Лето две тысячи десятого года
"Утро было тихое, город, окутанный тьмой, мирно нежился в постели. Пришло лето, и ветер был летний - теплое дыхание мира, неспешное и ленивое. Стоит лишь встать, высунуться в окошко, и тотчас поймешь: вот она начинается, настоящая свобода и жизнь, вот оно, первое утро лета.
Дуглас Сполдинг, двенадцати лет от роду, только что открыл глаза и, как в теплую речку, погрузился в предрассветную безмятежность. Он лежал в сводчатой комнатке на четвертом этаже - во всем городе не было башни выше, - и оттого, что он парил так высоко в воздухе вместе с июньским ветром, в нем рождалась чудодейственная сила. По ночам, когда вязы, дубы и клены сливались в одно беспокойное море, Дуглас окидывал его взглядом, пронзавшим тьму, точно маяк. И сегодня…"
Рэй Брэдбери с прекрасной на свете книжкой "Вино из одуванчиков", которую нужно было прочитать, успев до начала. до начала сегодня.
Май закончился.
Мой любимый жж-юзер удалил себя. я была последним человеком с которым он разговаривал! теперь ко мне нагрянет полиция. Уважаемый Глазированный сурок, не уходите далеко, иначе пИчаль.
меня больше нет, чем да.
встретила бездельника. и потеряла голову.
Дуглас Сполдинг, двенадцати лет от роду, только что открыл глаза и, как в теплую речку, погрузился в предрассветную безмятежность. Он лежал в сводчатой комнатке на четвертом этаже - во всем городе не было башни выше, - и оттого, что он парил так высоко в воздухе вместе с июньским ветром, в нем рождалась чудодейственная сила. По ночам, когда вязы, дубы и клены сливались в одно беспокойное море, Дуглас окидывал его взглядом, пронзавшим тьму, точно маяк. И сегодня…"
Рэй Брэдбери с прекрасной на свете книжкой "Вино из одуванчиков", которую нужно было прочитать, успев до начала. до начала сегодня.
Май закончился.
Мой любимый жж-юзер удалил себя. я была последним человеком с которым он разговаривал! теперь ко мне нагрянет полиция. Уважаемый Глазированный сурок, не уходите далеко, иначе пИчаль.
меня больше нет, чем да.
встретила бездельника. и потеряла голову.