Второй Рим - Третий Рим
"Благодаря Византии одной из ключевых составляющих нашего менталитета стал принцип «благочестие выше благосостояния». Эта идея, когда-то высказанная святителем Иоанном Златоустом, прошла путеводной нитью через книги русских мыслителей, писателей, поэтов, и сегодня по-прежнему имеет огромное значение. Здесь же идеи милосердия, обуздания гордыни, даролюбия, державности и многие другое" Академик Сергей Карпов
День 29 мая - одна из важнейших дат мировой истории. В этот день Великая Византийская империя перестала существовать. 560 лет назад, 29 мая 1453 года, под ударами турок-османов пал легендарный Царьград - Константинополь. С её гибелью завершился огромный период человеческой истории. В жизни многих народов Европы, Азии и Северной Африки наступила эра турецкого владычества и создания Османской империи. Сегодня былое величие этого государства-цивилизации, его исторические уроки вспоминают все чаще, нередко проводя параллели с современной Россией. Об этом и многом другом интервью телеканала «Культура» с председателем Национального комитета византинистов России, деканом исторического факультета МГУ, академиком РАН Сергеем Карповым
Корреспондент: Из сегодняшнего «далека» день падения Константинополя выглядит так, словно в одночасье с карты мира исчезла целая цивилизация (вспоминается розановское: «Русь слиняла в два дня. Самое большее - в три»). А как было на самом деле?
Академик Карпов: В реальности процесс падения Византии был болезненным и долгим. Он начался с взятия Константинополя крестоносцами в 1204 году. В 1261-м империя была восстановлена, но это была лишь тень былого величия. Кризис середины XIV века окончательно подорвал силы державы. Агония тянулась несколько десятилетий. Но в 1453 году от империи оставался не только один Константинополь с окрестностями. В ее составе были владения на Пелопоннесе - Морейское княжество, более того, существовала отдельная Трапезундская империя с византийской династией Великих Комнинов во главе. Эта империя была захвачена османами восемью годами позже - в 1461 году. И, вплоть до 70-80-х годов XV столетия, на византийской периферии продолжалось сопротивление.
Корреспондент: Но что к тому времени оставалось от того сказочного великолепия Восточной Римской империи периода ее расцвета? Сохраняла ли она свою восточно-христианскую, православную уникальность?
Академик Карпов: Осталось довольно много, хотя еще больше было разрушено. Конечно, в первую очередь, это выдающиеся памятники византийской архитектуры, многие из которых практически сразу же были обращены в мечети. Позднее, когда Турция стала светским государством, ряд из них был преобразован в музеи - Святая София Константинопольская, монастырь Хоры (Кахрие Джами), Святая София Трапезундская… Но, кстати, сейчас у части турецкого общества есть желание некоторые из этих памятников вновь обратить в мечети. Например, это касается уникального памятника поздневизантийского зодчества, первостепенного значения - собора Святой Софии Трапезундской. Есть опасность, что ее знаменитые фрески опять будут под штукатуркой. Очень не хотелось бы, чтобы это произошло. Ведь современная Турция дала много примеров бережного отношения к культурному наследию.
Что касается духовной уникальности Византии, то она хранила ее и после падения Константинополя, в течение всего турецкого господства. Был Афон, были другие центры православной духовности, сохранялась греческая школа, патриархия и все это поддерживало самосознание греков. Конечно, постепенно многие духовные ценности утрачивались, но они передавались другим народам - вместе с диаспорами, с многочисленными поездками греческих иерархов, в том числе на Русь. Таким образом павшая Византия продолжала транслировать свою духовность, культуру и ценности. Многие рукописи и артефакты, подготовившие Ренессанс, были тоже перевезены с бывших византийских земель на Запад, да и на Русь.
Корреспондент: Не могу не задать вопрос о знаменитой концепции «Москва - Третий Рим». Насколько она отражала историософскую действительность? Можно ли говорить о цивилизационной преемственности от Византии к наращивавшей свою мощь Московской Руси?
Академик Карпов: Конечно, в этом есть большой смысл. Русь всегда осознавала свою генетическую связь с православной цивилизацией Византии. Были разные этапы восприятия ее наследия. Сначала, до XV столетия - как части «византийского сообщества», следуя определению британского историка Дмитрия Оболенского, затем - как восприемника Византии, когда Московская Русь оставалась единственным православным Царством, И тогда, в 20-х годах XVI века, сначала в достаточно узком кругу просвещенных людей стала распространяться высказанная старцем псковского Елеазарова монастыря Филофеем идея о Москве как Третьем Риме, «а иному не быти». Она не стала тогда господствующей идеологемой государства. Ведь принявший царский Венец Иван Грозный возводил свой род к римскому императору Августу, а не к византийским василевсам. Московское царство стремилось к равенству с империей Габсбургов, Османской Портой, но не к византийской универсальности. Затем Уложенной грамотой Собора 1589 года определение Москвы как Третьего Рима стало нормой и было подкреплено установлением Патриаршества. С середины XVII века при царе Алексее Михайловиче и патриархе Никоне в России укрепляется идея универсалистского государства, опекающего весь православный мир. Многое делалось для того, чтобы русские паломники появились и на Афоне, и на Святой земле. Поддерживались и защищались святыни православного Востока, его христианское население.
Корреспондент: Понимаю, что Вы историк, а не политический публицист, но можно ли протянуть эту имперскую историософскую струну дальше - через петровскую Российскую империю вплоть до Советского Союза и даже нынешней Российской Федерации?
Академик Карпов: Здесь речь должна идти о наследии. Когда оно принимается, то можно говорить о цивилизационном преемстве. В данном случае речь должна идти о принятии определенных идеологем. Ну, например: идеи самодержавия, симфонии Церкви и государства, - все они воспринимались, но при этом перерабатывались, получали новое осмысление. Конечно, то, что создали Петр I и дальнейшие правители России - это уже несколько иная империя, но и она не отвергала основополагающие положения учения о православном Царстве.
Корреспондент: А что касается неудавшейся попытки Сталина провести в 1948 году Всеправославный собор - это можно назвать обращением к византийскому наследию?
Академик Карпов: Это политика. В ней, конечно, была опора на некоторые византийские идеологемы, но они использовались в сугубо политических целях.
Корреспондент: С момента гибели Восточной Римской империи прошло уже более половины тысячелетия. Какие византийские уроки для нас наиболее актуальны сегодня?
Академик Карпов: Для того чтобы ответить на этот вопрос, мы должны подумать обо всей длительной линии, связывающей нас с Византией. Ведь что она реально дала Руси? Да начиная с самого простого - письменности и литературы, той самой кирилло-мефодиевской традиции, пришедшей к нам именно из Византии. Далее. Иконопись, искусство мозаики, фрески, византийское церковное пение, хронистика - византийское летописание, вошедшее в нашу литературу, гимнография - тексты богослужебных песнопений, сформулированные святоотеческие нравственные принципы, правовые нормы номоканонов. И многое-многое другое. Конечно, это не могло не повлиять на наш менталитет, одним из ключевых составляющих которого был принцип «благочестие выше благосостояния». Эта идея, когда-то высказанная святителем Иоанном Златоустом, прошла путеводной нитью через книги русских мыслителей, писателей, поэтов, и сегодня по-прежнему имеет огромное значение. Здесь же идеи милосердия, обуздания гордыни, даролюбия, державности и многие другие.
Корреспондент: Идея державности и имперская идея. Связь очевидна. Актуальна ли она для сегодняшней России? Ведь и сегодня наша страна в значительной степени остается империей.
Академик Карпов: Сейчас многие в слово «империя» вкладывают иной смысл, забывают, что в нем есть не только политико-юридическая, но и духовная составляющая. Но совершенно очевидно, что если имперское начало будет утрачено нашим сознанием, то будет потеряно и понимание нашей державности, мы просто станем другими. И сегодня одна из главных, первоочередных задач общества и государства - сформулировать свои геополитические приоритеты. Они должны быть ясными и стоять на прочной исторической основе. Наша страна никогда не была замкнутым государством, а потому идея вселенской империи была для нее органичной. И когда Россия стремилась на Восток, она шла туда с этой идеей.
Корреспондент: Пять лет назад архимандрит Тихон (Шевкунов) снял фильм «Гибель империи. Византийский урок». Вы неоднократно его комментировали, но вопрос не столько о нем, а о том, повлиял ли он на рост интереса к Византии? Заметно ли это по Вашим студентам?
Академик Карпов: Думаю, да. Тогда этот фильм, конечно же, пробудил определенный интерес к Византии, ее истории и культуре. Но сейчас я очень надеюсь на то, что этот интерес еще больше возрастет благодаря деятельности недавно возрожденного Российского исторического общества и новому телеканалу «История», на котором можно будет предоставить многочисленной аудитории максимально подробную и многомерную информацию об этом колоссальнейшем достижении человеческой цивилизации.
http://portal-kultura.ru/articles/symbol-of-faith/5103-vizantiyskie-uroki/
День 29 мая - одна из важнейших дат мировой истории. В этот день Великая Византийская империя перестала существовать. 560 лет назад, 29 мая 1453 года, под ударами турок-османов пал легендарный Царьград - Константинополь. С её гибелью завершился огромный период человеческой истории. В жизни многих народов Европы, Азии и Северной Африки наступила эра турецкого владычества и создания Османской империи. Сегодня былое величие этого государства-цивилизации, его исторические уроки вспоминают все чаще, нередко проводя параллели с современной Россией. Об этом и многом другом интервью телеканала «Культура» с председателем Национального комитета византинистов России, деканом исторического факультета МГУ, академиком РАН Сергеем Карповым
Корреспондент: Из сегодняшнего «далека» день падения Константинополя выглядит так, словно в одночасье с карты мира исчезла целая цивилизация (вспоминается розановское: «Русь слиняла в два дня. Самое большее - в три»). А как было на самом деле?
Академик Карпов: В реальности процесс падения Византии был болезненным и долгим. Он начался с взятия Константинополя крестоносцами в 1204 году. В 1261-м империя была восстановлена, но это была лишь тень былого величия. Кризис середины XIV века окончательно подорвал силы державы. Агония тянулась несколько десятилетий. Но в 1453 году от империи оставался не только один Константинополь с окрестностями. В ее составе были владения на Пелопоннесе - Морейское княжество, более того, существовала отдельная Трапезундская империя с византийской династией Великих Комнинов во главе. Эта империя была захвачена османами восемью годами позже - в 1461 году. И, вплоть до 70-80-х годов XV столетия, на византийской периферии продолжалось сопротивление.
Корреспондент: Но что к тому времени оставалось от того сказочного великолепия Восточной Римской империи периода ее расцвета? Сохраняла ли она свою восточно-христианскую, православную уникальность?
Академик Карпов: Осталось довольно много, хотя еще больше было разрушено. Конечно, в первую очередь, это выдающиеся памятники византийской архитектуры, многие из которых практически сразу же были обращены в мечети. Позднее, когда Турция стала светским государством, ряд из них был преобразован в музеи - Святая София Константинопольская, монастырь Хоры (Кахрие Джами), Святая София Трапезундская… Но, кстати, сейчас у части турецкого общества есть желание некоторые из этих памятников вновь обратить в мечети. Например, это касается уникального памятника поздневизантийского зодчества, первостепенного значения - собора Святой Софии Трапезундской. Есть опасность, что ее знаменитые фрески опять будут под штукатуркой. Очень не хотелось бы, чтобы это произошло. Ведь современная Турция дала много примеров бережного отношения к культурному наследию.
Что касается духовной уникальности Византии, то она хранила ее и после падения Константинополя, в течение всего турецкого господства. Был Афон, были другие центры православной духовности, сохранялась греческая школа, патриархия и все это поддерживало самосознание греков. Конечно, постепенно многие духовные ценности утрачивались, но они передавались другим народам - вместе с диаспорами, с многочисленными поездками греческих иерархов, в том числе на Русь. Таким образом павшая Византия продолжала транслировать свою духовность, культуру и ценности. Многие рукописи и артефакты, подготовившие Ренессанс, были тоже перевезены с бывших византийских земель на Запад, да и на Русь.
Корреспондент: Не могу не задать вопрос о знаменитой концепции «Москва - Третий Рим». Насколько она отражала историософскую действительность? Можно ли говорить о цивилизационной преемственности от Византии к наращивавшей свою мощь Московской Руси?
Академик Карпов: Конечно, в этом есть большой смысл. Русь всегда осознавала свою генетическую связь с православной цивилизацией Византии. Были разные этапы восприятия ее наследия. Сначала, до XV столетия - как части «византийского сообщества», следуя определению британского историка Дмитрия Оболенского, затем - как восприемника Византии, когда Московская Русь оставалась единственным православным Царством, И тогда, в 20-х годах XVI века, сначала в достаточно узком кругу просвещенных людей стала распространяться высказанная старцем псковского Елеазарова монастыря Филофеем идея о Москве как Третьем Риме, «а иному не быти». Она не стала тогда господствующей идеологемой государства. Ведь принявший царский Венец Иван Грозный возводил свой род к римскому императору Августу, а не к византийским василевсам. Московское царство стремилось к равенству с империей Габсбургов, Османской Портой, но не к византийской универсальности. Затем Уложенной грамотой Собора 1589 года определение Москвы как Третьего Рима стало нормой и было подкреплено установлением Патриаршества. С середины XVII века при царе Алексее Михайловиче и патриархе Никоне в России укрепляется идея универсалистского государства, опекающего весь православный мир. Многое делалось для того, чтобы русские паломники появились и на Афоне, и на Святой земле. Поддерживались и защищались святыни православного Востока, его христианское население.
Корреспондент: Понимаю, что Вы историк, а не политический публицист, но можно ли протянуть эту имперскую историософскую струну дальше - через петровскую Российскую империю вплоть до Советского Союза и даже нынешней Российской Федерации?
Академик Карпов: Здесь речь должна идти о наследии. Когда оно принимается, то можно говорить о цивилизационном преемстве. В данном случае речь должна идти о принятии определенных идеологем. Ну, например: идеи самодержавия, симфонии Церкви и государства, - все они воспринимались, но при этом перерабатывались, получали новое осмысление. Конечно, то, что создали Петр I и дальнейшие правители России - это уже несколько иная империя, но и она не отвергала основополагающие положения учения о православном Царстве.
Корреспондент: А что касается неудавшейся попытки Сталина провести в 1948 году Всеправославный собор - это можно назвать обращением к византийскому наследию?
Академик Карпов: Это политика. В ней, конечно, была опора на некоторые византийские идеологемы, но они использовались в сугубо политических целях.
Корреспондент: С момента гибели Восточной Римской империи прошло уже более половины тысячелетия. Какие византийские уроки для нас наиболее актуальны сегодня?
Академик Карпов: Для того чтобы ответить на этот вопрос, мы должны подумать обо всей длительной линии, связывающей нас с Византией. Ведь что она реально дала Руси? Да начиная с самого простого - письменности и литературы, той самой кирилло-мефодиевской традиции, пришедшей к нам именно из Византии. Далее. Иконопись, искусство мозаики, фрески, византийское церковное пение, хронистика - византийское летописание, вошедшее в нашу литературу, гимнография - тексты богослужебных песнопений, сформулированные святоотеческие нравственные принципы, правовые нормы номоканонов. И многое-многое другое. Конечно, это не могло не повлиять на наш менталитет, одним из ключевых составляющих которого был принцип «благочестие выше благосостояния». Эта идея, когда-то высказанная святителем Иоанном Златоустом, прошла путеводной нитью через книги русских мыслителей, писателей, поэтов, и сегодня по-прежнему имеет огромное значение. Здесь же идеи милосердия, обуздания гордыни, даролюбия, державности и многие другие.
Корреспондент: Идея державности и имперская идея. Связь очевидна. Актуальна ли она для сегодняшней России? Ведь и сегодня наша страна в значительной степени остается империей.
Академик Карпов: Сейчас многие в слово «империя» вкладывают иной смысл, забывают, что в нем есть не только политико-юридическая, но и духовная составляющая. Но совершенно очевидно, что если имперское начало будет утрачено нашим сознанием, то будет потеряно и понимание нашей державности, мы просто станем другими. И сегодня одна из главных, первоочередных задач общества и государства - сформулировать свои геополитические приоритеты. Они должны быть ясными и стоять на прочной исторической основе. Наша страна никогда не была замкнутым государством, а потому идея вселенской империи была для нее органичной. И когда Россия стремилась на Восток, она шла туда с этой идеей.
Корреспондент: Пять лет назад архимандрит Тихон (Шевкунов) снял фильм «Гибель империи. Византийский урок». Вы неоднократно его комментировали, но вопрос не столько о нем, а о том, повлиял ли он на рост интереса к Византии? Заметно ли это по Вашим студентам?
Академик Карпов: Думаю, да. Тогда этот фильм, конечно же, пробудил определенный интерес к Византии, ее истории и культуре. Но сейчас я очень надеюсь на то, что этот интерес еще больше возрастет благодаря деятельности недавно возрожденного Российского исторического общества и новому телеканалу «История», на котором можно будет предоставить многочисленной аудитории максимально подробную и многомерную информацию об этом колоссальнейшем достижении человеческой цивилизации.
http://portal-kultura.ru/articles/symbol-of-faith/5103-vizantiyskie-uroki/