Филип Дж Корсо и Вильям Дж Бернс - "День после Розуэлла"
[ Начало]
В своем плане относительно отдельного администрирования и управления в пределах структуры армии, проект "Горизонт" разрабатывался для того, чтобы быть самым большим в исследованиях, развитии и базировании в истории армии. Больший, чем проект "Манхэттен", "Горизонт" возможно бы с легкостью стал абсолютно отдельной единицей в пределах самой армии. Также, "Горизонт" воспринимался, как непосредственная угроза для других подразделений вооруженных сил, а также для гражданских космических агентств. У военно-морского флота был свой домашний план относительно установки подводных баз, которые исследовали бы коммерческие и научные возможности океанского дна и одновременно, что еще более важно, устанавливали противолодочную защиту, которая противостояла бы угрозе советских ядерных субмарин.
Мы подозревали, что планы военно-морского флота, как и наши собственные планы относительно лунной базы, также давали военно-морскому флоту возможность слежения и наблюдения за неопознанными подводными объектами, если EBE их все-таки отправляли на Землю.
Несмотря на гражданскую оппозицию планам армии, генерал Трюдо написал, что у армии не было выбора, кроме как защищать свои планы относительно лунной базы. "Разведывательное ведомство Соединенных Штатов соглашается, с тем что Советский Союз может совершить управляемое прилунение в любое время после 1965 года". Это, сказал он, создаст прецедент для объявления лунной поверхности советской территорией, что само по себе может ускорить наступление войны, если бы Соединенные Штаты также попытались установить там свое присутствие. Быть вторыми было не вариантом. "Как отметил Конгресс", - продолжал генерал Трюдо, "мы попали в струю, в которой у нас нет выбора, кроме как продолжать действовать".
Однако насколько бы нам ни было трудно пытаться получить проект "Горизонт" для полного финансирования и развития, нас остановили. Национальная космонавтика стала собственностью гражданского космического агентства и у НАСА были свои планы и свой собственный график исследования космоса. Мы были успешны в таких отдельных проектах, как "Корона", но он не дал армии необходимый для постройки лунной базы по проекту "Горизонт" контроль.
Я стал подчиненным генерала Трюдо для проекта в Вашингтоне. Я смог лоббировать этот проект и "Горизонт" также стал эффективным прикрытием всего розуэлльского технического прогресса, за которым я присматривал.
Никто не знал, как мни проекта "Горизонт" даже с учетом того, что он не был состоянии ни убрать НАСА, ни приказать НАСА передать контроль армии для развития базы на Луне.
Но я думаю, что в конечном счете мы высказали свое мнение президенту, потому что он в итоге понял ценность лунной базы. Вскоре после того, как я свидетельствовал перед Сенатом на закрытой, совершенно секретной сессии о том, как КГБ проникло в ЦРУ и фактически диктовало некоторые наши разведданные перед Корейской войной, генеральный прокурор Роберт Кеннеди, который прочитал это секретное свидетельство, попросил, чтобы я приехал к нему в Министерство юстиции.
В тот день мы приехали во встречу для достижения согласия. Я знаю, что убедил его, что официальные данные разведки, которые президент получал через свои агентства, не была только неправильной, она была сознательно испорчена. Роберт Кеннеди начал понимать, что мы в Пентагоне не были просто группой старых солдат, ищущих войны. Он видел, что мы действительно видели угрозу и над Соединенными Штатами действительно нависла угроза советского проникновения в наши самые секретные агентства.
Мы не говорили о Розуэлле или об инопланетянах. Я никогда не рассказывал ему об инопланетянах, но я смог убедить его в том, что, если Советы попадут на Луну раньше нас, то до конца десятилетия им будет принадлежать победа в холодной войне. Бобби Кеннеди подозревал, что кроме коммерческих и научных целей, желанием армии развернуть базу на Луне руководили другие планы и даже никогда не интересуясь этим планами, он обещал поговорить об этом с президентом.
Я могу Вам только сказать, что для меня лично было признаком успеха, когда вскоре после моей встречи с Бобби в Министерстве юстиции, президент Джон Кеннеди объявил, что одной из его целей к концу 1960-х была отправка Соединенными Штатами экспедиции на Луну. Он все понял! Возможно он не мог позволить армии иметь другой проект "Манхэттен". Это было другой эрой и другой войной. Но я верю, что Джек Кеннеди действительно понимал реальные последствия холодной войны и что, вероятно, произошло бы, если бы русские высадились на Луне раньше нас.
Путь истории повернулся, именно наши лунные экспедиции, одна за другой в течение 1960-х годов, не только сконцентрировали на себе внимание всего мира, но и показали всем нашим врагам, что Соединенные Штаты были полны решимости застолбить за собой территорию и защитить Луну. Никто не хотел тотальной войны, особенно EBE, которые попытались даже больше раз, чем мне известно, прогнать нас с Луны и с их базы. Они нападали на наши корабли, вмешивались в наши коммуникации и стремились угрожать нам своим физическим присутствием. Но мы были настойчивы и продолжали. В конечном счете мы достигли Луны и отправили туда достаточное количество экспедиций, чтобы исследовать лунную поверхность и очень эффектно соревновались с EBE по контролю своего воздушного пространства и сферы космоса, той самой сферы, о которой говорил генерал Трюдо в записках о проекте "Горизонт" десятью годами ранее. И хотя проект "Горизонт" предполагал прилунение к 1967 году, он также предполагал создание в армии инфраструктуры управления и постройки оборудования к началу 1959 года. Из-за НАСА и гражданского управления исследованием космоса, Соединенным Штатам потребовалось больше времени, чтобы достигнуть Луны, чем мы первоначально планировали и конечно же, мы никогда не строили там постоянную базу, которую мы планировали для первоначальных целей "Горизонта".
Я знал, даже при том, что в 1969-м году я уже не работал в армии, что наш успех исследования Луны демонстрировал наши возможности контроля и отсутствия свободы действий у EBE. Было также продемонстрировано, что, если бы были заключены какие-либо соглашения с инопланетянами, Советы не были теми, с кем они могли быть заключены. К началу 1970-х годов, в то время как продолжались прилунения Аполлона, было ясно, что течение повернулось и мы в отношениях с EBE получили небольшое преимущество, к которому стремились с 1950-х годов.
Но я, возвращаясь в 1961 год, пристально рассматривающий гигантский отчет о проекте "Горизонт" на своем столе и понимающий, что все гражданское научное сообщество мобилизовалось против этого усилия, знал, что перед тем, как одержать большие победы, должны быть достигнуты маленькие победы. Я достал кремниевые пластинки, которые мы обнаружили среди обломков космического корабля в Розуэлле и сказали сам себе, что для развития они будут включены в следующий проект. Я не очень хорошо понимал, что это было, но если ученые с Ракетного полигона в Уайт Сэндс были правы в том, что они по этому поводу думали, это было победой, которую мы еще долго будем смаковать после окончания политических боев вокруг проекта "Горизонт".ого розуэлльских технологий в итоге будет внедрено для развития, так как вооруженные силы продвигали "Горизонт" неявно предполагая о присутствии инопланетян и их враждебных намерений. После первого года работы, президент Кеннеди также знал о ценности проекта "Горизонт" даже с учетом того, что он не был состоянии ни убрать НАСА, ни приказать НАСА передать контроль армии для развития базы на Луне.
Но я думаю, что в конечном счете мы высказали свое мнение президенту, потому что он в итоге понял ценность лунной базы. Вскоре после того, как я свидетельствовал перед Сенатом на закрытой, совершенно секретной сессии о том, как КГБ проникло в ЦРУ и фактически диктовало некоторые наши разведданные перед Корейской войной, генеральный прокурор Роберт Кеннеди, который прочитал это секретное свидетельство, попросил, чтобы я приехал к нему в Министерство юстиции.
В тот день мы приехали во встречу для достижения согласия. Я знаю, что убедил его, что официальные данные разведки, которые президент получал через свои агентства, не была только неправильной, она была сознательно испорчена. Роберт Кеннеди начал понимать, что мы в Пентагоне не были просто группой старых солдат, ищущих войны. Он видел, что мы действительно видели угрозу и над Соединенными Штатами действительно нависла угроза советского проникновения в наши самые секретные агентства.
Мы не говорили о Розуэлле или об инопланетянах. Я никогда не рассказывал ему об инопланетянах, но я смог убедить его в том, что, если Советы попадут на Луну раньше нас, то до конца десятилетия им будет принадлежать победа в холодной войне. Бобби Кеннеди подозревал, что кроме коммерческих и научных целей, желанием армии развернуть базу на Луне руководили другие планы и даже никогда не интересуясь этим планами, он обещал поговорить об этом с президентом.
Я могу Вам только сказать, что для меня лично было признаком успеха, когда вскоре после моей встречи с Бобби в Министерстве юстиции, президент Джон Кеннеди объявил, что одной из его целей к концу 1960-х была отправка Соединенными Штатами экспедиции на Луну. Он все понял! Возможно он не мог позволить армии иметь другой проект "Манхэттен". Это было другой эрой и другой войной. Но я верю, что Джек Кеннеди действительно понимал реальные последствия холодной войны и что, вероятно, произошло бы, если бы русские высадились на Луне раньше нас.
Путь истории повернулся, именно наши лунные экспедиции, одна за другой в течение 1960-х годов, не только сконцентрировали на себе внимание всего мира, но и показали всем нашим врагам, что Соединенные Штаты были полны решимости застолбить за собой территорию и защитить Луну. Никто не хотел тотальной войны, особенно EBE, которые попытались даже больше раз, чем мне известно, прогнать нас с Луны и с их базы. Они нападали на наши корабли, вмешивались в наши коммуникации и стремились угрожать нам своим физическим присутствием. Но мы были настойчивы и продолжали. В конечном счете мы достигли Луны и отправили туда достаточное количество экспедиций, чтобы исследовать лунную поверхность и очень эффектно соревновались с EBE по контролю своего воздушного пространства и сферы космоса, той самой сферы, о которой говорил генерал Трюдо в записках о проекте "Горизонт" десятью годами ранее. И хотя проект "Горизонт" предполагал прилунение к 1967 году, он также предполагал создание в армии инфраструктуры управления и постройки оборудования к началу 1959 года. Из-за НАСА и гражданского управления исследованием космоса, Соединенным Штатам потребовалось больше времени, чтобы достигнуть Луны, чем мы первоначально планировали и конечно же, мы никогда не строили там постоянную базу, которую мы планировали для первоначальных целей "Горизонта".
Я знал, даже при том, что в 1969-м году я уже не работал в армии, что наш успех исследования Луны демонстрировал наши возможности контроля и отсутствия свободы действий у EBE. Было также продемонстрировано, что, если бы были заключены какие-либо соглашения с инопланетянами, Советы не были теми, с кем они могли быть заключены. К началу 1970-х годов, в то время как продолжались прилунения Аполлона, было ясно, что течение повернулось и мы в отношениях с EBE получили небольшое преимущество, к которому стремились с 1950-х годов.
Но я, возвращаясь в 1961 год, пристально рассматривающий гигантский отчет о проекте "Горизонт" на своем столе и понимающий, что все гражданское научное сообщество мобилизовалось против этого усилия, знал, что перед тем, как одержать большие победы, должны быть достигнуты маленькие победы. Я достал кремниевые пластинки, которые мы обнаружили среди обломков космического корабля в Розуэлле и сказали сам себе, что для развития они будут включены в следующий проект. Я не очень хорошо понимал, что это было, но если ученые с Ракетного полигона в Уайт Сэндс были правы в том, что они по этому поводу думали, это было победой, которую мы еще долго будем смаковать после окончания политических боев вокруг проекта "Горизонт".
В своем плане относительно отдельного администрирования и управления в пределах структуры армии, проект "Горизонт" разрабатывался для того, чтобы быть самым большим в исследованиях, развитии и базировании в истории армии. Больший, чем проект "Манхэттен", "Горизонт" возможно бы с легкостью стал абсолютно отдельной единицей в пределах самой армии. Также, "Горизонт" воспринимался, как непосредственная угроза для других подразделений вооруженных сил, а также для гражданских космических агентств. У военно-морского флота был свой домашний план относительно установки подводных баз, которые исследовали бы коммерческие и научные возможности океанского дна и одновременно, что еще более важно, устанавливали противолодочную защиту, которая противостояла бы угрозе советских ядерных субмарин.
Мы подозревали, что планы военно-морского флота, как и наши собственные планы относительно лунной базы, также давали военно-морскому флоту возможность слежения и наблюдения за неопознанными подводными объектами, если EBE их все-таки отправляли на Землю.
Несмотря на гражданскую оппозицию планам армии, генерал Трюдо написал, что у армии не было выбора, кроме как защищать свои планы относительно лунной базы. "Разведывательное ведомство Соединенных Штатов соглашается, с тем что Советский Союз может совершить управляемое прилунение в любое время после 1965 года". Это, сказал он, создаст прецедент для объявления лунной поверхности советской территорией, что само по себе может ускорить наступление войны, если бы Соединенные Штаты также попытались установить там свое присутствие. Быть вторыми было не вариантом. "Как отметил Конгресс", - продолжал генерал Трюдо, "мы попали в струю, в которой у нас нет выбора, кроме как продолжать действовать".
Однако насколько бы нам ни было трудно пытаться получить проект "Горизонт" для полного финансирования и развития, нас остановили. Национальная космонавтика стала собственностью гражданского космического агентства и у НАСА были свои планы и свой собственный график исследования космоса. Мы были успешны в таких отдельных проектах, как "Корона", но он не дал армии необходимый для постройки лунной базы по проекту "Горизонт" контроль.
Я стал подчиненным генерала Трюдо для проекта в Вашингтоне. Я смог лоббировать этот проект и "Горизонт" также стал эффективным прикрытием всего розуэлльского технического прогресса, за которым я присматривал.
Никто не знал, как мни проекта "Горизонт" даже с учетом того, что он не был состоянии ни убрать НАСА, ни приказать НАСА передать контроль армии для развития базы на Луне.
Но я думаю, что в конечном счете мы высказали свое мнение президенту, потому что он в итоге понял ценность лунной базы. Вскоре после того, как я свидетельствовал перед Сенатом на закрытой, совершенно секретной сессии о том, как КГБ проникло в ЦРУ и фактически диктовало некоторые наши разведданные перед Корейской войной, генеральный прокурор Роберт Кеннеди, который прочитал это секретное свидетельство, попросил, чтобы я приехал к нему в Министерство юстиции.
В тот день мы приехали во встречу для достижения согласия. Я знаю, что убедил его, что официальные данные разведки, которые президент получал через свои агентства, не была только неправильной, она была сознательно испорчена. Роберт Кеннеди начал понимать, что мы в Пентагоне не были просто группой старых солдат, ищущих войны. Он видел, что мы действительно видели угрозу и над Соединенными Штатами действительно нависла угроза советского проникновения в наши самые секретные агентства.
Мы не говорили о Розуэлле или об инопланетянах. Я никогда не рассказывал ему об инопланетянах, но я смог убедить его в том, что, если Советы попадут на Луну раньше нас, то до конца десятилетия им будет принадлежать победа в холодной войне. Бобби Кеннеди подозревал, что кроме коммерческих и научных целей, желанием армии развернуть базу на Луне руководили другие планы и даже никогда не интересуясь этим планами, он обещал поговорить об этом с президентом.
Я могу Вам только сказать, что для меня лично было признаком успеха, когда вскоре после моей встречи с Бобби в Министерстве юстиции, президент Джон Кеннеди объявил, что одной из его целей к концу 1960-х была отправка Соединенными Штатами экспедиции на Луну. Он все понял! Возможно он не мог позволить армии иметь другой проект "Манхэттен". Это было другой эрой и другой войной. Но я верю, что Джек Кеннеди действительно понимал реальные последствия холодной войны и что, вероятно, произошло бы, если бы русские высадились на Луне раньше нас.
Путь истории повернулся, именно наши лунные экспедиции, одна за другой в течение 1960-х годов, не только сконцентрировали на себе внимание всего мира, но и показали всем нашим врагам, что Соединенные Штаты были полны решимости застолбить за собой территорию и защитить Луну. Никто не хотел тотальной войны, особенно EBE, которые попытались даже больше раз, чем мне известно, прогнать нас с Луны и с их базы. Они нападали на наши корабли, вмешивались в наши коммуникации и стремились угрожать нам своим физическим присутствием. Но мы были настойчивы и продолжали. В конечном счете мы достигли Луны и отправили туда достаточное количество экспедиций, чтобы исследовать лунную поверхность и очень эффектно соревновались с EBE по контролю своего воздушного пространства и сферы космоса, той самой сферы, о которой говорил генерал Трюдо в записках о проекте "Горизонт" десятью годами ранее. И хотя проект "Горизонт" предполагал прилунение к 1967 году, он также предполагал создание в армии инфраструктуры управления и постройки оборудования к началу 1959 года. Из-за НАСА и гражданского управления исследованием космоса, Соединенным Штатам потребовалось больше времени, чтобы достигнуть Луны, чем мы первоначально планировали и конечно же, мы никогда не строили там постоянную базу, которую мы планировали для первоначальных целей "Горизонта".
Я знал, даже при том, что в 1969-м году я уже не работал в армии, что наш успех исследования Луны демонстрировал наши возможности контроля и отсутствия свободы действий у EBE. Было также продемонстрировано, что, если бы были заключены какие-либо соглашения с инопланетянами, Советы не были теми, с кем они могли быть заключены. К началу 1970-х годов, в то время как продолжались прилунения Аполлона, было ясно, что течение повернулось и мы в отношениях с EBE получили небольшое преимущество, к которому стремились с 1950-х годов.
Но я, возвращаясь в 1961 год, пристально рассматривающий гигантский отчет о проекте "Горизонт" на своем столе и понимающий, что все гражданское научное сообщество мобилизовалось против этого усилия, знал, что перед тем, как одержать большие победы, должны быть достигнуты маленькие победы. Я достал кремниевые пластинки, которые мы обнаружили среди обломков космического корабля в Розуэлле и сказали сам себе, что для развития они будут включены в следующий проект. Я не очень хорошо понимал, что это было, но если ученые с Ракетного полигона в Уайт Сэндс были правы в том, что они по этому поводу думали, это было победой, которую мы еще долго будем смаковать после окончания политических боев вокруг проекта "Горизонт".ого розуэлльских технологий в итоге будет внедрено для развития, так как вооруженные силы продвигали "Горизонт" неявно предполагая о присутствии инопланетян и их враждебных намерений. После первого года работы, президент Кеннеди также знал о ценности проекта "Горизонт" даже с учетом того, что он не был состоянии ни убрать НАСА, ни приказать НАСА передать контроль армии для развития базы на Луне.
Но я думаю, что в конечном счете мы высказали свое мнение президенту, потому что он в итоге понял ценность лунной базы. Вскоре после того, как я свидетельствовал перед Сенатом на закрытой, совершенно секретной сессии о том, как КГБ проникло в ЦРУ и фактически диктовало некоторые наши разведданные перед Корейской войной, генеральный прокурор Роберт Кеннеди, который прочитал это секретное свидетельство, попросил, чтобы я приехал к нему в Министерство юстиции.
В тот день мы приехали во встречу для достижения согласия. Я знаю, что убедил его, что официальные данные разведки, которые президент получал через свои агентства, не была только неправильной, она была сознательно испорчена. Роберт Кеннеди начал понимать, что мы в Пентагоне не были просто группой старых солдат, ищущих войны. Он видел, что мы действительно видели угрозу и над Соединенными Штатами действительно нависла угроза советского проникновения в наши самые секретные агентства.
Мы не говорили о Розуэлле или об инопланетянах. Я никогда не рассказывал ему об инопланетянах, но я смог убедить его в том, что, если Советы попадут на Луну раньше нас, то до конца десятилетия им будет принадлежать победа в холодной войне. Бобби Кеннеди подозревал, что кроме коммерческих и научных целей, желанием армии развернуть базу на Луне руководили другие планы и даже никогда не интересуясь этим планами, он обещал поговорить об этом с президентом.
Я могу Вам только сказать, что для меня лично было признаком успеха, когда вскоре после моей встречи с Бобби в Министерстве юстиции, президент Джон Кеннеди объявил, что одной из его целей к концу 1960-х была отправка Соединенными Штатами экспедиции на Луну. Он все понял! Возможно он не мог позволить армии иметь другой проект "Манхэттен". Это было другой эрой и другой войной. Но я верю, что Джек Кеннеди действительно понимал реальные последствия холодной войны и что, вероятно, произошло бы, если бы русские высадились на Луне раньше нас.
Путь истории повернулся, именно наши лунные экспедиции, одна за другой в течение 1960-х годов, не только сконцентрировали на себе внимание всего мира, но и показали всем нашим врагам, что Соединенные Штаты были полны решимости застолбить за собой территорию и защитить Луну. Никто не хотел тотальной войны, особенно EBE, которые попытались даже больше раз, чем мне известно, прогнать нас с Луны и с их базы. Они нападали на наши корабли, вмешивались в наши коммуникации и стремились угрожать нам своим физическим присутствием. Но мы были настойчивы и продолжали. В конечном счете мы достигли Луны и отправили туда достаточное количество экспедиций, чтобы исследовать лунную поверхность и очень эффектно соревновались с EBE по контролю своего воздушного пространства и сферы космоса, той самой сферы, о которой говорил генерал Трюдо в записках о проекте "Горизонт" десятью годами ранее. И хотя проект "Горизонт" предполагал прилунение к 1967 году, он также предполагал создание в армии инфраструктуры управления и постройки оборудования к началу 1959 года. Из-за НАСА и гражданского управления исследованием космоса, Соединенным Штатам потребовалось больше времени, чтобы достигнуть Луны, чем мы первоначально планировали и конечно же, мы никогда не строили там постоянную базу, которую мы планировали для первоначальных целей "Горизонта".
Я знал, даже при том, что в 1969-м году я уже не работал в армии, что наш успех исследования Луны демонстрировал наши возможности контроля и отсутствия свободы действий у EBE. Было также продемонстрировано, что, если бы были заключены какие-либо соглашения с инопланетянами, Советы не были теми, с кем они могли быть заключены. К началу 1970-х годов, в то время как продолжались прилунения Аполлона, было ясно, что течение повернулось и мы в отношениях с EBE получили небольшое преимущество, к которому стремились с 1950-х годов.
Но я, возвращаясь в 1961 год, пристально рассматривающий гигантский отчет о проекте "Горизонт" на своем столе и понимающий, что все гражданское научное сообщество мобилизовалось против этого усилия, знал, что перед тем, как одержать большие победы, должны быть достигнуты маленькие победы. Я достал кремниевые пластинки, которые мы обнаружили среди обломков космического корабля в Розуэлле и сказали сам себе, что для развития они будут включены в следующий проект. Я не очень хорошо понимал, что это было, но если ученые с Ракетного полигона в Уайт Сэндс были правы в том, что они по этому поводу думали, это было победой, которую мы еще долго будем смаковать после окончания политических боев вокруг проекта "Горизонт".
Click to view