(no subject)
...На каждую православную Пасху приходили два монаха от Митрополита и дарили деду православный пасхальный кулич. Дед отвечал подарочным пакетом с мацой перед праздником Песах.
Раввин Лубанов и митрополит Ленинградский и Ладожский Никодим, 1960-е гг.
Рассказывает Рувим Брауде (внук раввина): "Лубанов был приглашен на юбилей к митрополиту Никодиму в Александро-Невскую лавру. Между ними не было близких отношений, скорее, взаимное уважение".
Раввин Абрам Лубанов с супругой.
Из воспоминаний внука:
О пребывании деда в тюрьме я знаю немного. Сам он, к сожалению, почти не рассказывал о себе - из-за своей редкостной, просто-таки патологической, скромности. Почти все, что я знаю, я слышал от своего покойного отца и от бабушки; очень мало - от него самого.
Дед в тюрьме не ел некошерного. Он объявил в Крестах голодовку и потребовал, чтобы членам его семьи разрешили передавать ему кошерную еду. И это разрешение было получено. Что тут сработало - непонятно. Солженицын и Шаламов пишут о необычайной стойкости и силе духа «религиозников». Иногда это вызывало уважение даже у надзирателей. А вот те, кто давали слабину и шли на компромисс, умирали первыми.
После суда деда отправили в Новочеркасскую тюрьму. В камере, помимо деда, отбывали срок два православных священника и один русский дипломат, арестованный в Тегеране. Священникам и деду перепадали посылки, дипломату не передавали ничего, т.к. его семья в течение двух лет не знала, где он.
Бабушка ездила из Ленинграда в Новочеркасск на трех поездах; путь с пересадками занимал четыре дня. В самом Новочеркасске приходилось ночевать на вокзале - жители города знали, что бабушка - еврейка из Ленинграда, жена репрессированного, и боялись сдавать ей комнату. Бабушка привозила еду, сухари....
Вот так дед тянул срок, перебиваясь бабушкиными передачами. Свою баланду он отдавал дипломату. Об этом мы, конечно, знаем не от деда, а от самого бывшего дипломата, который освободившись только в 57 году, приехал в Ленинград и разыскал деда. Встреча была более чем трогательной.
Историю, которую я расскажу сейчас, я слышал от своего отца, а отец - непосредственно от деда (который рассказывал ее абсолютно буднично, не выставляя себя героем).
Находясь в тюрьме, дед дошел до последней степени дистрофии, ведь он питался он только тем, что разрешали передавать из дома. В камере собрался «совет». Священники сказали деду: «Абрам, ты должен это прекратить, ты не дотянешь до звонка». Потом один из них добавляет: «Послушай, мы тоже образованные люди, богословы, мы знаем вашу веру. В ваших книгах написано, что для спасения жизни можно преступить требования закона. А ты, если не начнешь есть тюремную еду, умрешь». На что дед ответил: «Я дотянул до сегодняшнего дня. Что будет завтра - посмотрим. Все в руках Б-жьих». Это было в начале 1953 года. Через несколько недель умирает Сталин. И еще через месяц-полтора дед подпадает под Бериевскую амнистию, выходит из тюрьмы и возвращается в Ленинград.
Откуда он знал?! Не знал, конечно. И пророком не был, что бы ни говорили люди. Для нас эта история воспринимается, как чудо. А для деда это не было чудом: он считал, что человек должен делать то, что доложен, не спрашивая о том, что тебя ожидает, не рассчитывая на награду или скорый результат.
Статья с воспоминаниями о ленинградском раввине Абраме Лубанове - https://news.jeps.ru/lichnaya-istoriya/evrei-sssr-ravvin-leningrada-abram-lubanov.html
Раввин Лубанов и митрополит Ленинградский и Ладожский Никодим, 1960-е гг.
Рассказывает Рувим Брауде (внук раввина): "Лубанов был приглашен на юбилей к митрополиту Никодиму в Александро-Невскую лавру. Между ними не было близких отношений, скорее, взаимное уважение".
Раввин Абрам Лубанов с супругой.
Из воспоминаний внука:
О пребывании деда в тюрьме я знаю немного. Сам он, к сожалению, почти не рассказывал о себе - из-за своей редкостной, просто-таки патологической, скромности. Почти все, что я знаю, я слышал от своего покойного отца и от бабушки; очень мало - от него самого.
Дед в тюрьме не ел некошерного. Он объявил в Крестах голодовку и потребовал, чтобы членам его семьи разрешили передавать ему кошерную еду. И это разрешение было получено. Что тут сработало - непонятно. Солженицын и Шаламов пишут о необычайной стойкости и силе духа «религиозников». Иногда это вызывало уважение даже у надзирателей. А вот те, кто давали слабину и шли на компромисс, умирали первыми.
После суда деда отправили в Новочеркасскую тюрьму. В камере, помимо деда, отбывали срок два православных священника и один русский дипломат, арестованный в Тегеране. Священникам и деду перепадали посылки, дипломату не передавали ничего, т.к. его семья в течение двух лет не знала, где он.
Бабушка ездила из Ленинграда в Новочеркасск на трех поездах; путь с пересадками занимал четыре дня. В самом Новочеркасске приходилось ночевать на вокзале - жители города знали, что бабушка - еврейка из Ленинграда, жена репрессированного, и боялись сдавать ей комнату. Бабушка привозила еду, сухари....
Вот так дед тянул срок, перебиваясь бабушкиными передачами. Свою баланду он отдавал дипломату. Об этом мы, конечно, знаем не от деда, а от самого бывшего дипломата, который освободившись только в 57 году, приехал в Ленинград и разыскал деда. Встреча была более чем трогательной.
Историю, которую я расскажу сейчас, я слышал от своего отца, а отец - непосредственно от деда (который рассказывал ее абсолютно буднично, не выставляя себя героем).
Находясь в тюрьме, дед дошел до последней степени дистрофии, ведь он питался он только тем, что разрешали передавать из дома. В камере собрался «совет». Священники сказали деду: «Абрам, ты должен это прекратить, ты не дотянешь до звонка». Потом один из них добавляет: «Послушай, мы тоже образованные люди, богословы, мы знаем вашу веру. В ваших книгах написано, что для спасения жизни можно преступить требования закона. А ты, если не начнешь есть тюремную еду, умрешь». На что дед ответил: «Я дотянул до сегодняшнего дня. Что будет завтра - посмотрим. Все в руках Б-жьих». Это было в начале 1953 года. Через несколько недель умирает Сталин. И еще через месяц-полтора дед подпадает под Бериевскую амнистию, выходит из тюрьмы и возвращается в Ленинград.
Откуда он знал?! Не знал, конечно. И пророком не был, что бы ни говорили люди. Для нас эта история воспринимается, как чудо. А для деда это не было чудом: он считал, что человек должен делать то, что доложен, не спрашивая о том, что тебя ожидает, не рассчитывая на награду или скорый результат.
Статья с воспоминаниями о ленинградском раввине Абраме Лубанове - https://news.jeps.ru/lichnaya-istoriya/evrei-sssr-ravvin-leningrada-abram-lubanov.html