Бандиты уничтожают киевлян! Страх и ненависть в Оболонском районе г. Киева
Когда я переехал в Киев, то поселился на Оболони. Потому, в основном, что этот район был в точности похож на район Днепропетровска ("Победа"), в котором я прожил предыдущие 10 лет. И дом был похож, Днепр рядом и вообще все. Под домом точно также были магазины, аптеки и сберкасса с государственной нотариальной конторой. Казалось бы, живи и радуйся.
Как пишут в романах, прошло 10 лет. Сегодня утром узнал страшную новость: овощной магазин под моим домом будет "переоборудован" под зал игровых автоматов. Понятное дело, что автоматами будет заправлять вовсе не БФ "Жители Оболони - за прогресс человечества", а какие-то плохо поименованные "братки", до смерти напугавшие продавщиц из эвакуируемого в срочном порядке "Овощного", в последнее время исправно поставлявшего даже вовсе приличные овощи на стол окружающих жителей. Что будет поставлять зал игровых автоматов, я даже боюсь загадывать, потому что буквально напротив есть специально оборудованное казино, а в 5 минутах ходьбы на ст. м. "Минская" - так даже пяток залов по автоматическому отъему денег у граждан и далее - "Гран-Казино" и пр.
В этой связи я вначале было даже подумал, а не выйти ли мне на время из партии и не провести ли небольшую местную войну. Потом одумался, отложил временно планы военных действий и решил посоветоваться со своим товарищем, как мол тут правильно оценить ситуацию и что лучше делать - уничтожить зал игровых автоматов, как только он будет построен или все же поискать альтернатив?
Предпосылкой ... гипотезы о происхождении нечистой совести служит, во-первых, то, что названное изменение не было ни постепенным, ни добровольным и представляло собою не органическое врастание в новые условия, но разрыв, прыжок, принуждение, неотвратимый рок, против которого невозможной оказывалась всякая борьба и даже ressentiment. Во-вторых же, то, что вгонка необузданного доселе и безликого населения в жесткую форму не только началась с акта насилия, но и доводилась до конца путем сплошных насильственных актов, - что сообразно этому древнейшее “государство” представало и функционировало в виде страшной тирании, некоего раздавливающего и беспощадного машинного устройства, покуда наконец сырье, состоящее из народа и полуживотных, оказывалось не только размятым и тягучим, но и сформованным. Я употребил слово “государство”; нетрудно понять, кто подразумевается под этим - какая-то стая белокурых хищников, раса покорителей и господ, которая, обладая военной организованность и организаторской способностью, без малейших колебаний налагала свои страшные лапы на, должно быть, чудовищно превосходящее ее по численности, но все еще бесформенное, все еще бродяжное население. Так вот и затевается “государство” на земле: я думаю, что томные грезы, возводящие его начало к “договору”, отжили уже свой век. Кто может повелевать, кто по при роде является “господином”, кто предстает насильником в поступках и жестах - какое ему дело до договоров! Такие существа не подотчетны; они появляются, как судьба, беспричинно, безрассудно, бесцеременно, безоговорочно, они есть, как есть молния, слишком ужасные, слишком внезапные, слишком убедительные, слишком “иные”, чтобы можно было их даже ненавидеть.
Их дело - инстинктивное созидание форм, штамповка форм; они суть самые подневольные, самые непредумышленные художники из когда-либо существовавших - там, где они появляются, возникает в скором времени нечто новое, творение власти, которое живет, части и функции которого разграничены и соотнесены, в котором вообще нет места тому, что не было бы предварительно “всмыслено” в структуру целого. Им неведомо, что есть вина, что ответственность, что оглядка этим прирожденным организаторам; их превозмогает тот ужасный эгоизм художника, который видится бронзой и наперед чувствует себя бессрочно оправданным в своем “творении”, как мать в своем ребенке. Не в них произросла “нечистая совесть”, это понятно с самого начала, - но она не выросла бы без них, эта уродливая опухоль; ее и не было бы вовсе, если бы под тяжестью их молота, их артистического насилия из мира, по крайней мере из поля зрения, не исчез и не стал, так сказать, латентным некий чудовищный квантум свободы. Это насильственно подавленный инстинкт свободы - как мы поняли уже, - это вытесненный, выставленный, изнутри запертый и в конце концов лишь в самом себе разряжающийся и изливающийся инстинкт свободы: вот чем только и была вначале нечистая совесть.
Вот такая картина. Схематично динамика экономического поведения "бродяжного населения" Украины такова.
После получения независимости на ничейной территории вокруг Днепра образовалось несколько "стай белокурых хищников", обладающих военной организованностью и организаторской способностью и без малейших колебаний налагавших свои страшные лапы на чудовищно превосходившее их по численности, но все еще бесформенное, все еще бродяжное население.
Что же это были за стаи? Вроде понятно - "братки" и "менты", а также еще "цеховики", как технократическая надстройка над теми и другими или даже скорее придаток, так сказать, "штамп", который и формирует это самое "бродяжное население" в определенные контуры преобразования гельд-энергии. Тут, кстати, нужно попенять Фридриху Карловичу за избыточную поспешность - не совсем понятно, откуда берется организованный отряд "белокурых бестий" в самом начале. Какой-то договор между ними неизбежен, пусть даже и основанный на силовом доминировании одной из бестий.
И вот одна из этих стай - выросшая, окрепшая, "всмысленная" в структуру целого, накатывает на мой овощной магазин. Что делать мне, если мне дорог овощной, а игровые автоматы не дороги вовсе и даже наоборот? Нужна либо еще более организованная стая еще более белокурых бестий еще более всмысленных в целое (своя стая или чужая) с другими формовочными прессами (путь там будет, скажем, боулинг, или пусть даже пивная), либо же ressentiment, проявляющийся в данном случае в бесконечном плаче и жалобах о невинно загубленных в игровом угаре детских душах, либо же таки акция, направленная на прямое уничтожение ценности, что стала причиной раздора. То есть, доведение здания "Овощного" до уровня руин.
Вот, собственно, и вопрос - что же делать? Если опять таки довериться гражданину мира Ницше, то выходит, что следует выбирать "немедленный" вариант, то есть тот, который я готов реализовать прямо сейчас, не откладывая. Понятное дело, что лично я готов только немедленно забить на этот "Овощной", поскольку никаких овощей я там никогда не покупаю, а дитё у меня уже такое, что деньги само у кого хочешь отберет. Такие вот проблемы стоят перед метатроцкистами Оболонского района.