Андрей Кучаев. Рассказы про Михрютку

[denis_strebkov]

К вопросу о том, было ли в СССР быдло?



МИХРЮТКА

- Это восьмое купе?
- Девятое.
- Еще лучше. Заноси, Михрютка, баулы.
- Тут вроде бы у нас все. Все места заняты. Скажи им, Александра! Что же ты?
- Товарищи, здесь все занято!
- Ничего. Давай, Михрютка, авосечку! Да не побей пузырьки!
- Александра, что же ты сидишь?
- Товарищи, тут купе укомплектовано. У вас какие места?
- У нас? Хорошие. Нижние... Я у окошка, Михрютка - на­против. Чтоб чокаться сподручней. Давай, Михрютка, базируйся.
- Александра, ты слышишь?
- Безобразие! Где проводник?
- Напрасно тревожитесь, гражданочка, проводник в голову пошёл. Пристраивать к машинисту племянника. Достань, Мих­рютка, тараньки.
- Они не имеют права! Скажи им, Александра! Вы не имеете права!
- Михрютка, говорят, у нас правов нет. Что делать будим? Молчит Михрютка. А молчанье чего знак? Ну то-то. Откубривай, Михрютка.
- Нет, это просто все границы переходит!
- Тебе наливать, профессор? Не? А тебе, рыжая? Тоже не? А этот, на полке, уже укушался, мир праху? Или так отдыхает? По болезни?
- Этот дяденька больной сел.
- Ого! Клоп, а с понятием! Только я тебе все одно не налью - подрасти прежде. Ну, Михрютка, поехали!
- Александра, делай же что-нибудь!
- Гляди-кось, Михрютка, и вправду поехали! Давайте, граж­дане, знакомиться, что ли, Федор Михалыч я. А это Михрютка. Михрютка, дай профессору пять да вторую почнем. Ну, чтоб наши дети не боялись паровозов! Фу. Вторая крылом махнула - третью позвала. Михрютка, откубривай. Да разбрызни по стаканам. Ры­женькой плескани, а то она перегревается вроде. Куда путь держите, гражданочка? Ентот ваш муж или посторонний какой мужик? Тогда пусть по колидору сходит, проветрится, а то у ме­ня табак шибко ядовитый...
- Александра, ты слышишь?
- Это мой муж, товарищ... грубиян.
- Тогда пущай себе в ногах посидит, подремлет. Михрютка, дай пацану конфетку. А ты, малец, поди погуляй помалу, чего тебе около нетрезвых отираться. До чего хорошие пассажиры попались в ентот раз, ужасть! И профессор такой воспитанный. Михрютка, подсади рыженькую на свободную полку, женщине покой в дороге нужен. Да газетку заверни, пусть закусь до завтраку обождет. Эй, проводница! В Харькове толкани, пивца подкупить. Михрютка, храпеть буду - дунь мне в фотографию, чтобы граждан не обеспокоить. Хррр...
- Ну? Что же ты молчала, Александра? Как мы теперь по­едем? Это же безбилетники! Наглецы!
- Пусть. Пусть едут.
- Что?
- Ничего. Хочу, чтобы ты, растяпа, хоть разочек посмотрел, как надо устраиваться в этой жизни!

ЗАПЛЫВ

Граждане, это и есть та самая природа? Чего говоришь, про­фессор? Зона отдыха? Тоже неплохо. Значит, прибыли, Михрют­ка, суши весла, будем стелиться! Рыженькая, подбери талию, я тут одеяльце раскину, вот так… Погодь, Михрютка, загорать, сначала костюм раздень, а то упреешь! Стесняется Михрютка, не хочет быть на людях без галстука! Ну сиди, Михрютка, как есть, имеешь право! Ты, тетка, чего продаешь? Ничего? Ну так и сту­пай со своими чадами, а то рот раскрыла - солнца не видать! Во люди! Пацан, ты свой мяч забери, добром говорю, а то проку­сим ненароком. Чего? Слабо? Михрютка, говорят - слабо, а? Ну‑кась, кусни футбол этот, чтоб знал! Во! Так ему! Да только не ешь, не ешь его, Михрютка, он же не кожаный. Профессор, это твоя, что ль, нога? Ты давай мне ее к виску не приставляй, а то я сейчас тебе очки-то промою! Не, во люди, а?
Не пыхти, Михрютка, лопал ведь только что, положь куру на место! На, крутым яйцом закуси да в пруд айда! Чего гово­ришь, малец? Почему со скорлупой дядя кушает? Значит, оголо­дал, пока в электричке трюхали, а ты вопросы лучше маме зада­вай. Отчего у ей муж вороной, как конь, а ты рыжий, как кир­пич? Пошли, Михрютка! Да не жмись - не хошь костюм сымать, так сигай, опосля посушимся, за тем и приехали.
Вижу, усастый, я-то на тебе стою, не слепой, не блажи, сой­ду сейчас, и постоять на нем нельзя минутку! Не, во люди, а?
Эй, пузо, как водичка? Кипяток? Тогда расступись - мы сей­час с разбегу! У-ух!
Эй, Михрютка, игде ты есть? Чего не выныриваешь? Пока­жись для моего спокою? Ну-ка, верста, пошарь грабками, может, он где под тобой обретается? Вот, задохнулся Михрютка в этой толкотне, я не я буду, если вы мне все за него не заплатите!
Уто Михрюточка! Надо было его пиджак уговорить все ж таки скинуть! Что я делать буду без моего Михрюточки, граждане?..
Спасибо, мордастый, давай его сюда, я сам вынесу - там про­фессор на берегу, он ему сейчас искусственное дыхание сделает! Жми, профессор, а ты, рыженькая, стань на него, в тебе как раз тонна без малого, в самый раз будет! Не хочет оживать Михрюточка! Ладно, отойди, профессор, мы без твоей науки сами уп­равимся! Эй, Михрютка, куру-то я один сейчас слопаю! А? Ожил Михрютка. Ну и где, профессор, твоя медицина?

К НЕВРОПАТОЛОГУ

Кто крайний к невропатологу? Не ты, кудрявая? За тобой еще есть? Ну, так мы еще раньше тебя пришли! Садись, Мих­рютка, уступите стул нервнобольному, гражданочка, не видите - он и на ногах-то не стоит. От кого пахнет, черт ты с рогами? Это от меня пахнет - я его приведши, а он орех мускатный же­вал. Ты сначала разберись, а то никакой терапевт потом не от­качает! И что, что он икает? Это же от нервов, не от пищеваре­ния! Икай, Михрютка, потому как заболели мы, а за это дело статьи еще не придумали! Кого в вытрезвитель? Тебя самого в вытрезвитель, глянь, как у тебя голова-то дергается, гляди, очки потеряешь! Косоротый, а разговаривает, туда же! Кого в мили­цию? А ну я тебя самого? Подержи, борода, Михрютку, пока я витого за лацканы провожу. Ну вот, сам убёг - так-то лучше, воздух чище будет в приемном покое? И - эх, бородища! Что ж ты мне уронил пациента? Козёл ты и есть бородатый, больше никто! Больно тебе, Михрюточка? Молчит. Видать, без сознания, вот до чего приступ обострился из-за ентой вредной очереди.
Вот, профессор, Михрютку осмотри, чего-то он по части нер­вов недомогает. Почему, думаю? Потому, что из других кабинетов повыпихнули. Не будешь осматривать? А у тебя самого семья-то есть? Накропал уже завещание? То-то же! Сымай, Мих­рютка, тужурку, оглядят тебя сейчас - у нас здравоохранение всеобщее!
Глянь, профессор, храпит Михрютка, кончается! Ты мне за него ответишь, искулап чертов! Вот что я с твоим телефоном делаю, видал? Вот что я с твоим стулом делаю, видал? А дверь мы ножкой припрем, чтоб беседовать нам с тобой было сподруч­ней! Делай ему сейчас укол, или я тебе такое вливание сделаю! А чего хошь коли, он у меня здоровый! Подержи, сестренка, Мих­рютку, а то он от укола вздрогнуть могет, профессора травмиру­ет! Сама-то не дергайся, я тебя в порядке комплимента ущипнул! При медицине, а тоже с нервишками...
Вот. Открыл глаза Михрютка. Ну? Лучше тебе, Михрюточка?
Пить просит, есть у тебя, профессор, на худой конец спирт какой-нибудь? Нам все одно, что промывочный, мы лечиться пришли. Легче тебе? Ожил Михрютка! Спасибо, Михрютка, про­фессору скажи, это он тебя излечил, и больничный он тебе сей­час нарисует, обними профессора, так и быть, разрешаю! Да без разницы нам, чего ты там напишешь! Хоть столбняк, хоть бурцеллез - для бюллетеня что хошь сгодится! Ой, держи, сестрёнка, Михрютку, он вроде мазь какую-то лопает, ишь поправился, сразу аппетит появился. Ничего, Михрютка, я тебя сейчас в пив­баре раками накормлю. Эти пузырьки, профессор, мы с собой за­берем, а то ведь пока до пивной дойдешь, околеешь шесть раз! Понравилась ты мне, сестричка, я к тебе после работы еще зай­ду, не расстраивайся, не реви, как белуга, вон лучше профессору нашатырю под нос сунь, а то он вроде глаза заводит, как петух перед праздником!
Смотри, Михрютка, сколько народу скопилось в приемной? Давай шуганем их, чтоб медицину зазря не перегружали! Нет, сколько симулянтов нынче развелось - страсть!

В ТЕАТРЕ

Не ты, убогая, здесь билеты рвешь? Ты, говоришь? Тогда отой­ди в сторону, мы приезжие! Идь сюда, Михрютка, он со мной заместо несовершеннолетнего. Не лай, бабка, не лай, я его на ко­лени посажу! Убери костыли, профессор, а то я тебя и вовсе на пол скину, радикулит простудишь! Не будете, граждане, ноги убирать, без последних останетесь! Вот тут, кажись, удобней, Михря, тут корни и пустим. Че, говоришь, рыжая, на твоих мес­тах сидим? Так и радуйся, ты на этих местах вовсе не поме­стишься» вон лучше скакни на откидушку, пока не просватали откидушечку. Погодь, Михрютка, открывать, свет погасят, тогда я возьмемся за первую. Прости, лысый, я об твой кумпол воблу отобью, уж больно у тебя голова складная. Так-то лучше, ушел, и нам теперь виднее будет и гражданам. Твоя правда, Михря, че­го терпеть, давай махнём первую для настроения. Кто хулиганит? Кто распивает? Не шуми, носастый, возьми лучше посудину, ут­ром сдашь, достаток в дом пустишь. Ой, Михрютка, начинают, готовь последующую! Куда ты, Михря? Начало ведь? Что? Стес­няешься сказать? Ты мне на ухо? Вот ведь говорил, не ней пива! Столько по ногам впотьмах набегаешься! Ладно, иди скорей, об­ратно на звук вертайся, я для тебя птицей-выпью кричать буду. Да и сам проявляй себя, Михрютка, мол, пробиваюсь. Не топчись, ты, Михря, не буду я без тебя притрагиваться...
Граждане, это что ж за музыка играет? Часом не турецкий марш композитора Мендельсона? Сам знаю, что увертюра, для проверки тебя, квазимоду, спросил, а ты уж раскрякался. Не знаю, как кому, а мне уже ндравится, хоть и занавеску забыли раздернуть... Ох ты, мать честная, а Михрютки нет! Ей-ей, смело артистов нынче одевать стали - сплошь кисея - зажмурисся, вовсе костюма не видать. Ну-кась, я пиджачишко сюда пристрою, чтоб переживать было просторней. Ладно, умный, не заглушай ди­рижера, скажи спасибо, что не разулся. А третья слева складненькая, только бы ее подкормить слегка в санатории, и вполне можно на открытую эстраду допустить, к массам. Профессор, ты мне на ушко скажи, они что, так и будут все молчком, без разго­вору, а то я давно эту постановку смотрел, запамятовал. Да не читай ты мне лекцию, козлиная борода, не в планетарии, я в ба­лете вырос, можно сказать, сам пою, жаль баян не захватил. А вон и Михря плутает в амфитеатре, по цигарке вижу, зало лейте граждане уши, я его подманю! Какие-такие звуки! Вчера родился? Не слышал, как птица-выпь на болоте кричит? Сам иди в болото, а мы с Михрюткой как честные граждане от звонка до звонка си­деть привыкшие. На, доешь ее, Михря, посудину вон тому психу отдай, он на «Жигули» копить начал, а я хочу пение в тишине послушать. Что, говоришь, Бетховин? Петь тоже не будут? Это что ж за театр такой? Айн момент, извините граждане, что через вас пешком хожу, дело у меня к ихнему начальнику. Послушай, не­рвный: то, что ты тут руками машешь, внимание отвлекаешь, пусть на твоей совести останется, - ты мне лучше вот что скажи один на один: как у этой постановки название? - а потом маши себе дальше. Что? Так и знал, что «Ромео и Джульетта». Да мне Михрютка, как проснется, голову оторвёт, что я его на эту поста­новку привёл, он на ей уже восьмой раз засыпает, лучше отне­су я его от греха. И что же это за порядки такие, кому только по­жалиться? Как ни придешь в оперный ентот театр, всякий раз там один и тот же балет шпарят, так даже мы с Михрюткой озве­реть могём. А ты, рыжая, язык-то на будущее придерживай, если б не вон тот гражданин в форменной одежде, запели бы вы все тут у меня реквием. Что подразумеваю под словом «реквием»? А «Сказки венского леса» - слыхали про такой? Нет? Жаль: про классику всегда надо помнить. До скорого.