Самуил Шатров "Папа на трибуне"
ПАПА НА ТРИБУНЕ
В прошлую субботу я, папа и мама сидели у телевизора и смотрели, как Тарас Бульба приехал на «Голубой огонек» в город Запорожье. Бульба был самый настоящий: шаровары широкие, как Черное море, и сабля брякала по ногам, и усы до колен. Ведущий показывал ему дома, и улицы, и плотину Днепрогэса. Бульба крякал, удивлялся, глазам не верил: до того все здесь изменилось.
Бульбу познакомили с чемпионом мира по поднятию тяжестей. Чемпион поднял Тараса, словно маленького ребенка. И еще ему показали автомобиль, и старый казак подумал, что на машину надо садиться, как на коня, и он - вот потеха! - сел верхом на радиатор. Надо же! Я и папа просто взвыли от смеха!
Папе передача очень понравилась. Он сказал, что через Тараса Бульбу хорошо показывать наши достижения. От этош они как-то рельефнее выглядят. Головастые телевизионщики продумали интересный приемчик. Теперь можно ожидать, что они еще покажут наши успехи через Илью Муромца и Алешу Поповича. Можно еще и через Адама и Еву. Мама сказала, что Ева могла бы продемонстрировать достижения швейной промышленности.
Мы еще немного поговорили, пока не раздался звонок. Пришла тетя Настя. Она приготовила нам маленький сюрприз: достала три билета на встречу с творческой интеллигенцией. Билеты дала ей портниха, которая сшила одной творческой интеллигентке миленький костюмчик - жакет прямой, полуприлегающий, с мягкими вытачками и тремя складками спереди.
Папа взял билеты и сказал, что обязательно пойдет на встречу. Послушает, чем живет и дышит интеллигенция, что выдает народу на сегодняшний день и какие у нее планы на будущее. И не надо ли её в чем-нибудь подправить, поскольку отдельных писателей, скульпторов, не говоря уже о художниках, иногда заносит. Кидает не в ту сторону. Мама, та вовсе обрадовалась, она давно хотела посмотреть, как выглядят живьем дипломанты конкурсов и всякие лауреаты, которые запросто привозят из Канн, Венеции, Сопота и Филадельфии почетные грамоты, Пальмовые ветви, Серебряных богинь и Золотых львов!
И вот наступило воскресенье. Мама надела выходное платье с вырезом на спине, папа - лучший костюм из «метро» - чистая шерсть, 30 рублей метр, три метра -- 90 рублей, плюс приклад, не считая на лапу портному. Вот такой костюмчик он надел для встречи.
Мы пришли задолго до начала и начали прохаживаться по фойе. Мама тихонько ахала, и охала, и щипала папу: вот идет дипломант, вот лауреат, вот грамотоносец, а вот тетя, что привезла из-за рубежа Хрустальный лотос! Когда раздался звонок, мы поспешили в зал и заняли места в девятом ряду, как раз за тетей Хрустальный лотос. На сцену вышел седой дядька и сказал, что он благодарен мам за то, что мы пришли, творческие работники рады нас видеть, они давно хотят побеседовать с нами по душам.
«По душам так по душам», - сказал папа и уселся поудобнее. Следом за седым дядькой вышел поэт в свитере до колен, суконных брюках и тяжелых ботинках. Папа сказал, что никогда не думал, что среди поэтов бывают такие здоровые ребята. Поэт прочел два стиха, и все ему долго аплодировали. Папа ни одного раза не ударил в ладоши. Поэт ему не понравился. Для затравки, сказал папа, можно было дать поэта покрепче. Этот развел канитель про росу на ладонях и думает, что папе интересно слушать.
Мама зашикала на папу и сказала, что он ничего не понимает в современной поэзии. Папа сказал, что если это так, то тем хуже для поэзии. Как-никак он руководящий работник в своей конторе, и если уж он не понимает, то что поймет обыкновенный счетовод, который получает 80 целковых плюс пятерка премиальных и двухнедельный отпуск.
После поэта выступила поэтесса. Она пела свои песни и аккомпанировала себе на гитаре, и папа сказал, что это тоже дикая мура, противно слушать. Видно, поэтесса совсем оторвалась от жизни. Она поет про любовь и свою грусть. Нашла время грустить, когда надо выполнять план. И не только в количественном, но и в качественном отношении. Качество - вот, на что надо напирать поэтам. С качеством у них дело швах. Члены СэСэПэ, наверное, материально не заинтересованы в качестве и нажимают на количество. Гонят строчки. У поэтов, видать, нет ОТК, и они дуют один брак!
Тут обернулась тетя Хрустальный лотос и сказала:
- Прекратите, очень прошу вас, бубнить! Вы мешаете слушать!
- Я не бубню! - ответил папа. - Я выкладываю свое мнение. Как это тебе нравится? - громко сказал он маме. - Меня приглашают на встречу с творческой интеллигенцией и сразу же затыкают рот!
- Никто вам не затыкает!
- Еще как затыкают! Пихают здоровенный кляп! Непонятно, зачем меня сюда позвали. Варились бы в собственном соку, и дело с концом!
- Если вам хочется поделиться своими мыслями, - сказала тетя Хрустальный лотос, - идите на трибуну.
- И пойду и не спрошу вашего разрешения, хоть вы и получили в награду какую-то цацку!
Мама так дернула папу за рукав, что он закрыл рот.
В это время на сцену опустили экран, в зале погас свет, и начали показывать мультфильм. Сначала показали землю, на ней росли крупные белые ромашки, потом появился голый рисованный человечек, он заговорил по телефону с таким же человечком, который сидел у телефона с каской на голове. Они говорили быстро-быстро- слов не разберешь: «Тяв-тяв-тяв». Потом землю начала опутывать колючая проволока, и белым ромашкам трудно было расти, потом начали падать атомные бомбы, и цветы уже совсем нельзя было сберечь...
Папа еще больше разозлился и сказал, что сценаристы тоже хороши - почище поэтов. Нет чтобы показать какую-нибудь веселую комедию из жизни барсуков и зайцев. Они подсовывают халтуру - тошно смотреть! Киношники делают что хотят, с жиру бесятся, денег у них куры не клюют, а вот посадить бы их на твердую ставку, пусть снимают номерки, выполняют норму, тогда бы выдавали зрителю то, что нужно! Почему в капстранах писатели работают по совместительству - официантами, садовниками, нянями, - приглядывают за богатыми старухами, а один прозаик, папа сам читал, работал уборщиком в платной уборной, и ничего, писал романы... Тетя Хрустальный лотос обернулась и сказала:
- Это наконец возмутительно!
- Не нравится - напишите заявление в свой ЖЭК! - сострил папа и рассмеялся.
Тетя дернулась в кресле и замолчала. На сцену вышел коротконогий старик профессор в тюбетейке и с широкой и пушистой бородой. Профессор начал рассказывать, как три года он искал письма одного известного умершего писателя и как объехал 50 городов, и все напрасно, и только в 51-м он - о радость! - нашел архив в двух бельевых корзинах на чердаке у одной неизвестной гражданки. Когда профессор увидел архив, он чуть не умер от счастья.
- Смотри, он и сейчас переживает, - сказала мама. - У него в глазах стоят слезы!
- Еще бы не переживать! - ответил папа. - Три года у профессора была работенка, дай бог каждому на старости лет!
Тетя Хрустальный лотос заерзала в кресле, но папа не обратил на нее никакого внимания и крикнул председателю:
- Можно вопросик? Товарищ профессор, вы на чей счет ездили? Профессор выставил вперед белую бороду и захлопал глазами.
- Прошу прощения, не понимаю, - сказал он.
- Я спрашиваю: вы ездили за свой счет или за государственный?
- Поиск велся по заданию института.
- Я так и думал, - сказал папа.
- Простите, не улавливаю...
- А вы уловите, - сказал папа. - Вы же профессор!
- Вы хотите что-нибудь сказать, прошу! - вмешался председатель.
- И скажу! - вскочил со своего места папа, и, прежде чем мама успела опомниться, он вышел на трибуну и взял микрофон.
- Я слушал профессора и думал: при таких условиях, граждане, можно искать архив не три года, а тридцать три!
- На каких условиях? - удивился председатель.
- Три года профессор получал зарплату, так? Плюс суточные, плюс квартирные, плюс оплата за проезд и прочее... Из такой командировочки, понятно, неохота возвращаться домой, на научную базу.
- По-вашему, - дрожащим голосом отозвался профессор, - я намеренно затягивал поиск уникального архива, чтобы получать суточные?
- Намеренно не намеренно - разберется партконтроль! Одно я знаю, у нас в конторе, если два дня пересидишь в командировке, бухгалтерия из тебя душу вынет. А тут, пожалуйста, годами человек катается взад-вперед. Лежит в купейном вагоне на боку и глядит на Оку!
- Почему мы все это должны слушать? - закричала тетя Хрустальный лотос.
- А почему бы и нет? - спросил папа. - Или творческую интеллигенцию и пальцем нельзя тронуть? Я критикую по-деловому профессора...
- Поймите, - вежливо сказал председатель, - мы все глубоко благодарны профессору за то, что он разыскал для нас и наших потомков бесценное эпистолярное наследие...
- Я тоже благодарен, - ответил папа. - Если бы профессор обернулся с наследием за полтора-два месяца - и разговору бы не было. А то три года! И это не единичный случай. Один ищет наследие три года, другой пятилетку копается в могильнике, и, если найдет там поломанный кувшин, наконечник стрелы и, извините за выражение, бронзовую пряжку от подштанников малоизвестного царя, поднимается крик на весь мир. Кричать-то кричат, а денежки никто не считает. Оно, понятно, приятно копаться на вольном воздухе в Крыму и получать за это еще экспедиционные.
- Уберите этого обывателя с трибуны! - не своим голосом завопила тетя Хрустальный лотос и так затрясла головой, что из ее прически брызнули в разные стороны шпильки.
За ней закричал дядька Золотой лев и тетя Серебряная богиня. Несколько молодых рабочих из публики подскочили к трибуне и начали показывать папе на дверь. Старик профессор сорвал с головы тюбетейку и стал ею вытирать пот с лысины. Поднялся ужасный шум. Председатель стучал пепельницей по графину. Мама схватилась за голову и, ни на кого не глядя, побежала к выходу. Потом выскочил папа. Он поправил сбитый набок галстук и сказал, что тетя Настя неплохо нам удружила. Подсунула билетики на встречу. Лучше бы он не встречался с творческой интеллигенцией; С ней цацкаются и нянчатся, надавали ей богинь, и львов, и хрустальных лотосов, а она и знать никого не хочет. Лучше мы бы остались дома, быть может, нам опять бы показали Тараса Бульбу на «Голубом огоньке» в Запорожье.
В прошлую субботу я, папа и мама сидели у телевизора и смотрели, как Тарас Бульба приехал на «Голубой огонек» в город Запорожье. Бульба был самый настоящий: шаровары широкие, как Черное море, и сабля брякала по ногам, и усы до колен. Ведущий показывал ему дома, и улицы, и плотину Днепрогэса. Бульба крякал, удивлялся, глазам не верил: до того все здесь изменилось.
Бульбу познакомили с чемпионом мира по поднятию тяжестей. Чемпион поднял Тараса, словно маленького ребенка. И еще ему показали автомобиль, и старый казак подумал, что на машину надо садиться, как на коня, и он - вот потеха! - сел верхом на радиатор. Надо же! Я и папа просто взвыли от смеха!
Папе передача очень понравилась. Он сказал, что через Тараса Бульбу хорошо показывать наши достижения. От этош они как-то рельефнее выглядят. Головастые телевизионщики продумали интересный приемчик. Теперь можно ожидать, что они еще покажут наши успехи через Илью Муромца и Алешу Поповича. Можно еще и через Адама и Еву. Мама сказала, что Ева могла бы продемонстрировать достижения швейной промышленности.
Мы еще немного поговорили, пока не раздался звонок. Пришла тетя Настя. Она приготовила нам маленький сюрприз: достала три билета на встречу с творческой интеллигенцией. Билеты дала ей портниха, которая сшила одной творческой интеллигентке миленький костюмчик - жакет прямой, полуприлегающий, с мягкими вытачками и тремя складками спереди.
Папа взял билеты и сказал, что обязательно пойдет на встречу. Послушает, чем живет и дышит интеллигенция, что выдает народу на сегодняшний день и какие у нее планы на будущее. И не надо ли её в чем-нибудь подправить, поскольку отдельных писателей, скульпторов, не говоря уже о художниках, иногда заносит. Кидает не в ту сторону. Мама, та вовсе обрадовалась, она давно хотела посмотреть, как выглядят живьем дипломанты конкурсов и всякие лауреаты, которые запросто привозят из Канн, Венеции, Сопота и Филадельфии почетные грамоты, Пальмовые ветви, Серебряных богинь и Золотых львов!
И вот наступило воскресенье. Мама надела выходное платье с вырезом на спине, папа - лучший костюм из «метро» - чистая шерсть, 30 рублей метр, три метра -- 90 рублей, плюс приклад, не считая на лапу портному. Вот такой костюмчик он надел для встречи.
Мы пришли задолго до начала и начали прохаживаться по фойе. Мама тихонько ахала, и охала, и щипала папу: вот идет дипломант, вот лауреат, вот грамотоносец, а вот тетя, что привезла из-за рубежа Хрустальный лотос! Когда раздался звонок, мы поспешили в зал и заняли места в девятом ряду, как раз за тетей Хрустальный лотос. На сцену вышел седой дядька и сказал, что он благодарен мам за то, что мы пришли, творческие работники рады нас видеть, они давно хотят побеседовать с нами по душам.
«По душам так по душам», - сказал папа и уселся поудобнее. Следом за седым дядькой вышел поэт в свитере до колен, суконных брюках и тяжелых ботинках. Папа сказал, что никогда не думал, что среди поэтов бывают такие здоровые ребята. Поэт прочел два стиха, и все ему долго аплодировали. Папа ни одного раза не ударил в ладоши. Поэт ему не понравился. Для затравки, сказал папа, можно было дать поэта покрепче. Этот развел канитель про росу на ладонях и думает, что папе интересно слушать.
Мама зашикала на папу и сказала, что он ничего не понимает в современной поэзии. Папа сказал, что если это так, то тем хуже для поэзии. Как-никак он руководящий работник в своей конторе, и если уж он не понимает, то что поймет обыкновенный счетовод, который получает 80 целковых плюс пятерка премиальных и двухнедельный отпуск.
После поэта выступила поэтесса. Она пела свои песни и аккомпанировала себе на гитаре, и папа сказал, что это тоже дикая мура, противно слушать. Видно, поэтесса совсем оторвалась от жизни. Она поет про любовь и свою грусть. Нашла время грустить, когда надо выполнять план. И не только в количественном, но и в качественном отношении. Качество - вот, на что надо напирать поэтам. С качеством у них дело швах. Члены СэСэПэ, наверное, материально не заинтересованы в качестве и нажимают на количество. Гонят строчки. У поэтов, видать, нет ОТК, и они дуют один брак!
Тут обернулась тетя Хрустальный лотос и сказала:
- Прекратите, очень прошу вас, бубнить! Вы мешаете слушать!
- Я не бубню! - ответил папа. - Я выкладываю свое мнение. Как это тебе нравится? - громко сказал он маме. - Меня приглашают на встречу с творческой интеллигенцией и сразу же затыкают рот!
- Никто вам не затыкает!
- Еще как затыкают! Пихают здоровенный кляп! Непонятно, зачем меня сюда позвали. Варились бы в собственном соку, и дело с концом!
- Если вам хочется поделиться своими мыслями, - сказала тетя Хрустальный лотос, - идите на трибуну.
- И пойду и не спрошу вашего разрешения, хоть вы и получили в награду какую-то цацку!
Мама так дернула папу за рукав, что он закрыл рот.
В это время на сцену опустили экран, в зале погас свет, и начали показывать мультфильм. Сначала показали землю, на ней росли крупные белые ромашки, потом появился голый рисованный человечек, он заговорил по телефону с таким же человечком, который сидел у телефона с каской на голове. Они говорили быстро-быстро- слов не разберешь: «Тяв-тяв-тяв». Потом землю начала опутывать колючая проволока, и белым ромашкам трудно было расти, потом начали падать атомные бомбы, и цветы уже совсем нельзя было сберечь...
Папа еще больше разозлился и сказал, что сценаристы тоже хороши - почище поэтов. Нет чтобы показать какую-нибудь веселую комедию из жизни барсуков и зайцев. Они подсовывают халтуру - тошно смотреть! Киношники делают что хотят, с жиру бесятся, денег у них куры не клюют, а вот посадить бы их на твердую ставку, пусть снимают номерки, выполняют норму, тогда бы выдавали зрителю то, что нужно! Почему в капстранах писатели работают по совместительству - официантами, садовниками, нянями, - приглядывают за богатыми старухами, а один прозаик, папа сам читал, работал уборщиком в платной уборной, и ничего, писал романы... Тетя Хрустальный лотос обернулась и сказала:
- Это наконец возмутительно!
- Не нравится - напишите заявление в свой ЖЭК! - сострил папа и рассмеялся.
Тетя дернулась в кресле и замолчала. На сцену вышел коротконогий старик профессор в тюбетейке и с широкой и пушистой бородой. Профессор начал рассказывать, как три года он искал письма одного известного умершего писателя и как объехал 50 городов, и все напрасно, и только в 51-м он - о радость! - нашел архив в двух бельевых корзинах на чердаке у одной неизвестной гражданки. Когда профессор увидел архив, он чуть не умер от счастья.
- Смотри, он и сейчас переживает, - сказала мама. - У него в глазах стоят слезы!
- Еще бы не переживать! - ответил папа. - Три года у профессора была работенка, дай бог каждому на старости лет!
Тетя Хрустальный лотос заерзала в кресле, но папа не обратил на нее никакого внимания и крикнул председателю:
- Можно вопросик? Товарищ профессор, вы на чей счет ездили? Профессор выставил вперед белую бороду и захлопал глазами.
- Прошу прощения, не понимаю, - сказал он.
- Я спрашиваю: вы ездили за свой счет или за государственный?
- Поиск велся по заданию института.
- Я так и думал, - сказал папа.
- Простите, не улавливаю...
- А вы уловите, - сказал папа. - Вы же профессор!
- Вы хотите что-нибудь сказать, прошу! - вмешался председатель.
- И скажу! - вскочил со своего места папа, и, прежде чем мама успела опомниться, он вышел на трибуну и взял микрофон.
- Я слушал профессора и думал: при таких условиях, граждане, можно искать архив не три года, а тридцать три!
- На каких условиях? - удивился председатель.
- Три года профессор получал зарплату, так? Плюс суточные, плюс квартирные, плюс оплата за проезд и прочее... Из такой командировочки, понятно, неохота возвращаться домой, на научную базу.
- По-вашему, - дрожащим голосом отозвался профессор, - я намеренно затягивал поиск уникального архива, чтобы получать суточные?
- Намеренно не намеренно - разберется партконтроль! Одно я знаю, у нас в конторе, если два дня пересидишь в командировке, бухгалтерия из тебя душу вынет. А тут, пожалуйста, годами человек катается взад-вперед. Лежит в купейном вагоне на боку и глядит на Оку!
- Почему мы все это должны слушать? - закричала тетя Хрустальный лотос.
- А почему бы и нет? - спросил папа. - Или творческую интеллигенцию и пальцем нельзя тронуть? Я критикую по-деловому профессора...
- Поймите, - вежливо сказал председатель, - мы все глубоко благодарны профессору за то, что он разыскал для нас и наших потомков бесценное эпистолярное наследие...
- Я тоже благодарен, - ответил папа. - Если бы профессор обернулся с наследием за полтора-два месяца - и разговору бы не было. А то три года! И это не единичный случай. Один ищет наследие три года, другой пятилетку копается в могильнике, и, если найдет там поломанный кувшин, наконечник стрелы и, извините за выражение, бронзовую пряжку от подштанников малоизвестного царя, поднимается крик на весь мир. Кричать-то кричат, а денежки никто не считает. Оно, понятно, приятно копаться на вольном воздухе в Крыму и получать за это еще экспедиционные.
- Уберите этого обывателя с трибуны! - не своим голосом завопила тетя Хрустальный лотос и так затрясла головой, что из ее прически брызнули в разные стороны шпильки.
За ней закричал дядька Золотой лев и тетя Серебряная богиня. Несколько молодых рабочих из публики подскочили к трибуне и начали показывать папе на дверь. Старик профессор сорвал с головы тюбетейку и стал ею вытирать пот с лысины. Поднялся ужасный шум. Председатель стучал пепельницей по графину. Мама схватилась за голову и, ни на кого не глядя, побежала к выходу. Потом выскочил папа. Он поправил сбитый набок галстук и сказал, что тетя Настя неплохо нам удружила. Подсунула билетики на встречу. Лучше бы он не встречался с творческой интеллигенцией; С ней цацкаются и нянчатся, надавали ей богинь, и львов, и хрустальных лотосов, а она и знать никого не хочет. Лучше мы бы остались дома, быть может, нам опять бы показали Тараса Бульбу на «Голубом огоньке» в Запорожье.