Релокант во дни тягостных раздумий
Иван Сергеевич Тургенев, от своих 25-ти и до своих 65-ти, как Израиль, водимый внутренним моисеем по европейской пустыне - 40 (сорок прописью) лет проПМЖивший по заграницам, бывало, как вскинется в каком-нибудь парижском салоне! - как перестанет, наконец, пить и есть, - как заголосит - великим, могучим, свободным: "Баба!. Изба!. Репа!. Каша!. Каша!".
Ну - не может!.: ностальгия.
Ну, каши, известное дело, подадут.
Ну и - давай опять: пить и есть!..
Всё ж, - родной язык так любил! И нам велел. Даже в опостылевшей за сорок лет Франции. «О, великий, могучий, правдивый». И всегда - свободный!
А - не это вот!.
Ну - не может!.: ностальгия.
Ну, каши, известное дело, подадут.
Ну и - давай опять: пить и есть!..
Всё ж, - родной язык так любил! И нам велел. Даже в опостылевшей за сорок лет Франции. «О, великий, могучий, правдивый». И всегда - свободный!
А - не это вот!.