилось в той прекрасной жизни, свершилось в привычном и незыблемом для русского народа порядке: до бога высоко, до царя далеко… И вдруг откуда не возьмись появились злодеи-революционеры во главе с Лениным, которые замутили голову православному русскому народу и повернули Россию не в ту сторону.
Так что же было на самом деле в России? Этот и подобные им вопросы каждый день задает себе и другим мыслящий русский человек.
Итак, к началу ХХ века закончилось территориальное формирование Российской империи. Это была огромная мировая держава, раскинувшаяся от Гельсингфорса до Владивостока, оказавшая большое влияние на ход мировых событий. Самодержавие, как казалось, стояло прочно и незыблемо. Все высшие функции власти (законодательной, исполнительной и судебной) были сосредоточены в руках российского императора, но реализация каждой из них осуществлялась через систему государственных институтов. Царь являлся также главой Русской православной церкви.
В общественном отношении подданные империи не были равны, а согласно закону подразделялись на отдельные категории сословия (дворянство, духовенство, городские обыватели, сельские обыватели). Дворянство всегда было высшим сословием, имело систему льгот и привелегий, законодательно зафиксированных. Среди этого сословия имелась небольшая, но чрезвычайно влиятельная группа аристократии (Юсуповы, Нарышкины, Галицины, Шереметевы и др.), являвшихся крупнейшими земельными магнатами империи, чья земельная собственность превышала 50 тыс. десятин (1 десятина - 1,09 га). В европейской части России 155 личным собственникам (всего 102 аристократические семьи) принадлежали земельные владения 16,2 млн. десятин, т.е. 20% земли, находившейся в частной собственности. Кроме этого им принадлежала крупная недвижимость в городах (дворцы, особняки, целые кварталы доходных домов), крупнейшие доли в акционерных обществах и банках, зарубежные вклады и ценнейшие коллекции произведений искусств.
Другим фактором, раскрывающим социальную структуру российского общества, являлась система налогообложения, т.к.она позволяет проследить существующую огромную имущественную дифференциацию среди россиян. Налог брался с лиц, имеющих определенных уровень обеспечения (1000рублей), и таковых в империи было только 0,5% населения (т.е. 1 млн. человек). Среди этой категории выделялось число тех, кто имел крупные доходы (10 тыс. и более рублей в год), что составляло 30 тыс. человек при населении империи 159,2 млн. человек. Остальное население относилось к категории малообеспеченных и неимущих. В итоге Россия в 1913 г. Имела доход населения, равного 50% немецкого и французского, 20% английского и 15% американского.
При этом оставим в стороне фантастический взгляд, что Россия представляла собой мощно развитую экономическую систему, которая входила в число ведущих капиталистических государств мира. Этот взгляд, который активно развивался в художественной публицистике, и к исторической науке никакого отношения не имеющий. Он инспирирован конъектурным желанием разного рода псевдоисториков подвести как бы научную базу, найти хоть какое-нибудь серьезное в защиту нынешней идеологической позиции ненужности, искусственности возникновения предпосылок революционной ситуации в обществе.
Действительно, развитие экономики России в рассматриваемый период было значительным, но этом еще не выводило страну в ряд высокоразвитых капиталистических стран. Ведь более 80% населения страны составляли крестьяне, которые занимались натуральным сельским хозяйством, следовательно “гвоздем” аграрных отношений являлась земля. Вот некоторые цифры статистики о земельном фонде империи:
государственных земель 38,5%
удельных 1,9%
учреждений и юридических лиц
(церковь, город): 2,2%
крестьянских обществ 34,3%
частных собственников 23,1%
Среди частных землевладельцев преобладали представители высшего сословия:
дворяне 23,8% имели 79,8% земли
купцы и потомственные
граждане 2,6% имели 10,7% земли
мещане 12,1% имели 2,1% земли
крестьяне 56,7% имели 5,5% земли
прочие (духовенство,
иностранцы) 4,8% имели 1,9% земли
Отсюда получается, что несмотря на развитие капитализма, земля по-прежнему оставалась у помещиков. И нуждались в ней прежде всего середняки и бедняки (65,3% хозяйств), составлявшие основную массу крестьянства, что заставиляло их периодически подниматься против помещиков. Потому, что то ничтожное количество земли, которым владели крестьяне, просто не могло обеспечить их выживаемость. По имеющимся данным в центральных губерниях на крестьянский двор приходилось в среднем 7-8 десятин, тогда как для нормального воспроизводства крестьянского хозяйства нужно было в два раза больше, т.е. 14-15 десятин. Отсюда перераспределение земли, в первую очередь помещичьей, и составляло основную материальную предпосылку будущего переустройства общества.
Не лучшим было и положение рабочего класса (пролетариата), численность которого не превышало 4,5 млн. человек, что составляло 3% населения. Причем большая часть рабочих сосредотачивалась в 2-3 промышленных центрах: С-Петербург, Московская и Владимирская губернии. Низкая техническая оснащенность производств, аграрное перенаселение центральных районов делало рабочую силу чрезвычайно дешевой, не стимулировало фабрикантов укорачивать рабочий день и повышать зарплату (от 6 до 75 р.). Жизненный уровень рабочих в России намного отставал от западноевропейского, а если учитывать такие факторы, как отсутствие системы медицинского и социального обеспечения, высокая стоимость жилья, то приходится констатировать о покрытии только самых минимальных потребностей в домашнем обиходе. Также стоит добавить, что в эпоху последних Романовых в руках западных держателей акций находилось 90% шахт России, 50% предприятий химической промышленности, свыше 40% металлургических и машиностроительных предприятий и 42% банковского капитала.
И наконец, нужно коснуться вопросов образования, решение которых осуществлялось как государством, так и обществом. Имелось
52 высших учебных заведения (в них обучалось 25 тыс. человек),
177 мужских гимназий,
58 прогимназий,
104 реальных училищ,
34 военно-учебных заведений с общеобразовательным курсом,
30 женских институтов,
30 женских гимназий,
61 женских епархиальных училищ,
55 духовных академий и семинаров,
105 духовных училищ,
78 724 начальных школ (число учащихся 3 801 000 человек).
Рассмотрим чуть подробнее данные на начальное образование (самое низшее и доступное) Владимирской губернии. Так в 9 волостях на 9 начальных школ (в которых числился всего 191 учащийся, и это из 80 тыс. жителей!) приходилась 81 церковь!!! Т.е. из 400 человек учился только один, при этом на одну школу приходилось 9 церквей. Не правда ли, как похожа ситуация на нынешнюю в области образования в сельской местности современной России, где церкви строят и восстанавливают, а школы закрывают.
И в дальнейшем ситуация в России не менялась в лучшую сторону. Так в 1907 г. На все народное образование из государственного казначейства было отпущено 101,43 млн. руб., в то время как на содержание царской семьи - 17 млн. руб, на содержание церковного аппарата - 34,8 млн. руб.
К 1913 г. более 75% населения России оставалось безграмотным, около 4/5 детей было вообще лишено образования. Поэтому к началу ХХ в. Россия была слаборазвитой страной полуколониального типа с некоторым развитием крупной промышленности, с некоторым элементом утонченной культуры узкого слоя населения, с глубокими корнями народной духовности, но с малограмотной и нищей подавляющей массой населения.
И так новое в России тех времен причудливо переплеталось со старым. Амбиции, традиции, привилегии узкой группы одних вызывали неудовольствие и возмущение огромной массы других. Недовольство охватывало все новые и новые круги общества, и постепенно стал формироваться оппозиционный слой мыслящих подданных, убежденных в том, что Россией управляют “не так” и что “больше так жить нельзя”. Деятельность оппозиции стала воплощать собой мечту русского народа о реализации высоконравственного жизнеустройства на взаимном равенстве людей в обществе.
Однако со стороны властных структур последовали жесткие меры по предотвращению организованного сопротивления: в стране было запрещено создание общенационального союза рабочих, профсоюзные активисты обвинялись работодателями и политической полиции в ведении подрывной деятельности, рискуя тем самым попасть в черный список и быть арестованными. Армия часто привлекалась к карательным действиям против студенческих волнений, крестьянских бунтов, рабочих выступлений. И это не могло не стимулировать усиление непримиримости радикальных групп в борьбе с существующим режимом. К тому же рост протестных настроений значительно расширил социальную базу заполыхавшего революционного движения - с большой готовностью включиться в активные выступления стали готовы многочисленные и разнообразные народные низы.
Революции возникают не от хорошей жизни. И русский революционный процесс закончился Октябрем не потому, что это устроили большевисткие лидеры на немецкие деньги, как обычно представляют те, кто сегодня стоит на страже государственной либерально-демократической идеологии. Революция представляет собой социальный ураган, который никто никакими действиями организовать не может, если на то нет соответствующих объективных предпосылок, о которых опоминалось выше. Революция возникает в силу внутренней логики развития событий, когда множество источников народного недовольства сливаются в единый, всесокрушающий поток. И это время, по-видимому, пришло.
И сегодня снова и снова, вопреки всем утешительным уловкам властьслужащих, что-то заставляет большинство из нас снова и снова прокручивать в своем сознании ход русского революционного движения, словно там есть что-то очень существенное и важное для всех поколений русского народа, что оказалось впоследствии забыто и затерто под мелкую житейскую суету и тихую, спокойную обыденность. Не оставляет нас мысль о том, что в глубинах истории дремлют неслыханные перемены, когда “верхи” и “низы” меняют друг друга в структуре общества, когда становится всем ясно, что привычные социальные отношения, доселе непоколебимые, уже больше не годятся. Вот это главное, что мы должны помнить. И спросим-ка честно себя еще раз, как мы представляем себе сегодня наше собственное будущее?