Священник Вова вошел в церковь, когда уже пели «Херувимскую». Хотя вокруг все стояли, склонив голову и опустив глаза, потому-что ходить и разговаривать когда в алтаре совершается Страшная Жертва, строжайше запрещается, он бросился, чуть ли не бегом к клиросу. Со всеми поздоровался, всем раскланялся, и уже через минуту можно было слышать его дребезжащий, когда - то красивый бас. Когда вынесли Чашу, он не удержался - пошел в народ. Многие его знали, и со многими он поздоровался и перекинулся несколькими добрыми словами, вроде: и я рад вас видеть, а как здоровье вашей супруги и другие приятные вещи, которые наполняют душу скучающего на службе человека теплотой и радостью. И что может быть приятнее поболтать во время святого Причастия, когда даже ангелы немеют от благоговения? Когда знакомых в храме не осталось, священник Вова пошел на улицу, где собралось десятка полтора машин с младенчиками, которых привезли, чтобы крестить. Там тоже были знакомые, и он долго и обстоятельно поговорил с ними о таинстве крещения и радости воцерковления и многих других важных вещах, которые в определенные моменты жизни люди готовы чуть ли не записывать у себя под сердцем. И в такие моменты люди готовы дать сколько угодно денег - дело-то святое. Его красноречию позавидовали бы ангелы - еще со вчерашнего дня священника Вову мучило страшное похмелье, и он готов был проповедовать бесконечно. Пил «горькую» он давно и основательно - уже более пятнадцати лет подряд. С тех пор многое изменилось. За то, что он пьяным служил литургию, владыка давно снял с него крест и запретил в служении. А когда-то он любил сразу после службы в рясе и с крестом на груди приходить в кафе на городской площади, где за бутылкой водки рассказывал местным завсегдатаям о Христе и православной вере. С тех пор его и стали звать священник Вова. Жена с дочерью давно от него ушли, и теперь он жил с одной сердобольной женщиной, которая, так же как и он, пьет уже много лет и трезветь не собирается. В храме, куда он приходит с похмелья петь на клиросе, настоятель терпит его из жалости и сострадания - когда-то они вместе служили. Здесь его все жалеют - кормят и дают одежду, а вот денег не дают совсем, потому-что знают, что он их сразу же пропьет. Страшно и больно видеть его на праздниках, когда пьяный с дикими глазами он стоит у колонны и что-то шепчет себе под нос, может даже слова молитв, которые когда-то знал наизусть. Я никогда ни о чем с ним не разговаривал, хотя даже знаю его родителей - потому-что бесполезно. Он, конечно, меня выслушает, конечно, со всем согласится, но уже в этот же вечер напьется в стельку. Горько видеть, как погибает живой человек с бессмертной душой, ибо то, что ждет его впереди, не пожелаешь и врагу. Тем более бывший когда-то священником, который и людей крестил, и молодожен венчал, и больных соборовал….
Вот вы читаете и думаете: дорогой Ахалашвили ты уже совсем с катушек сорвался, зачем ты все нам это рассказываешь паскудник? Затем, что некоторые даже образованные и с виду вменяемые, искренне верят, что когда они крестятся, а тем более получают святой сан священства, то все - дорога греху в душу закрыта раз и навсегда, гадости отскакивают от тебя, как теннисные мячики от танка, и делать-то больше особо ничего не надо. Грех там - ты здесь, живи себе и радуйся. Конечно, душа крещенная, в которую сходит Дух Святой, и вправду получает великую силу противостоять греху, но не надо забывать о великом даре свободы, который делает нас богоподобными, с которым и некоторые ангелы, видевшие Бога прямо перед собой, не справились, и стали демонами.
Мы свободны совершать что угодно и когда угодно, и Бог нам позволит сделать это, потому-что он создал нас свободными раз и навсегда. Свободными даже от Него, если захотим. Ты можешь жить благочестиво и праведно с Богом, а можешь жить грязно и страшно с демонами - это твой выбор, потому-что ты человек. И Бог никогда не будет тебя заставлять. Это и отличает отцовскую святую любовь от деспотии, если вы понимаете, о чем я.
....А его и вправду зовут Владимир, и вправду он когда-то был православным священником. Если захотите, помолитесь о нем, болящем, и вам воздастся. Потому-что нет более великого для Неба, чем положивших душу за други своя. Я искренне верю, что за наши молитвы Господь его помилует. А иначе, зачем все это?