Еще об интернетном
Заметка навеяна выступлением v_milov , где он выражает скептицизм относительно « чрезмерной веры в возможности интернета»
Настрой автора понятен: он только что из «полевых условий», когда стояла конкретная задача, был обозначен дедлайн, работать надо был с людьми и с материалом, планировать, рулить, направлять, отзывать, грузить, отвозить, привозить… Это изматывает, и одновременно захватывает, это драйв, ощущение конкретного Дела. С интернет-посиделками не сравнить.
И что было в результате? Митинг. Да, удавшийся, не позорный. Десять тысяч пришло или семь тысяч - не так уж важно. Важно, что не сто человек. Но и не сто тысяч, это тоже важно.
Теперь следующий вопрос: а в чем цель митинга? Ответы могут быть разные. Каноническую «довести до властей свою точку зрения» отметаем сходу. В нашу эпоху коммуникации развиты настолько, что все точки зрения известны и доведены до кого надо еще задолго до митинга. «Подтвердить, что мы - сила»? Да знаем и мы, и наши противники, какая мы сила. И митинг эти знания подтвердил, ничего нового не добавив. Что остается? Желание убедить себя в своем существовании, физически ощутить присутствие единомышленников рядом с собой. Организационная работа, которая позволяет отладить взаимодействие, выявить орговиков, создать функциональную структуру. И наконец, последнее, самое главное: митинг - это один из боев информационной войны.
Война шла, разумеется, не на самом митинге: ораторы могли быть более или менее зажигающими, но суть их слов была известна заранее, и слушали их не враги, и даже не нейтральные люди, а единомышленники, которых уже ни в чем не надо убеждать. Основной бой был перед митингом, и продолжается сейчас. Предмитинговая агитация важнее митинга. Послемитинговое обсуждение важнее митинговых речей. Митинг вроде того, что прошел 16 апреля, - это искусственное создание информационного повода, активный наступательный вид боевых действий. Цель митинга - митинг.
А теперь немножко об информационной войне. Тут можно вспомнить про концепцию гегемонии, принадлежащую коммунисту Антонио Грамши.
Осмысливая причины поражения европейской революции (в Германии, Венгрии, «красного двухлетия» в Италии), Грамши пришел к мысли, что в развитых капиталистических странах буржуазия опирается не только на мощь государственного аппарата, его репрессивных органов, но и на «силу привычки» народа, на его идейную, политическую и моральную подчиненность правящему классу.
Суть гегемонии как морального, интеллектуального и политического господства над обществом, состоит в том, что сознание господствующего класса, его мировоззрение, его идеалы воспринимаются обществом как справедливые, истинные, как всеобщий здравый смысл.
Полная гегемония предполагает не только экономическое и политическое, но и интеллектуальное и моральное единство действующих субъектов на основе философии и идеологии, оправдывающей (обосновывающей) историческую миссию доминирующего класса (группы). Неполнота гегемонии класса или группы ведет к диктатуре как форме компенсации собственной ущербности, - это искушение "цезаризмом", одной из форм которого является фашизм.
Борьба за достижение гегемонии предполагает "маневренную войну" как стратегию достижения господства в политическом обществе (достижения политической власти), и "позиционную войну" как стратегию достижения доминантных позиций в гражданском обществе (завоевание идейной власти).
Так вот, в рамках этой концепции мы сейчас находимся именно на этапе "позиционной войны" за гегемонию, точнее, против вражеской гегемонии, а основная ее текущая задача - подрыв господствующей в обществе идеологии подчинения правящей клептократии и сотрудничества с ней. Задача достижения господства в политическом обществе на данном этапе не стоит. Даже если предположить допуск независимой демократической партии к выборам, то реально она будет бороться не столько за долю голосов в парламенте, сколько за допуск к парламентской трибуне.
И с этой точки зрения та «молекулярная» идейная война, что идет в Интернете, не менее важна, чем митинговая активность. У нее те же цели, и немалая эффективность - при заведомо меньших удельных издержках. Да, интернет-активность может заканчиваться простым выпуском пара, но после каждого такого всплеска активности остается все больше и больше людей, которые уже никогда не поверят в благие цели и добропорядочность правящей в России группировки. В этом, собственно, и состоит реальная цель интернет-кампаний. Конечная цель - создание такой ситуации, когда у власти практически не остается не только активных идейных сторонников, но даже и пассивных защитников. Тогда власть становится обреченной, независимо от ее видимой физической силы.
Следующим же этапом должны быть опять-таки не митинги и демонстрации сами по себе. То, что должно быть два больших уличных мероприятия весной и осенью - это давно уже осознала КПРФ. Она на свои демонстрации выводила десятки, если не сотни тысяч людей. И что в результате? Вся эта митинговая активность слита, поскольку не сопровождалась другими видами активности.
Главная задача предстоящего этапа борьбы за политическую власть - это не митинги, и даже не выборы, а создание действующих структур гражданского общества. От товариществ собственников жилья и родительских советов до групп самозащиты гражданских прав и групп гражданских сил, способных брать под контроль органы местного самоуправления. Такие задачи, действительно, в Интернете не решаются. Но и на митингах они тоже не решаются. Это текущая оргработа, требующая времени, денег, а главное - массовой инициативы. И вот здесь уже, действительно, трудно даже сказать, с какого конца лучше подступиться…
Настрой автора понятен: он только что из «полевых условий», когда стояла конкретная задача, был обозначен дедлайн, работать надо был с людьми и с материалом, планировать, рулить, направлять, отзывать, грузить, отвозить, привозить… Это изматывает, и одновременно захватывает, это драйв, ощущение конкретного Дела. С интернет-посиделками не сравнить.
И что было в результате? Митинг. Да, удавшийся, не позорный. Десять тысяч пришло или семь тысяч - не так уж важно. Важно, что не сто человек. Но и не сто тысяч, это тоже важно.
Теперь следующий вопрос: а в чем цель митинга? Ответы могут быть разные. Каноническую «довести до властей свою точку зрения» отметаем сходу. В нашу эпоху коммуникации развиты настолько, что все точки зрения известны и доведены до кого надо еще задолго до митинга. «Подтвердить, что мы - сила»? Да знаем и мы, и наши противники, какая мы сила. И митинг эти знания подтвердил, ничего нового не добавив. Что остается? Желание убедить себя в своем существовании, физически ощутить присутствие единомышленников рядом с собой. Организационная работа, которая позволяет отладить взаимодействие, выявить орговиков, создать функциональную структуру. И наконец, последнее, самое главное: митинг - это один из боев информационной войны.
Война шла, разумеется, не на самом митинге: ораторы могли быть более или менее зажигающими, но суть их слов была известна заранее, и слушали их не враги, и даже не нейтральные люди, а единомышленники, которых уже ни в чем не надо убеждать. Основной бой был перед митингом, и продолжается сейчас. Предмитинговая агитация важнее митинга. Послемитинговое обсуждение важнее митинговых речей. Митинг вроде того, что прошел 16 апреля, - это искусственное создание информационного повода, активный наступательный вид боевых действий. Цель митинга - митинг.
А теперь немножко об информационной войне. Тут можно вспомнить про концепцию гегемонии, принадлежащую коммунисту Антонио Грамши.
Осмысливая причины поражения европейской революции (в Германии, Венгрии, «красного двухлетия» в Италии), Грамши пришел к мысли, что в развитых капиталистических странах буржуазия опирается не только на мощь государственного аппарата, его репрессивных органов, но и на «силу привычки» народа, на его идейную, политическую и моральную подчиненность правящему классу.
Суть гегемонии как морального, интеллектуального и политического господства над обществом, состоит в том, что сознание господствующего класса, его мировоззрение, его идеалы воспринимаются обществом как справедливые, истинные, как всеобщий здравый смысл.
Полная гегемония предполагает не только экономическое и политическое, но и интеллектуальное и моральное единство действующих субъектов на основе философии и идеологии, оправдывающей (обосновывающей) историческую миссию доминирующего класса (группы). Неполнота гегемонии класса или группы ведет к диктатуре как форме компенсации собственной ущербности, - это искушение "цезаризмом", одной из форм которого является фашизм.
Борьба за достижение гегемонии предполагает "маневренную войну" как стратегию достижения господства в политическом обществе (достижения политической власти), и "позиционную войну" как стратегию достижения доминантных позиций в гражданском обществе (завоевание идейной власти).
Так вот, в рамках этой концепции мы сейчас находимся именно на этапе "позиционной войны" за гегемонию, точнее, против вражеской гегемонии, а основная ее текущая задача - подрыв господствующей в обществе идеологии подчинения правящей клептократии и сотрудничества с ней. Задача достижения господства в политическом обществе на данном этапе не стоит. Даже если предположить допуск независимой демократической партии к выборам, то реально она будет бороться не столько за долю голосов в парламенте, сколько за допуск к парламентской трибуне.
И с этой точки зрения та «молекулярная» идейная война, что идет в Интернете, не менее важна, чем митинговая активность. У нее те же цели, и немалая эффективность - при заведомо меньших удельных издержках. Да, интернет-активность может заканчиваться простым выпуском пара, но после каждого такого всплеска активности остается все больше и больше людей, которые уже никогда не поверят в благие цели и добропорядочность правящей в России группировки. В этом, собственно, и состоит реальная цель интернет-кампаний. Конечная цель - создание такой ситуации, когда у власти практически не остается не только активных идейных сторонников, но даже и пассивных защитников. Тогда власть становится обреченной, независимо от ее видимой физической силы.
Следующим же этапом должны быть опять-таки не митинги и демонстрации сами по себе. То, что должно быть два больших уличных мероприятия весной и осенью - это давно уже осознала КПРФ. Она на свои демонстрации выводила десятки, если не сотни тысяч людей. И что в результате? Вся эта митинговая активность слита, поскольку не сопровождалась другими видами активности.
Главная задача предстоящего этапа борьбы за политическую власть - это не митинги, и даже не выборы, а создание действующих структур гражданского общества. От товариществ собственников жилья и родительских советов до групп самозащиты гражданских прав и групп гражданских сил, способных брать под контроль органы местного самоуправления. Такие задачи, действительно, в Интернете не решаются. Но и на митингах они тоже не решаются. Это текущая оргработа, требующая времени, денег, а главное - массовой инициативы. И вот здесь уже, действительно, трудно даже сказать, с какого конца лучше подступиться…