ДРУГАЯ ЖИЗНЬ рассказ
Мне было лет десять. Мы плыли с родителями на теплоходе «Федор Достоевский» из Астрахани в Пермь, где до этого гостили у нашей бабушки. Как-то раз в ресторане парохода, где мы каждый день обедали за красиво сервированным столом, появился странный пассажир. На нем была старая заношенная одежда, мятая кепка и стоптанные ботинки. Мама сказала, что он бедный. Бедный человек запинающимся голосом попросил у официанта воды. Тот брезгливо оглядел его с головы до ног, но все-таки принес. Он не хотел ему ничего давать, но надеялся так поскорее от него избавиться. Но неудобный пассажир не пошел на палубу, где в это время дул сильный ветер, а достал из котомки кусок хлеба, повернулся к окну и стал его есть, запивая водой из принесенного стакана.
Он ел его как моя бабушка, которая в войну была подростком и работала на заводе, и у которой от голода умер младший брат Митя - благоговейно, аккуратно, стараясь не уронить ни крошки. Я смотрел на сидящих вокруг красиво одетых людей, аппетитно уплетающих разные вкусные блюда, и человека в мятом костюме, который ел хлеб, и, глядя на него, чувствовал себя несчастным. Я спросил у родителей, а можно я отдам ему свой обед? Родители запретили. Тогда я отодвинул тарелку, и сказал, что больше есть не стану. Даже если стали бы пытать, ни крошки не съем. Этот человек выглядел каким-то недоразумением, нелепой кляксой на праздничной открытке, которую уже поздно стирать, и поэтому стараются не замечать. Но это была не клякса, а обычный дяденька, что было во стократ хуже. Я выбежал из ресторана и забрался на верхнюю палубу, где спрятался за шлюпкой. Все люди мне казались предателями, и видеть их больше не хотелось. Я не мог им простить этого странного дяденьки и просто смотрел на воду и плакал. Когда отец меня нашел, то обнял за плечи и сказал, что такая вот у нас жизнь. Если она такая, то мне она даром не нужна! - закричал я и заплакал еще громче.
Прошло много лет, а я все не находил себе места, пока не нашел эту другую жизнь возле пещеры под крестом, где родился Человек, которого тоже не приняли люди, сидящие за богато накрытыми столами. Ему не нашлось места среди людей, и его колыбелью были ясли в пещере, где держали скот. Но ему поклонялись ангелы и звезды, и рядом с ним всегда смеялись дети. Когда я рассказал ему про дяденьку в мятом костюме, он улыбнулся и протянул мне хлеб и вино. И когда я их взял, передо мной разверзлись небеса, и я увидел открытыми двери рая. Где последние были первыми, и алчущие утешились.
Он ел его как моя бабушка, которая в войну была подростком и работала на заводе, и у которой от голода умер младший брат Митя - благоговейно, аккуратно, стараясь не уронить ни крошки. Я смотрел на сидящих вокруг красиво одетых людей, аппетитно уплетающих разные вкусные блюда, и человека в мятом костюме, который ел хлеб, и, глядя на него, чувствовал себя несчастным. Я спросил у родителей, а можно я отдам ему свой обед? Родители запретили. Тогда я отодвинул тарелку, и сказал, что больше есть не стану. Даже если стали бы пытать, ни крошки не съем. Этот человек выглядел каким-то недоразумением, нелепой кляксой на праздничной открытке, которую уже поздно стирать, и поэтому стараются не замечать. Но это была не клякса, а обычный дяденька, что было во стократ хуже. Я выбежал из ресторана и забрался на верхнюю палубу, где спрятался за шлюпкой. Все люди мне казались предателями, и видеть их больше не хотелось. Я не мог им простить этого странного дяденьки и просто смотрел на воду и плакал. Когда отец меня нашел, то обнял за плечи и сказал, что такая вот у нас жизнь. Если она такая, то мне она даром не нужна! - закричал я и заплакал еще громче.
Прошло много лет, а я все не находил себе места, пока не нашел эту другую жизнь возле пещеры под крестом, где родился Человек, которого тоже не приняли люди, сидящие за богато накрытыми столами. Ему не нашлось места среди людей, и его колыбелью были ясли в пещере, где держали скот. Но ему поклонялись ангелы и звезды, и рядом с ним всегда смеялись дети. Когда я рассказал ему про дяденьку в мятом костюме, он улыбнулся и протянул мне хлеб и вино. И когда я их взял, передо мной разверзлись небеса, и я увидел открытыми двери рая. Где последние были первыми, и алчущие утешились.