фашизм
Жил в Вене странный человек. Он был служащим муниципальной полиции во время второй мировой. Отец четырех сыновей, которых он воспитал в духе почитания третьего рейха. Все они служили в войсках СС. И были чрезвычайно старательными воинами. Все они были убиты войсками армии-победительницы. А их безутешный отец теперь ранними утрами бродит по Луизен парку. Он носит с собой холщовую суму. Но не для подаяния. Содержимое этой сумы - куски подпорченного мяса. Он раздает это мясо..
Раздает … крысам! Которые снуют около отверстий ливневой канализации и вентиляционных решеток подвалов. Серые твари привыкли к регулярным кормежкам странного человека. Они появляются в назначенный час, ожидая подачек.
Это малоприятное зрелище собирает толпу зевак, в том числе и стариков. Тогда этот бывший полицейский провозглашает золотой век нацизма. Один журналист, удивленный рассказами о странных событиях в Луизен парке убедился в том сам. Присев на соседнюю скамью он сказал:
- я пришел поглядеть на ваших крыс
Старик (делая гостеприимный жест) - "Так Вы слышали о моих славных зверушках"
- Мы живем в страшном мире mein herz, не просто в страшном, Вы иностранец и не можете знать всего! - Именно в этом парке осенью, когда падали листья, повесили Эрика, моего младшего! А его братьев - Алоиза, Франца и Вилли, - расстреляли. Иваны убили моих детей как крыс, которых травят в норах и канавах!
Крысы словно вырастали из-под земли, словно слетающиеся на шабаш злые колдунии и колдуны. Они были как седовласые мужчины и женщины. Штайн Хубер - так звали этого старика. Он хрипел злобным и бессильным старческим голосом: Верьте мне, мои друзья, Иваны уничтожили наших сыновей, детей великого райха, вскормленных словом и осанной фюрера.
Круг почитателей Штайна Хубера сжимался, ожидая продолжения. Он отшвырнул случайно пришедшую собаку, выпрямился насколько это было возможно.Он взобрался на пень, и, набрав в легкие порцию воздуха, позволившую ему увеличить силу голоса продолжил, с тоном пророка: "Вы думали, что истребили всех? Они ошиблись, - сейчас вы увидите уцелевших!
- Ко мне, детки мои! Мои сыновья! Идите скорей, к своему старому Папочке.
Тут началось нечто совсем отвратительное: полчища разномастных, частью облезлых крыс с оскаленными мордами окружили пень, на котором возвышался старик. Журналист в страхе отпрянул. А Штайн Хубер продолжил вытаскивать из холщовой сумки протухшее мясо, и начал разбрасывать его вокруг себя в кипишащуюся серо-черную живую массу. Журналист собрался едва ли не убежать, но старик остановил его криком: "Погодите mein herz, теперь Вы можете лично убедиться, что застрелены и повешены не все! Те, кто уцелел - они множат свои ряды, они будут прекрасны! Они будут уничтожать посевы, они насытятся литыми колосьями созревшей пшеницы. Они достигнут цели, поставленной перед ними, до того, как отправиться в Валгаллу, куда попадем и все мы.
Все увеличивающаяся толпа таких же призрачных стариков и старух вокруг странным клокотанием одобрительно вторила каждой его фразе, нежно обращенной к крысам, которые суетились вокруг раскидываемых кусков зловонной падали. Затем наступила щемяшая тихая пауза, в которой звучание крысиного чавкания переходило в зловещее стаккато отвратительного напряжения.
Женщина неопределенного возраста приблизилась к журналисту и молвила: "Он прав, в один прекрасный день они вернуться!, наши дети-мученики, наши малютки из СС!"
Люди! - Ставьте капканы! Заводите кошек сибирской крысодавной породы! Уничтожайте это в зародыше!
Раздает … крысам! Которые снуют около отверстий ливневой канализации и вентиляционных решеток подвалов. Серые твари привыкли к регулярным кормежкам странного человека. Они появляются в назначенный час, ожидая подачек.
Это малоприятное зрелище собирает толпу зевак, в том числе и стариков. Тогда этот бывший полицейский провозглашает золотой век нацизма. Один журналист, удивленный рассказами о странных событиях в Луизен парке убедился в том сам. Присев на соседнюю скамью он сказал:
- я пришел поглядеть на ваших крыс
Старик (делая гостеприимный жест) - "Так Вы слышали о моих славных зверушках"
- Мы живем в страшном мире mein herz, не просто в страшном, Вы иностранец и не можете знать всего! - Именно в этом парке осенью, когда падали листья, повесили Эрика, моего младшего! А его братьев - Алоиза, Франца и Вилли, - расстреляли. Иваны убили моих детей как крыс, которых травят в норах и канавах!
Крысы словно вырастали из-под земли, словно слетающиеся на шабаш злые колдунии и колдуны. Они были как седовласые мужчины и женщины. Штайн Хубер - так звали этого старика. Он хрипел злобным и бессильным старческим голосом: Верьте мне, мои друзья, Иваны уничтожили наших сыновей, детей великого райха, вскормленных словом и осанной фюрера.
Круг почитателей Штайна Хубера сжимался, ожидая продолжения. Он отшвырнул случайно пришедшую собаку, выпрямился насколько это было возможно.Он взобрался на пень, и, набрав в легкие порцию воздуха, позволившую ему увеличить силу голоса продолжил, с тоном пророка: "Вы думали, что истребили всех? Они ошиблись, - сейчас вы увидите уцелевших!
- Ко мне, детки мои! Мои сыновья! Идите скорей, к своему старому Папочке.
Тут началось нечто совсем отвратительное: полчища разномастных, частью облезлых крыс с оскаленными мордами окружили пень, на котором возвышался старик. Журналист в страхе отпрянул. А Штайн Хубер продолжил вытаскивать из холщовой сумки протухшее мясо, и начал разбрасывать его вокруг себя в кипишащуюся серо-черную живую массу. Журналист собрался едва ли не убежать, но старик остановил его криком: "Погодите mein herz, теперь Вы можете лично убедиться, что застрелены и повешены не все! Те, кто уцелел - они множат свои ряды, они будут прекрасны! Они будут уничтожать посевы, они насытятся литыми колосьями созревшей пшеницы. Они достигнут цели, поставленной перед ними, до того, как отправиться в Валгаллу, куда попадем и все мы.
Все увеличивающаяся толпа таких же призрачных стариков и старух вокруг странным клокотанием одобрительно вторила каждой его фразе, нежно обращенной к крысам, которые суетились вокруг раскидываемых кусков зловонной падали. Затем наступила щемяшая тихая пауза, в которой звучание крысиного чавкания переходило в зловещее стаккато отвратительного напряжения.
Женщина неопределенного возраста приблизилась к журналисту и молвила: "Он прав, в один прекрасный день они вернуться!, наши дети-мученики, наши малютки из СС!"
Люди! - Ставьте капканы! Заводите кошек сибирской крысодавной породы! Уничтожайте это в зародыше!