Элегия
Друзей лукавая приязнь,
Их фамильярное участье
Внушают часто мне боязнь.
Когда искал я в дружбе счастья
В дни глупой юности моей,
То лишь наивно обольщался.
Не верю больше я в друзей
И с верой в дружбу распрощался.
Мне надоел досадный рой
Приятелей, с тупой ухмылкой
Дарящих дружбою хмельной
Лишь за дежурною бутылкой.
У суеты вседневной плен,
Пороков сходных единенье,
Душевных низостей обмен -
Вот дружеского суть общенья.
Как люди мелки и пусты,
И суетливы, словно мыши!
И ждать напрасно станешь ты,
Что будешь в горести услышан.
И радость им твоя чужда,
Как чуждо все, что их не сродно
Страстям. И потому всегда
От фальши дружба несвободна.
Не нужно также мне любви.
Что мир любовью называет? -
Волненье похоти в крови.
Но истинной любви не знает.
Мне стал противен род людской,
Одно предательство повсюду.
Мне одиночества покой
Отныне сладок, и я буду
Свободы лишь одной искать.
Хоть от людей непросто скрыться,
Я буду от людей бежать
И к одиночеству стремиться.
Их фамильярное участье
Внушают часто мне боязнь.
Когда искал я в дружбе счастья
В дни глупой юности моей,
То лишь наивно обольщался.
Не верю больше я в друзей
И с верой в дружбу распрощался.
Мне надоел досадный рой
Приятелей, с тупой ухмылкой
Дарящих дружбою хмельной
Лишь за дежурною бутылкой.
У суеты вседневной плен,
Пороков сходных единенье,
Душевных низостей обмен -
Вот дружеского суть общенья.
Как люди мелки и пусты,
И суетливы, словно мыши!
И ждать напрасно станешь ты,
Что будешь в горести услышан.
И радость им твоя чужда,
Как чуждо все, что их не сродно
Страстям. И потому всегда
От фальши дружба несвободна.
Не нужно также мне любви.
Что мир любовью называет? -
Волненье похоти в крови.
Но истинной любви не знает.
Мне стал противен род людской,
Одно предательство повсюду.
Мне одиночества покой
Отныне сладок, и я буду
Свободы лишь одной искать.
Хоть от людей непросто скрыться,
Я буду от людей бежать
И к одиночеству стремиться.