Мои пражские пасторали
Начну издалека. Я не большой поклонник Вуди Аллена, хотя мне нравятся некоторые его фильмы, но одна черта его стиля кажется мне привлекательной - это любовь к городам. Он любит города, как женщин, точнее, он любит их так, как женщины бы хотели, чтобы их любили. В этой любви главное - умение восхищаться не тем несомненным, которое им, женщинам и городам, в себе нравится, но тем, что они считают в себе заурядным. Любоваться обыденной неповторимость, говоря короче.
Я стараюсь так любить женщин, но как и Вуди Аллену мне чаще это удается с городами.
Прага - город, с которым у меня не было романа. Я был там дважды, и первый раз Прага мне не понравилась. У меня есть такая игра, я делю города по половому признаку на женские и мужские. Вот Вена, например, точно дама, австрийская сестрица нашего Питера, который точно мужчина. А Прага в этом смысле интересный случай, я склоняюсь к тому, что это женский город, но это женщина с мужским умом. Может все дело в немецкости, которой чешскому городу уж никак нельзя было избежать, но мне все кажется, что у Праги ясный разум и холодные руки, и никакая готическая пышность не может меня обмануть. Ведь не обманывают же нас кокетливые жемчужинки в маленьких ушах женщин топ-менеджеров. Но в этот мой недавний второй приезд между нами что-то промелькнуло. И теперь я вспоминаю о Праге как об упущенной возможности, прекрасной именно тем, что она упущена, тем, что нашим отношениям не суждено состояться. Думать, однако, о том, что могло бы быть, и «отпускать» воображение приятно. «Мне нравится, что вы больны не мной». Вы понимаете меня.
«Пражская весна». Высота
Вид на Прагу с Пражского града.
Вид на Прагу с подобия Эйфелевой башни на высоком холме в Пражском парке Петршина. По счастью доехать на вершину этой башни можно на лифте. После бесконечных чешских пригорков, холмов, гор и возвышенностей, да еще добровольного подъема на башню собора Св. Вита по винтовой лестнице (287 узких ступеней) карабкаться на нее не было сил.
Вид на деревню Карлштейн со стен одноименного замка. Деревня, как речушка, извивается в долине у подножия замка, стоящего на горе, и живут в ней, как в средние века, те, кто обслуживает замок.
А вот и сам замок во всем своем суровом обаянии.
Вода
Это только в Москве реки такая часть биографии, которую хорошо бы скрыть. А в другом не по-московски перевернутом мире вода - главное украшение города.
Влтава в сиянии весеннего утра.
Вид на Влтаву и ее красивые берега с прогулочного катера. На экскурсии по реке угощают мороженным и кофе. Капитан кроме традиционных сообщений о зданиях, расположенных справа и слева, рассказывает о великом пражском наводнении 2001-го года и показывает впечатляющие фотографии. Не меньше впечатляют и темные следы от воды под окнами вторых этажей у домов вдоль реки.
Река Чертовка. Говорят, что в наводнении 2001 года эта миниатюрная соседка Влтавы умудрилась совершенно неприлично выйти из берегов и нагнать страха на обладателей элитной недвижимости острова Кампа. Известное дело, порядочную речку Чертовкой не назовут.
Пасха
Памятники
В небе над улицей болтается маленький человечек. Костюмчик, рост и поза у него ленинские. Особенно рука, деловито спрятанная в кармане. По некоторым сведениям это Ленин и есть. По другим, это Фрейд. Я голосую за Фрейда. Для психоаналитика висеть над улицей обычное занятие, совсем не то, что для вождя мирового пролетариата, который по замыслу собственному и всевышнего гораздо ближе к земле и, так сказать, ее недрам. А в кармане он, может быть, фигу держит, тоже привычное для психоаналитика дело. Кому как не ему знать, что люди коварны и лживы, и первым впечатлениям доверять нельзя. И лучше фиги наука еще не придумала способа подстраховаться.
Это памятник не Льву Толстому, как, может быть, вы подумали, и как подумал я, когда увидел впервые, а какому-то чешскому деятелю, тут бы надо вставить «искусства», «литературы», но фамилию его я, как ни силился, не запомнил (способности к языкам имею средние), а рода занятий не знал никогда. Но памятник мне понравился. Неизвестный чех выглядит живым и каким-то почему-то родным. И это дерево у него над головой…
Вечер
И под конец немного лирики. Каждому городу идет какое-то определенное время года и время суток. Для Праги это весна и вечер, когда солнце уже зашло, небо синеет, башни подсвечиваются и город становится таинственнее, легче и мягче. И хочется его как-то домыслить, наполнить собственной фантазией. Это вечернее волшебство никакой даже самой хорошей камерой не схватишь. На то оно и волшебство, чтобы быть неуловимым. Но я постарался запечатлеть настроение «в общих чертах».
Староместская площадь
Я стараюсь так любить женщин, но как и Вуди Аллену мне чаще это удается с городами.
Прага - город, с которым у меня не было романа. Я был там дважды, и первый раз Прага мне не понравилась. У меня есть такая игра, я делю города по половому признаку на женские и мужские. Вот Вена, например, точно дама, австрийская сестрица нашего Питера, который точно мужчина. А Прага в этом смысле интересный случай, я склоняюсь к тому, что это женский город, но это женщина с мужским умом. Может все дело в немецкости, которой чешскому городу уж никак нельзя было избежать, но мне все кажется, что у Праги ясный разум и холодные руки, и никакая готическая пышность не может меня обмануть. Ведь не обманывают же нас кокетливые жемчужинки в маленьких ушах женщин топ-менеджеров. Но в этот мой недавний второй приезд между нами что-то промелькнуло. И теперь я вспоминаю о Праге как об упущенной возможности, прекрасной именно тем, что она упущена, тем, что нашим отношениям не суждено состояться. Думать, однако, о том, что могло бы быть, и «отпускать» воображение приятно. «Мне нравится, что вы больны не мной». Вы понимаете меня.
«Пражская весна». Высота
Вид на Прагу с Пражского града.
Вид на Прагу с подобия Эйфелевой башни на высоком холме в Пражском парке Петршина. По счастью доехать на вершину этой башни можно на лифте. После бесконечных чешских пригорков, холмов, гор и возвышенностей, да еще добровольного подъема на башню собора Св. Вита по винтовой лестнице (287 узких ступеней) карабкаться на нее не было сил.
Вид на деревню Карлштейн со стен одноименного замка. Деревня, как речушка, извивается в долине у подножия замка, стоящего на горе, и живут в ней, как в средние века, те, кто обслуживает замок.
А вот и сам замок во всем своем суровом обаянии.
Вода
Это только в Москве реки такая часть биографии, которую хорошо бы скрыть. А в другом не по-московски перевернутом мире вода - главное украшение города.
Влтава в сиянии весеннего утра.
Вид на Влтаву и ее красивые берега с прогулочного катера. На экскурсии по реке угощают мороженным и кофе. Капитан кроме традиционных сообщений о зданиях, расположенных справа и слева, рассказывает о великом пражском наводнении 2001-го года и показывает впечатляющие фотографии. Не меньше впечатляют и темные следы от воды под окнами вторых этажей у домов вдоль реки.
Река Чертовка. Говорят, что в наводнении 2001 года эта миниатюрная соседка Влтавы умудрилась совершенно неприлично выйти из берегов и нагнать страха на обладателей элитной недвижимости острова Кампа. Известное дело, порядочную речку Чертовкой не назовут.
Пасха
Памятники
В небе над улицей болтается маленький человечек. Костюмчик, рост и поза у него ленинские. Особенно рука, деловито спрятанная в кармане. По некоторым сведениям это Ленин и есть. По другим, это Фрейд. Я голосую за Фрейда. Для психоаналитика висеть над улицей обычное занятие, совсем не то, что для вождя мирового пролетариата, который по замыслу собственному и всевышнего гораздо ближе к земле и, так сказать, ее недрам. А в кармане он, может быть, фигу держит, тоже привычное для психоаналитика дело. Кому как не ему знать, что люди коварны и лживы, и первым впечатлениям доверять нельзя. И лучше фиги наука еще не придумала способа подстраховаться.
Это памятник не Льву Толстому, как, может быть, вы подумали, и как подумал я, когда увидел впервые, а какому-то чешскому деятелю, тут бы надо вставить «искусства», «литературы», но фамилию его я, как ни силился, не запомнил (способности к языкам имею средние), а рода занятий не знал никогда. Но памятник мне понравился. Неизвестный чех выглядит живым и каким-то почему-то родным. И это дерево у него над головой…
Вечер
И под конец немного лирики. Каждому городу идет какое-то определенное время года и время суток. Для Праги это весна и вечер, когда солнце уже зашло, небо синеет, башни подсвечиваются и город становится таинственнее, легче и мягче. И хочется его как-то домыслить, наполнить собственной фантазией. Это вечернее волшебство никакой даже самой хорошей камерой не схватишь. На то оно и волшебство, чтобы быть неуловимым. Но я постарался запечатлеть настроение «в общих чертах».
Староместская площадь