вырождаюсь
Мой дед по материнской линии, деда Витя, с шести лет ходил в поле за скотиной. С 13 уже работал в грузовой артели на станции. Когда началась война, ему было около 17. Отец и старший брат дядя Коля ушли на фронт. Мать строго запретила ему даже думать о том, чтобы воевать. Раз он был за старшего, она поставила ему условие: обеспечить семью пропитанием (тетя Миля только родилась, тете Шуре было четыре, а тете Марии семь). Они жили в деревне, где-то в Удмуртии. Дед устроился в колхозе помощником на комбайне. Они работали день и ночь, и за перевыполнение нормы им давали зерно на руки. Ударным трудом он сумел заработать пол амбара зерна, потом подделал свидетельство, что он старше, и ушел на войну. К своему совершеннолетию он попал на фронт и после бомбежки стал инвалидом. Отлежал в госпитале, подлечился, попал в школу сержантов и минометчиком снова стал бить фашистов. Воевал в Восточной Пруссии, брал Кенигсберг. После войны был председателем колхоза. Потом народным депутатом Совета народных депутатов в Москве.
Дед по отцовской линии, грузин деда Миша, ушел на войну по мобилизации. В первый же год во время выхода из окружения был тяжело ранен и попал в плен. Сначала он оказался в Польше. Бежал. Его поймали. Потом его вывезли в Италию. Через год он снова бежал. Его снова поймали. К концу войны он работал где-то в поместье в Германии. Дед вернулся домой после Победы, когда на него уже пришла похоронка. Где-то в Европе он угнал отличную пару породистых лошадей с повозкой на рессорах и резиновыми колесами. На этой повозке он и вернулся на Родину. Сразу поехал к дому своей возлюбленной, с которой познакомился до войны, моей бабушке Тамаре. Приехал, чтобы ее забрать. Родители у него спрашивают: а где жить будете? Он им говорит: это наше дело - и забрал бабушку. Такой упрямый. Дед выкопал в лесу землянку, и пока не построил дом, они там жили. Дед рубил в лесу дрова и возил их на повозке в Тбилиси. Ну и на разные стройки подряжался. Ему тяжело было работать - он был инвалидом. В плену его за побеги пытали, и у него на обеих руках мизинцы и безымянные пальцы стали на всю жизнь парализованные. У деда даже кличка была такая - рак. У него были врожденные способности к языкам. Когда я приезжал к ним на каникулы дед спокойно говорил на немецком, итальянском и польском. Всю жизнь проработал в больнице простым санитаром.
Так жили всего пятьдесят лет назад. А мне даже когда просто пишу об этом, уже страшно. Какие подделки документов, чтобы уйти на фронт? Какие побеги? Какие землянки? Когда у меня в комнате лимоны цветут, я уже работать не могу - раздражает. Чего уж говорить о святых, которые жили тысячу лет назад. Они как звезды на небе. На них можно только смотреть и радоваться. О подвигах, что они совершали, вообще молчу.