Роман «Бронепароходы»
Писатель Алексей Иванов качественная марка. Сознание должно раскрыться полностью. Книга «Бронепароходы» всю осень активно пиарилась ивановской командой (вместе с каким-то путеводителем его генерального продюсера, не помню о чем там). Я ожидал чего-то более объемного в плане мировоззрения. Но этот роман с первых глав начал буксовать в предвзятости автора: большевики - обязательно кровавые злодеи, мясники, белогвардейцы - благородные аристократы, владельцы пароходов - цвет русского капитализма, люди слова и своего дела. Это всё слишком бросается в глаза. Герои получаются картонными и шаблонными.
Да, возможно, я в чем-то согласен с оценкой большевиков, но не всё они были такими. Мне кажется, что нельзя настолько однобоко их представлять. Если автор исторического романа претендует на какое-то достоверное отражение этого сложного и разнопланового времени Гражданской войны, то должен на такие вещи смотреть более открыто (хотя никто никому ничего не должен и я тоже). Вот несколько типичных примеров:
БОЛЬШЕВИКИ
«Жужгову не особенно-то нравилось расстреливать: это дело быстрое - как чурбак расколоть. Жужгову нравилось возить на расстрел. Мотовилихинская Чека приговаривала саботажников и вредителей к высшей мере, а Жужгов исполнял».
«На заводе он познакомился с большевиками - и наконец-то понял, как стать особенным без особенных усилий. Большевики готовили мировую революцию, устраивали стачки, запасались оружием, печатали прокламации, сидели в тюрьмах. Тюрьма Ганьку не пугала - он везде сумеет поставить себя. А человек, пострадавший за убеждения, неизбежно обретал уважение и славу».
ВЛАДЕЛЬЦЫ ПАРОХОДОВ
«Дмитрий Платонович выглядел, как всегда, безукоризненно: белые брюки, светлый пиджак, лёгкая шляпа дачника. В чёрной бороде блестела седина».
«Ему было девятнадцать. Студент Московского коммерческого института, он носил форменную серую тужурку и фуражку с синим околышем. Чтобы казаться солиднее и старше, он тщательно выговаривал каждое слово».
БЕЛОГВАРДЕЙЦЫ
«Она подкараулила Михаила на прогулочной палубе. Великий князь сидел в шезлонге, курил папиросу с мундштуком и, щурясь, задумчиво смотрел на волны Биская. Лицо у него было очень приятное - доброе и с достоинством».
«Политотдел рассказывал бойцам и военморам о белом терроре в Казани, однако на деле террора не было. Да, учредиловцы расстреляли руководителей Советов, загнали в тюрьмы советских работников, но на улицах никого не хватали, и даже чешские патрули встречались редко. Видимо, Каппель был гуманным офицером: на всех столбах в Казани висели призывы к бывшим красноармейцам вступать в армию КОМУЧа, не боясь мести. А сам Каппель пропадал на передовой у своих солдат и в город наведывался нечасто».