Красные латышские стрелки, правда о них.
Будет только то, что будет, и ничего другого не случится.
Было то, что было, и ничего не изменить, не исправить.
Есть, то что есть, заслуживаешь ты того или нет…
Просто - делай, что должно…
И то, что можешь. Пока можешь.
Ложь - религия рабов и хозяев.
(М.Горький.)
Коммунисты, вперед!
- Есть в военном приказе
Такие слова,
На которые только в тяжелом бою
(Да и то не всегда)
Получает права
Командир, подымающий роту свою.
Я давно понимаю
Военный устав
И под выкладкой полной
Не горблюсь давно.
Но, страницы устава до дыр залистав,
Этих слов
До сих пор
Не нашел
Все равно.
Год двадцатый.
Коней одичавших галоп.
Перекоп.
Эшелоны. Тифозная мгла.
Интервентская пуля, летящая в лоб, -
И не встать под огнем у шестого кола.
Полк
Шинели
На проволоку побросал, -
Но стучит над шинельным сукном пулемет,
И тогда
еле слышно
сказал
комиссар:
- Коммунисты, вперед! Коммунисты, вперед!
Есть в военном приказе
Такие слова!
Но они не подвластны
Уставам войны.
Есть -
Превыше устава -
Такие права,
Что не всем,
Получившим оружье,
Даны...
Сосчитали штандарты побитых держав,
Тыщи тысяч плотин
Возвели на реках.
Целину подымали,
Штурвалы зажав
В заскорузлых
Тяжелых
Рабочих
Руках.
И пробило однажды плотину одну
На Свирьстрое, на Волхове иль на Днепре.
И пошли головные бригады
Ко дну,
Под волну,
На морозной заре
В декабре.
И когда не хватало
«...Предложенных мер...»
И шкафы с чертежами грузили на плот,
Еле слышно
сказал
молодой инженер:
- Коммунисты, вперед!.. Коммунисты, вперед!
Летним утром
Граната упала в траву,
Возле Львова
Застава во рву залегла.
«Мессершмидты» плеснули бензин в синеву, -
И не встать под огнем у шестого кола.
Жгли мосты
На дорогах от Бреста к Москве.
Шли солдаты,
От беженцев взгляд отводя.
И на башнях
Закопанных в пашни КВ
Высыхали тяжелые капли дождя.
И без кожуха
Из Сталинградских квартир
Бил «максим»,
И Родимцев ощупывал лед.
И тогда
еле слышно
сказал
командир:
- Коммунисты, вперед!.. Коммунисты, вперед!
Мы сорвали штандарты
Фашистских держав,
Целовали гвардейских дивизий шелка
И, древко
Узловатыми пальцами сжав,
Возле Ленина
В мае
Прошли у древка...
Под февральскими тучами -
Ветер и снег,
Но железом нестынущим пахнет земля.
Приближается день.
Продолжается век.
Индевеют штыки в караулах Кремля...
Повсеместно,
Где скрещены трассы свинца,
Или там, где кипенье великих работ,
Сквозь века,
на века,
навсегда,
до конца:
- Коммунисты, вперед! Коммунисты, вперед!
(Александр Межиров. 1947 г.)
Отцвела в тени казарм наша молодость
На едином проспиртованном выдохе…
(Сергей Данилов.)
Латышские стрелки - личный состав стрелковых частей, сформированных в ходе всеобщей мобилизации в 1914 году во время начала Первой мировой войны из жителей Лифляндской, Курляндской и Витебской губерний. Через год их сколотили в Латышскую стрелковую дивизию.
Когда германцы в апреле 1915 года организовали стремительное наступление на Курляндию, что, естественно, поставило под угрозу оборону Лифляндии и Риги, остро встал вопрос их защиты. Поэтому 1 августа 1915 года командующий Северо-Западным фронтом генерал Алексеев приказал срочно организовать латышские стрелковые батальоны из солдат и офицеров Усть-Двинской крепости и добровольцев. Всего удалось сколотить три батальона, которые тут же были отправлены на фронт. И произошло чудо - они в короткий срок отбросили немецкие войска назад. Если бы Рига пала - немцы бросились бы на Петроград. Но такого ЧП, благодаря в том числе и им, не случилось.
В 1916 году 12-тысячный отряд латышских стрелков уже сражался под национальными знаменами. Большинство в нем все же были латыши. Они проявили себя геройски в удержании плацдарма на левом берегу Западной Двины, названного «Островом смерти». Здесь в ходе применения немцами газовой атаки погибли 120 латышских воинов.
Мужество и стойкость проявили они и в ходе наступательной операции в районе города Митава. Этот бросок в декабре 1916 года российских воинов, загнавших немцев в болото, вошел в историю как «Рождественский бой».
Стрелки резали и рвали колючую проволоку и прорывали оборону противника, даже бросаясь врукопашную на врага. А. Н. Толстой в романе «Хождение по мукам» отметит:
«В последний раз Россия пыталась разорвать сдавившее ее железное кольцо, в последний раз русские мужики, одетые в белые саваны, гонимые полярной вьюгой, дрались за империю, охватившую шестую часть света, за самодержавие…»
Наставшее после Июньского наступления затишье вскоре было прервано. Германское командование решило воспользоваться тем, что одна из трех армий Северного фронта - 1-я - была еще в июле переброшена на Юго-Западный фронт для участия в готовящемся там наступлении. Поэтому главный удар противник планировал обрушить на занимавшую правый фланг Северного фронта 12-ю армию (командующий генерал-лейтенант Д.П. Парский) с целью ее разгрома, овладения Ригой и создания военной угрозы непосредственно Петрограду. Рижская наступательная операция 8-й германской армии началась на рассвете 19 августа: вражеская артиллерия открыла массированный огонь химическими снарядами по русским позициям в районе станции Икскюль, затем вражеские войска форсировали Западную Двину (Даугаву). Два дня шли упорные оборонительные бои, части 12-й армии неоднократными контратаками отбрасывали неприятеля назад.
В этих боях массовый героизм совершили солдаты и офицеры 5-го Земгальского латышского стрелкового полка (командир полковник И.И. Вацетис) - им пришлось выдержать натиск целой германской дивизии. Причем позиция стрелков состояла из траншей, оборудование которых не было закончено. Утром 20 августа после мощной артиллерийской подготовки противник перешел в наступление. Хотя неприятельская артиллерия местами разрушила окопы и причинила ущерб их защитникам, они отразили первую атаку немцев, нанеся им большие потери. После нового артиллерийского обстрела противник снова пошел в атаку, но опять был отброшен на исходные позиции. Такие атаки повторялись несколько раз, и постоянно перед траншеями, защищаемыми стрелками, оставались сотни трупов противника. После полудня кончились снаряды и положение защитников позиций, понесших значительные потери, стало очень тяжелым. Бои почти всюду шли уже у самых наших окопов, а на отдельных участках немцам удалось в них ворваться. Несмотря на это уцелевшие стрелки стойко обороняли свои позиции.
Один из участников этого сражения впоследствии вспоминал: «Резервы бригады были исчерпаны, пришлось полагаться лишь на собственные силы. Неприятельские цепи одна за другой шли на нас. Для нас начался самый ужасный эпизод боя. В ход были пущены пулеметы, ручные гранаты, приклады, котелки, камни и кулаки. Именно здесь латышские стрелки доказали свою храбрость и стойкость. В некоторых местах стрелки под руководством своих офицеров бросались на немцев и с помощью штыков отбрасывали их далеко от наших окопов»{52}. Только получив указание вышестоящего командования, командир полка И.И. Вацетис дал распоряжение об отходе. Но перед отступлением он собрал последние резервы полка: рота, охранявшая штаб полка, связисты и другие оказавшиеся у штаба стрелки под непосредственным руководством командира полка последний раз пошли в контратаку и отбросили противника. После этого остаткам полка удалось отступить без преследования со стороны немцев.
Героизм, проявленный стрелками 5-го Земгальского латышского стрелкового полка, дал возможность вывести из-под угрозы окружения 2-й и 6-й Сибирские армейские корпуса и избежать окружения всей 12-й армии. За проявленную стойкость и мужество Георгиевскими крестами были награждены 642 стрелка этого полка, то есть более трети его боевого состава, что в годы Первой мировой войны было чрезвычайно редко. Справедливости ради следует отметить, что в Рижской оборонительной операции проявили героизм и другие латышские полки. Храбро сражались также солдаты многих русских полков, особенно сибирских. Проявленный массовый героизм многих частей 12-й армии лишил германские войска возможности продвигаться дальше, так как они были обескровлены.
Однако, опасаясь окружения, командующий армией Д.П. Парский отдал приказ об отступлении к Вендену. В ночь на 21 августа войсками 12-й армии были оставлены Рига и Усть-Двинск. С 21 по 24 августа войска армии совершили отход до Венденской позиции, где и закрепились. Замысел германского командования окружить и уничтожить основные силы 12-й армии был сорван. Следует отметить, что немалую роль в этом сыграла активная деятельность русской армейской разведки, своевременно добывшей исчерпывающую информацию о намерениях противника. Потери 12-й армии составили 25 тыс. человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Отметим, что в стратегическом отношении Рижская оборонительная операция не оказала существенного влияния на ход кампании 1917 г. на Восточно-Европейском театре военных действий, но она имела большое политическое значение для России, так как была использована Верховным главнокомандующим Л.Г. Корниловым для своего рокового выступления.
"Понимаете, когда белая сволочь нам свистела про большевистский заговор и уничтожение молодой русской демократии, она «забыла» рассказать, как собиралась не допустить коммунистов к власти. А метод она выбрала оригинальный, совсем уж настолько патриотический, что дальше некуда: сдать страну немцам. Причем, не 25 октября, не под угрозой непосредственно революционного восстания, они, сволочи, запланировали это еще перед началом выступления Корнилова. Сам же Корнилов «блестяще» организовал оборону Риги, и 21 августа сдал её германским войскам, обвинив в этом солдат, якобы отказавшихся воевать. Потом этот «герой», сын казака и казашки, на каждом углу визжал, звеня шпорами, что большевики войска разложили, поэтому его полководческие таланты Отечество оборонить не помогли. Только забывал добавить, что самые большевистские части, полки латышских стрелков, он поставил на направлении главного удара противника и оставил без подкреплений, с явным намерением дать немцам уничтожить их. И эти, кем только не клятые, латышские стрелки стояли насмерть, дали возможность всем частям нашей 12 армии, оборонявшей Ригу, отойти, обескровили немецкие войска, не допустили полного развала фронта. Вот они настоящие русские патриоты латышской национальности!
План друзей генерала из казаков был простым: если не получится сделать из Лавра всероссийского диктатора, то, значит, нужно открыть немцам фронт, «пригласить» в Петроград, пусть германцы большевизм ликвидируют, с этой целью и был фронт придвинут к Риге - поближе к цитадели революции.
Партия Ленина отреагировала на это:
«ПОЛОСА ПРОВОКАЦИЙ
Провокация - испытанное средство контрреволюции.
Июньская бойня 1848 года, сдача Парижа в 1871 году, провокация в тылу и на фронте в целях борьбы с революцией, - кому не известны эти вероломные приёмы буржуазии?
Но нигде в мире не пользовалась буржуазия этим отравленным средством так нагло и безгранично, как у нас в России.
Разве Рябушинский не угрожал недавно открыто и всенародно, что буржуазия, в крайнем случае, не преминет прибегнуть к помощи «костлявой руки голода и нищеты», чтобы сократить рабочих и крестьян?
И разве буржуазия уже не перешла от слов к делу, добившись закрытия заводов и фабрик, выбросив десятки тысяч рабочих на улицу?
Кто решится сказать, что это случайность, а не план, рассчитанный на то, чтобы спровоцировать бойню и потопить в крови революцию?
Но главная сфера провокации не тыл, а фронт.
Ещё в марте месяце говорили о плане неких генералов сдать Ригу, причём это не удалось им сделать по «независящим обстоятельствам».
В июле этого года русские войска очистили Тарнополь и Черновицы. Наймиты буржуазной печати в один голос обвиняли при этом солдат и нашу партию. И что же? Выясняется, что «отступление было спровоцировано», что «измена была разыграна, как по нотам, по заранее обдуманному, рассчитанному плану». Причём определенно указывают на некоторых генералов, организовавших автомобили, шнырявшие по армии и приказывавших солдатам отступить.
Кто решится сказать, что контрреволюционеры - краснобаи, не ведающие, что творят?
Теперь дошла очередь до Риги. Телеграф принёс известия о сдаче Риги. Наймиты буржуазной печати уже принялись травить солдат, якобы бегущих в беспорядке. Контрреволюционная Ставка поёт в один голос с «Вечерним Временем», стараясь взвалить вину на революционных солдат. Мы не удивимся, если сегодня начнутся на Невском манифестации с лозунгом: «Долой большевиков!».
А между тем телеграммы Войтинского, помощника комиссара под Ригой, не оставляют сомнения в том, что на солдат клевещут.
«Перед лицом всей России свидетельствую, - телеграфирует Войтинский, - что войска честно исполняли все приказания командного состава, идя навстречу верной смерти».
Так пишет очевидец.
А Ставка всё говорит о бегстве полков, клевеща на солдат.
А буржуазная печать все продолжает петь об измене на фронте.
Не ясно ли, что контрреволюционные генералы и буржуазная печать, клевеща на солдат, исполняют какой-то план?
Не ясно ли, что этот план, как две капли воды, похож на другой план, разыгранный у Тарнополя и Черновиц?
Не ясно ли, наконец, что открывшаяся в России полоса провокаций является орудием диктатуры империалистической буржуазии, полная ликвидация которой является первой задачей пролетариата и революционных солдат?"
После Октябрьской революции в результате большевистской агитации они встали на сторону большевиков и вошли в Рабоче-крестьянскую Красную армию (РККА). Железная дисциплина и лояльность советской власти стали причиной доверия к иностранцам на армейской службе. Красная армия с благодарностью их приняла в свои ряды. Власть тоже была довольна.
Вскоре, 13 апреля 1918 года из батальонов была сформирована латышская стрелковая советская дивизия под командованием И. И. Вацетиса в составе 9 стрелковых полков, кавалерийского полка, дивизионов легкой и тяжелой артиллерии, авиационного и броневого отрядов.
Это, по существу, была уже не дивизия, а армия, которая стала объединением под названием «Армия советской Латвии» в составе двух дивизий. Стрелки проходили службу в Кремле, участвовали в карательных операциях, облавах и задержаниях спекулянтов.
Им доверили охрану Совета народных комиссаров (Совнаркома) и обеспечение безопасности руководителей новой власти, в том числе Ленина и Свердлова. Это латышские стрелки подавили в Москве восстание левых эсеров, захвативших здание ВЧК, а также мятежи в Петрограде, Калуге, Вологде и других местах. Они участвовали в обороне Казани, доблестно воевали с наступающей армией генерала Деникина, участвовали в штурме Перекопа и вели бои с врангелевцами. В ноябре 1920 года обе дивизии были расформированы
Командующий Южным фронтом А. Егоров потом скажет: «Латышские стрелки своим героическим натиском… положили начало разгрому сил всей южной контрреволюции».
В 1919 году лидер большевиков Латвии Петр Иванович Стучка признавался, что латышские стрелки первыми и почти поголовно перешли в Красную социалистическую армию, самоотверженно и храбро исполняя свой революционный долг пролетарской армии как на внутреннем, так и на внешних фронтах РСФСР.
Все верно - это аверс, лицевая сторона медали, но был и реверс, обратная ее сторона. Со временем фанфары в отношении латышских стрелков постепенно стали умолкать. Вдруг обнаружилось, что на счету латышских стрелков сотни тысяч ни в чем не повинных жертв.
Для исполнения «внутренних функций» из стрелков было выделено 250 более грамотных и рослых бойцов, которым новая власть поручила охрану «колыбели революции» - Смольного дворца. Во главе этого отряда стал бывший подпоручик Ян Петерсон. Именно эти стрелки охраняли поезд, перевозивший членов советского правительства во главе с Лениным из Петрограда в Москву из-за опасности захвата немцами Петрограда. Отряд вскоре преобразовали в отдельный полк, который взял под охрану Кремль, где жили и работали члены первого советского правительства в лице Совнаркома.
«Дружина Красной гвардии… находит, что, освобождая юнкеров от ареста, Военно-революционный комитет вместе с тем дает им возможность снова встать против революционного народа. Мы, латышские стрелки и рабочие - члены Красной гвардии, категорически требуем, чтобы все арестованные юнкера и прочная буржуазная сволочь были преданы революционному суду…»
Открыть огонь из орудий по засевшим в Кремле юнкерам взял на себя смелость член ВРК большевик А. Я. Аросев. Об этих подробностях писала в своей книге «След на земле» его дочь актриса Ольга Александровна Аросева. Спустя двадцать лет А. Я. Аросев был арестован и в 1938 году расстрелян.
Красных солдат революции Москва хоронила в двух братских могилах на Красной площади. Юнкеров отпевали в храме Большого Вознесения села Всехсвятское (ныне район станции метро «Сокол») и хоронили там же на Братском кладбище, где были преданы земле и герои Первой мировой войны.
Следует заметить, что в московских учреждениях ЧК в 1919 году числилось чуть более 2000 сотрудников, из них три четверти составляли латыши. И первым из них можно назвать Я. Петерса - заместителя председателя ВЧК, который в своих выступлениях четко выражал свою пролетарско-революционную позицию:
«Я заявляю, что всякая попытка русской буржуазии еще раз поднять голову встретит такой отпор и такую расправу, перед которой побледнеет все, что понимается под красным террором…»
Потом добавил:
«…Произведена противозаразная прививка - то есть красный террор… Прививка эта сделана всей России… За голову и жизнь одного из наших вождей должны слететь сто голов буржуазии и всех ее приспешников.»
Латышские стрелки делегировали в чекистские ряды лифляндца Мартина Лациса, который с 1919 по 1921 год занимал пост председателя Всеукраинской ЧК. В газете «Красный меч» латышский стрелок писал:
«Для нас нет и не может быть старых устоев морали и «гуманности», выдуманных буржуазией для угнетения и эксплуатации «низших классов». Наша мораль новая, наша гуманность - абсолютная, ибо она покоится на светлом идеале уничтожения всякого гнета и насилия. Нам все разрешено, ибо мы первые в мире подняли меч не во имя закрепощения и угнетения кого-либо, а во имя раскрепощения от гнета и рабства всех…
Жертвы, которых мы требуем, жертвы спасительные, жертвы, устилающие путь к Светлому Царству Труда, Свободы и Правды. Кровь. Пусть кровь, если только ею можно выкрасить в алый цвет серо-бело-черный штандарт старого разбойного мира. Ибо только полная, бесповоротная смерть этого мира избавит нас от возрождения старых шакалов, тех шакалов, с которыми мы кончаем, кончаем-миндальничаем, и никак не можем кончить раз и навсегда…»
Именно благодаря латышским стрелкам были разгромлены мятежи в Москве, Ярославле, Муроме, Рыбинске. Калуге, Саратове, Нижнем Новгороде…
После окончания Гражданской войны многие латышские стрелки вернулись на родину в буржуазную Латвию. Но там не очень почетно, а скорей враждебно встретили своих «заблудших сыновей». Их, посчитав бандитами и преступниками, судили и отправляли в тюрьмы. Но не расстреливали. Однако, когда Латвия стала союзной республикой, все они снова засверкали в лучах славы.
И возникает вопрос, помнила ли советская власть эту ленинскую гвардию - латышских героев? Частично помнила - Эйдемана, Берзиня, Стучку, Лациса, Петерсона… Но нельзя забывать о том, что через двадцать с небольшим лет многие из «железных гвардейцев Октября» пали жертвами репрессий в период приснопамятной ежовщины.
Из книг А.Терещенко "Разлом. Белый и красный террор". и П.Балаев "Анти-Стариков-2. Правда о русской революции. От Февраля до Октября. Гадит ли англичанка в России?".
Взято из: https://my.mail.ru/community/istoriamira/1FF8C0FC198563F6.html?thread=75F90C3217CC3E47&page=1&replyto=75F90C3217CC3E47#comment_75F90C3217CC3E47
Было то, что было, и ничего не изменить, не исправить.
Есть, то что есть, заслуживаешь ты того или нет…
Просто - делай, что должно…
И то, что можешь. Пока можешь.
Ложь - религия рабов и хозяев.
(М.Горький.)
Коммунисты, вперед!
- Есть в военном приказе
Такие слова,
На которые только в тяжелом бою
(Да и то не всегда)
Получает права
Командир, подымающий роту свою.
Я давно понимаю
Военный устав
И под выкладкой полной
Не горблюсь давно.
Но, страницы устава до дыр залистав,
Этих слов
До сих пор
Не нашел
Все равно.
Год двадцатый.
Коней одичавших галоп.
Перекоп.
Эшелоны. Тифозная мгла.
Интервентская пуля, летящая в лоб, -
И не встать под огнем у шестого кола.
Полк
Шинели
На проволоку побросал, -
Но стучит над шинельным сукном пулемет,
И тогда
еле слышно
сказал
комиссар:
- Коммунисты, вперед! Коммунисты, вперед!
Есть в военном приказе
Такие слова!
Но они не подвластны
Уставам войны.
Есть -
Превыше устава -
Такие права,
Что не всем,
Получившим оружье,
Даны...
Сосчитали штандарты побитых держав,
Тыщи тысяч плотин
Возвели на реках.
Целину подымали,
Штурвалы зажав
В заскорузлых
Тяжелых
Рабочих
Руках.
И пробило однажды плотину одну
На Свирьстрое, на Волхове иль на Днепре.
И пошли головные бригады
Ко дну,
Под волну,
На морозной заре
В декабре.
И когда не хватало
«...Предложенных мер...»
И шкафы с чертежами грузили на плот,
Еле слышно
сказал
молодой инженер:
- Коммунисты, вперед!.. Коммунисты, вперед!
Летним утром
Граната упала в траву,
Возле Львова
Застава во рву залегла.
«Мессершмидты» плеснули бензин в синеву, -
И не встать под огнем у шестого кола.
Жгли мосты
На дорогах от Бреста к Москве.
Шли солдаты,
От беженцев взгляд отводя.
И на башнях
Закопанных в пашни КВ
Высыхали тяжелые капли дождя.
И без кожуха
Из Сталинградских квартир
Бил «максим»,
И Родимцев ощупывал лед.
И тогда
еле слышно
сказал
командир:
- Коммунисты, вперед!.. Коммунисты, вперед!
Мы сорвали штандарты
Фашистских держав,
Целовали гвардейских дивизий шелка
И, древко
Узловатыми пальцами сжав,
Возле Ленина
В мае
Прошли у древка...
Под февральскими тучами -
Ветер и снег,
Но железом нестынущим пахнет земля.
Приближается день.
Продолжается век.
Индевеют штыки в караулах Кремля...
Повсеместно,
Где скрещены трассы свинца,
Или там, где кипенье великих работ,
Сквозь века,
на века,
навсегда,
до конца:
- Коммунисты, вперед! Коммунисты, вперед!
(Александр Межиров. 1947 г.)
Отцвела в тени казарм наша молодость
На едином проспиртованном выдохе…
(Сергей Данилов.)
Латышские стрелки - личный состав стрелковых частей, сформированных в ходе всеобщей мобилизации в 1914 году во время начала Первой мировой войны из жителей Лифляндской, Курляндской и Витебской губерний. Через год их сколотили в Латышскую стрелковую дивизию.
Когда германцы в апреле 1915 года организовали стремительное наступление на Курляндию, что, естественно, поставило под угрозу оборону Лифляндии и Риги, остро встал вопрос их защиты. Поэтому 1 августа 1915 года командующий Северо-Западным фронтом генерал Алексеев приказал срочно организовать латышские стрелковые батальоны из солдат и офицеров Усть-Двинской крепости и добровольцев. Всего удалось сколотить три батальона, которые тут же были отправлены на фронт. И произошло чудо - они в короткий срок отбросили немецкие войска назад. Если бы Рига пала - немцы бросились бы на Петроград. Но такого ЧП, благодаря в том числе и им, не случилось.
В 1916 году 12-тысячный отряд латышских стрелков уже сражался под национальными знаменами. Большинство в нем все же были латыши. Они проявили себя геройски в удержании плацдарма на левом берегу Западной Двины, названного «Островом смерти». Здесь в ходе применения немцами газовой атаки погибли 120 латышских воинов.
Мужество и стойкость проявили они и в ходе наступательной операции в районе города Митава. Этот бросок в декабре 1916 года российских воинов, загнавших немцев в болото, вошел в историю как «Рождественский бой».
Стрелки резали и рвали колючую проволоку и прорывали оборону противника, даже бросаясь врукопашную на врага. А. Н. Толстой в романе «Хождение по мукам» отметит:
«В последний раз Россия пыталась разорвать сдавившее ее железное кольцо, в последний раз русские мужики, одетые в белые саваны, гонимые полярной вьюгой, дрались за империю, охватившую шестую часть света, за самодержавие…»
Наставшее после Июньского наступления затишье вскоре было прервано. Германское командование решило воспользоваться тем, что одна из трех армий Северного фронта - 1-я - была еще в июле переброшена на Юго-Западный фронт для участия в готовящемся там наступлении. Поэтому главный удар противник планировал обрушить на занимавшую правый фланг Северного фронта 12-ю армию (командующий генерал-лейтенант Д.П. Парский) с целью ее разгрома, овладения Ригой и создания военной угрозы непосредственно Петрограду. Рижская наступательная операция 8-й германской армии началась на рассвете 19 августа: вражеская артиллерия открыла массированный огонь химическими снарядами по русским позициям в районе станции Икскюль, затем вражеские войска форсировали Западную Двину (Даугаву). Два дня шли упорные оборонительные бои, части 12-й армии неоднократными контратаками отбрасывали неприятеля назад.
В этих боях массовый героизм совершили солдаты и офицеры 5-го Земгальского латышского стрелкового полка (командир полковник И.И. Вацетис) - им пришлось выдержать натиск целой германской дивизии. Причем позиция стрелков состояла из траншей, оборудование которых не было закончено. Утром 20 августа после мощной артиллерийской подготовки противник перешел в наступление. Хотя неприятельская артиллерия местами разрушила окопы и причинила ущерб их защитникам, они отразили первую атаку немцев, нанеся им большие потери. После нового артиллерийского обстрела противник снова пошел в атаку, но опять был отброшен на исходные позиции. Такие атаки повторялись несколько раз, и постоянно перед траншеями, защищаемыми стрелками, оставались сотни трупов противника. После полудня кончились снаряды и положение защитников позиций, понесших значительные потери, стало очень тяжелым. Бои почти всюду шли уже у самых наших окопов, а на отдельных участках немцам удалось в них ворваться. Несмотря на это уцелевшие стрелки стойко обороняли свои позиции.
Один из участников этого сражения впоследствии вспоминал: «Резервы бригады были исчерпаны, пришлось полагаться лишь на собственные силы. Неприятельские цепи одна за другой шли на нас. Для нас начался самый ужасный эпизод боя. В ход были пущены пулеметы, ручные гранаты, приклады, котелки, камни и кулаки. Именно здесь латышские стрелки доказали свою храбрость и стойкость. В некоторых местах стрелки под руководством своих офицеров бросались на немцев и с помощью штыков отбрасывали их далеко от наших окопов»{52}. Только получив указание вышестоящего командования, командир полка И.И. Вацетис дал распоряжение об отходе. Но перед отступлением он собрал последние резервы полка: рота, охранявшая штаб полка, связисты и другие оказавшиеся у штаба стрелки под непосредственным руководством командира полка последний раз пошли в контратаку и отбросили противника. После этого остаткам полка удалось отступить без преследования со стороны немцев.
Героизм, проявленный стрелками 5-го Земгальского латышского стрелкового полка, дал возможность вывести из-под угрозы окружения 2-й и 6-й Сибирские армейские корпуса и избежать окружения всей 12-й армии. За проявленную стойкость и мужество Георгиевскими крестами были награждены 642 стрелка этого полка, то есть более трети его боевого состава, что в годы Первой мировой войны было чрезвычайно редко. Справедливости ради следует отметить, что в Рижской оборонительной операции проявили героизм и другие латышские полки. Храбро сражались также солдаты многих русских полков, особенно сибирских. Проявленный массовый героизм многих частей 12-й армии лишил германские войска возможности продвигаться дальше, так как они были обескровлены.
Однако, опасаясь окружения, командующий армией Д.П. Парский отдал приказ об отступлении к Вендену. В ночь на 21 августа войсками 12-й армии были оставлены Рига и Усть-Двинск. С 21 по 24 августа войска армии совершили отход до Венденской позиции, где и закрепились. Замысел германского командования окружить и уничтожить основные силы 12-й армии был сорван. Следует отметить, что немалую роль в этом сыграла активная деятельность русской армейской разведки, своевременно добывшей исчерпывающую информацию о намерениях противника. Потери 12-й армии составили 25 тыс. человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Отметим, что в стратегическом отношении Рижская оборонительная операция не оказала существенного влияния на ход кампании 1917 г. на Восточно-Европейском театре военных действий, но она имела большое политическое значение для России, так как была использована Верховным главнокомандующим Л.Г. Корниловым для своего рокового выступления.
"Понимаете, когда белая сволочь нам свистела про большевистский заговор и уничтожение молодой русской демократии, она «забыла» рассказать, как собиралась не допустить коммунистов к власти. А метод она выбрала оригинальный, совсем уж настолько патриотический, что дальше некуда: сдать страну немцам. Причем, не 25 октября, не под угрозой непосредственно революционного восстания, они, сволочи, запланировали это еще перед началом выступления Корнилова. Сам же Корнилов «блестяще» организовал оборону Риги, и 21 августа сдал её германским войскам, обвинив в этом солдат, якобы отказавшихся воевать. Потом этот «герой», сын казака и казашки, на каждом углу визжал, звеня шпорами, что большевики войска разложили, поэтому его полководческие таланты Отечество оборонить не помогли. Только забывал добавить, что самые большевистские части, полки латышских стрелков, он поставил на направлении главного удара противника и оставил без подкреплений, с явным намерением дать немцам уничтожить их. И эти, кем только не клятые, латышские стрелки стояли насмерть, дали возможность всем частям нашей 12 армии, оборонявшей Ригу, отойти, обескровили немецкие войска, не допустили полного развала фронта. Вот они настоящие русские патриоты латышской национальности!
План друзей генерала из казаков был простым: если не получится сделать из Лавра всероссийского диктатора, то, значит, нужно открыть немцам фронт, «пригласить» в Петроград, пусть германцы большевизм ликвидируют, с этой целью и был фронт придвинут к Риге - поближе к цитадели революции.
Партия Ленина отреагировала на это:
«ПОЛОСА ПРОВОКАЦИЙ
Провокация - испытанное средство контрреволюции.
Июньская бойня 1848 года, сдача Парижа в 1871 году, провокация в тылу и на фронте в целях борьбы с революцией, - кому не известны эти вероломные приёмы буржуазии?
Но нигде в мире не пользовалась буржуазия этим отравленным средством так нагло и безгранично, как у нас в России.
Разве Рябушинский не угрожал недавно открыто и всенародно, что буржуазия, в крайнем случае, не преминет прибегнуть к помощи «костлявой руки голода и нищеты», чтобы сократить рабочих и крестьян?
И разве буржуазия уже не перешла от слов к делу, добившись закрытия заводов и фабрик, выбросив десятки тысяч рабочих на улицу?
Кто решится сказать, что это случайность, а не план, рассчитанный на то, чтобы спровоцировать бойню и потопить в крови революцию?
Но главная сфера провокации не тыл, а фронт.
Ещё в марте месяце говорили о плане неких генералов сдать Ригу, причём это не удалось им сделать по «независящим обстоятельствам».
В июле этого года русские войска очистили Тарнополь и Черновицы. Наймиты буржуазной печати в один голос обвиняли при этом солдат и нашу партию. И что же? Выясняется, что «отступление было спровоцировано», что «измена была разыграна, как по нотам, по заранее обдуманному, рассчитанному плану». Причём определенно указывают на некоторых генералов, организовавших автомобили, шнырявшие по армии и приказывавших солдатам отступить.
Кто решится сказать, что контрреволюционеры - краснобаи, не ведающие, что творят?
Теперь дошла очередь до Риги. Телеграф принёс известия о сдаче Риги. Наймиты буржуазной печати уже принялись травить солдат, якобы бегущих в беспорядке. Контрреволюционная Ставка поёт в один голос с «Вечерним Временем», стараясь взвалить вину на революционных солдат. Мы не удивимся, если сегодня начнутся на Невском манифестации с лозунгом: «Долой большевиков!».
А между тем телеграммы Войтинского, помощника комиссара под Ригой, не оставляют сомнения в том, что на солдат клевещут.
«Перед лицом всей России свидетельствую, - телеграфирует Войтинский, - что войска честно исполняли все приказания командного состава, идя навстречу верной смерти».
Так пишет очевидец.
А Ставка всё говорит о бегстве полков, клевеща на солдат.
А буржуазная печать все продолжает петь об измене на фронте.
Не ясно ли, что контрреволюционные генералы и буржуазная печать, клевеща на солдат, исполняют какой-то план?
Не ясно ли, что этот план, как две капли воды, похож на другой план, разыгранный у Тарнополя и Черновиц?
Не ясно ли, наконец, что открывшаяся в России полоса провокаций является орудием диктатуры империалистической буржуазии, полная ликвидация которой является первой задачей пролетариата и революционных солдат?"
После Октябрьской революции в результате большевистской агитации они встали на сторону большевиков и вошли в Рабоче-крестьянскую Красную армию (РККА). Железная дисциплина и лояльность советской власти стали причиной доверия к иностранцам на армейской службе. Красная армия с благодарностью их приняла в свои ряды. Власть тоже была довольна.
Вскоре, 13 апреля 1918 года из батальонов была сформирована латышская стрелковая советская дивизия под командованием И. И. Вацетиса в составе 9 стрелковых полков, кавалерийского полка, дивизионов легкой и тяжелой артиллерии, авиационного и броневого отрядов.
Это, по существу, была уже не дивизия, а армия, которая стала объединением под названием «Армия советской Латвии» в составе двух дивизий. Стрелки проходили службу в Кремле, участвовали в карательных операциях, облавах и задержаниях спекулянтов.
Им доверили охрану Совета народных комиссаров (Совнаркома) и обеспечение безопасности руководителей новой власти, в том числе Ленина и Свердлова. Это латышские стрелки подавили в Москве восстание левых эсеров, захвативших здание ВЧК, а также мятежи в Петрограде, Калуге, Вологде и других местах. Они участвовали в обороне Казани, доблестно воевали с наступающей армией генерала Деникина, участвовали в штурме Перекопа и вели бои с врангелевцами. В ноябре 1920 года обе дивизии были расформированы
Командующий Южным фронтом А. Егоров потом скажет: «Латышские стрелки своим героическим натиском… положили начало разгрому сил всей южной контрреволюции».
В 1919 году лидер большевиков Латвии Петр Иванович Стучка признавался, что латышские стрелки первыми и почти поголовно перешли в Красную социалистическую армию, самоотверженно и храбро исполняя свой революционный долг пролетарской армии как на внутреннем, так и на внешних фронтах РСФСР.
Все верно - это аверс, лицевая сторона медали, но был и реверс, обратная ее сторона. Со временем фанфары в отношении латышских стрелков постепенно стали умолкать. Вдруг обнаружилось, что на счету латышских стрелков сотни тысяч ни в чем не повинных жертв.
Для исполнения «внутренних функций» из стрелков было выделено 250 более грамотных и рослых бойцов, которым новая власть поручила охрану «колыбели революции» - Смольного дворца. Во главе этого отряда стал бывший подпоручик Ян Петерсон. Именно эти стрелки охраняли поезд, перевозивший членов советского правительства во главе с Лениным из Петрограда в Москву из-за опасности захвата немцами Петрограда. Отряд вскоре преобразовали в отдельный полк, который взял под охрану Кремль, где жили и работали члены первого советского правительства в лице Совнаркома.
«Дружина Красной гвардии… находит, что, освобождая юнкеров от ареста, Военно-революционный комитет вместе с тем дает им возможность снова встать против революционного народа. Мы, латышские стрелки и рабочие - члены Красной гвардии, категорически требуем, чтобы все арестованные юнкера и прочная буржуазная сволочь были преданы революционному суду…»
Открыть огонь из орудий по засевшим в Кремле юнкерам взял на себя смелость член ВРК большевик А. Я. Аросев. Об этих подробностях писала в своей книге «След на земле» его дочь актриса Ольга Александровна Аросева. Спустя двадцать лет А. Я. Аросев был арестован и в 1938 году расстрелян.
Красных солдат революции Москва хоронила в двух братских могилах на Красной площади. Юнкеров отпевали в храме Большого Вознесения села Всехсвятское (ныне район станции метро «Сокол») и хоронили там же на Братском кладбище, где были преданы земле и герои Первой мировой войны.
Следует заметить, что в московских учреждениях ЧК в 1919 году числилось чуть более 2000 сотрудников, из них три четверти составляли латыши. И первым из них можно назвать Я. Петерса - заместителя председателя ВЧК, который в своих выступлениях четко выражал свою пролетарско-революционную позицию:
«Я заявляю, что всякая попытка русской буржуазии еще раз поднять голову встретит такой отпор и такую расправу, перед которой побледнеет все, что понимается под красным террором…»
Потом добавил:
«…Произведена противозаразная прививка - то есть красный террор… Прививка эта сделана всей России… За голову и жизнь одного из наших вождей должны слететь сто голов буржуазии и всех ее приспешников.»
Латышские стрелки делегировали в чекистские ряды лифляндца Мартина Лациса, который с 1919 по 1921 год занимал пост председателя Всеукраинской ЧК. В газете «Красный меч» латышский стрелок писал:
«Для нас нет и не может быть старых устоев морали и «гуманности», выдуманных буржуазией для угнетения и эксплуатации «низших классов». Наша мораль новая, наша гуманность - абсолютная, ибо она покоится на светлом идеале уничтожения всякого гнета и насилия. Нам все разрешено, ибо мы первые в мире подняли меч не во имя закрепощения и угнетения кого-либо, а во имя раскрепощения от гнета и рабства всех…
Жертвы, которых мы требуем, жертвы спасительные, жертвы, устилающие путь к Светлому Царству Труда, Свободы и Правды. Кровь. Пусть кровь, если только ею можно выкрасить в алый цвет серо-бело-черный штандарт старого разбойного мира. Ибо только полная, бесповоротная смерть этого мира избавит нас от возрождения старых шакалов, тех шакалов, с которыми мы кончаем, кончаем-миндальничаем, и никак не можем кончить раз и навсегда…»
Именно благодаря латышским стрелкам были разгромлены мятежи в Москве, Ярославле, Муроме, Рыбинске. Калуге, Саратове, Нижнем Новгороде…
После окончания Гражданской войны многие латышские стрелки вернулись на родину в буржуазную Латвию. Но там не очень почетно, а скорей враждебно встретили своих «заблудших сыновей». Их, посчитав бандитами и преступниками, судили и отправляли в тюрьмы. Но не расстреливали. Однако, когда Латвия стала союзной республикой, все они снова засверкали в лучах славы.
И возникает вопрос, помнила ли советская власть эту ленинскую гвардию - латышских героев? Частично помнила - Эйдемана, Берзиня, Стучку, Лациса, Петерсона… Но нельзя забывать о том, что через двадцать с небольшим лет многие из «железных гвардейцев Октября» пали жертвами репрессий в период приснопамятной ежовщины.
Из книг А.Терещенко "Разлом. Белый и красный террор". и П.Балаев "Анти-Стариков-2. Правда о русской революции. От Февраля до Октября. Гадит ли англичанка в России?".
Взято из: https://my.mail.ru/community/istoriamira/1FF8C0FC198563F6.html?thread=75F90C3217CC3E47&page=1&replyto=75F90C3217CC3E47#comment_75F90C3217CC3E47