классика, лирика... мат....
что-то по мотивам ностальгии накатило на меня лирическое настроение... решил поделиться несколькими примерами того, что по какой-либо причине осело в голове.... :)
Постернак Б.Л.
Снег идет, снег идет.
К белым звездочкам в буране
Тянутся цветы герани
За оконный переплет.
Снег идет, и всё в смятеньи,
Всё пускается в полет,-
Черной лестницы ступени,
Перекрестка поворот.
Снег идет, снег идет,
Словно падают не хлопья,
А в заплатанном салопе
Сходит наземь небосвод.
Словно с видом чудака,
С верхней лестничной площадки,
Крадучись, играя в прятки,
Сходит небо с чердака.
Потому что жизнь не ждет.
Не оглянешься - и святки.
Только промежуток краткий,
Смотришь, там и новый год.
Снег идет, густой-густой.
В ногу с ним, стопами теми,
В том же темпе, с ленью той
Или с той же быстротой,
Может быть, проходит время?
Может быть, за годом год
Следуют, как снег идет,
Или как слова в поэме?
Снег идет, снег идет,
Снег идет, и всё в смятеньи:
Убеленный пешеход,
Удивленные растенья,
Перекрестка поворот.
1957 г.
Есенин С.А.
Выткался на озере алый свет зари.
На бору со звонами плачут глухари.
Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.
Только мне не плачется - на душе светло.
Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог,
Сядем в копны свежие под соседний стог.
Зацелую допьяна, изомну, как цвет,
Хмельному от радости пересуду нет.
Ты сама под ласками сбросишь шелк фаты,
Унесу я пьяную до утра в кусты.
И пускай со звонами плачут глухари,
Есть тоска веселая в алостях зари.
Маяковский В.В.
Я волком бы
выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но эту...
По длинному фронту
купе
и кают
чиновник
учтивый
движется.
Сдают паспорта,
и я
сдаю
мою
пурпурную книжицу.
К одним паспортам -
улыбка у рта.
К другим -
отношение плёвое.
С почтеньем
берут, например,
паспорта
с двуспальным
английским лёвою.
Глазами
доброго дядю выев,
не переставая
кланяться,
берут,
как будто берут чаевые,
паспорт
американца.
На польский -
глядят,
как в афишу коза.
На польский -
выпяливают глаза
в тугой
полицейской слоновости -
откуда, мол,
и что это за
географические новости?
И, не поверяув
головы кочан
и чувств
никаких
не изведав,
берут,
не моргнув,
паспорта датчан
и разных
прочих
шведов.
И вдруг,
как будто
ожогом,
рот
скривило
господину.
Это
господин чиновник
берёт
мою
краснокожую паспортину.
Берёт -
как бомбу,
берёт -
как ежа,
как бритву
обоюдоострую,
берёт,
как гремучую
в 20 жал
змею
двухметроворостую.
Моргнул
многозначаще
глаз носильщика,
хоть вещи
снесёт задаром вам.
Жандарм
вопросительно
смотрит на сыщика,
сыщик
на жандарма.
С каким наслажденьем
жандармской кастой
я был бы
исхлёстан и распят -
за то,
что в руках у меня
молоткастый,
серпастый
советский паспорт!
Я волком бы
выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но эту...
Я
достаю
из широких штанин
дубликатом
бесценного груза.
Читайте,
завидуйте,
я -
гражданин
Советского Союза
Маяковский В.В.
На сотни эстрад бросает меня
На тысячу глаз молодежи.
Как разны земли моей племена
И разен язык
и одежи!
Насилу
пот стирая с виска,
сквозь горло тоннеля узкого
пролез.
И глуша прощаньем свистка,
рванулся
курьерский
с Курского.
Заводы.
Березы от леса до хат
бегут,
листками ворочая,
и чист
- как-будто слушаешь Мхат -
Московский говорочек.
Из-за горизонтов
лесами сломанных,
толпа надвигается
мазанок.
Цветисты бочка
из-под крыш соломенных
окрашенные разно.
Стихов навезите целый мешок,
с таланта
можете лопаться.
В ответ
снисходительно цедят смешок
уста
украинца хлопца.
Пространства бегут,
с хвоста наростав,
их жарит
солнце-кухарка.
И поезд
уже
бежит на Ростов
далеко за дымный Харьков.
Поля
на мильоны хлебных тонн,
как будто
их гладят рубанки,
а в хлебной охре
серебряный Дон
блестит
позументом кубанки.
Ревем паровозом до хрипоты,
и вот,
началось кавказское:
то головы сахара высят хребты,
то в солнце
пожарной каскою.
Лечу
ущельями, свист приглушив,
снегов и папах седины,
сжимая кинжалы, стоят ингуши,
следят
из седла
осетины.
Верх
гор
лед,
низ
жар
пьет.
и солнце льет иод.
Тифлисцев
узнаешь и метров за сто,
гуляют часами жаркими
в моднейших шляпах,
в ботинках носастых
этакими парижаками.
По своему
всякий
зубрит азы,
аж цифры по своему снятся им.
У каждого третьего -
свой язык
и собственная нация.
----------
Однажды,
забросив в гостиницу хлам,
забыл,
где я ночую.
Я
адрес
по-русски
спросил у хохла,
хохол отвечал:
- Нэ чую? -
Когда ж переходят
к научной теме,
им
рамки русского
узки,
с тифлисской
казанская академия
переписывается по-французски.
И я
Париж люблю сверх мер
(красивы бульвары ночью).
Ну, мало ли что
Бодлер
Малярмэ
и этакое прочее!
Но нам ли,
шагавшим в огне и воде
годами,
борьбой прожженными,
растить
на смену себе
бульвардье
французистыми пижонами.
Используй,
кто был безъязык и гол,
свободу советской власти.
Ищите свой корень
и свой глагол
во тьму филологии влазьте!
Смотрите на жизнь
без очков и шор,
глазами жадными цапайте
все то,
что у вашей земли хорошо
и что хорошо на Западе.
Но нету места
злобы мазку,
не мажьте красные души!
Товарищи юноши,
взгляд на Москву!
на русский вострите уши!
Да будь я
и негром преклонных годов
И то,
без унынья и лени,
Я русский бы выучил
только за то,
что им
разговаривал Ленин.
Когда
Октябрь орудийных бурь
По улицам
кровью лился,
Я знаю
в Москве решали судьбу
и Киевов
и Тифлисов.
Победу
своими телами кормя,
на пушки пушки разинув,
бок о бок дрались дружины
армян,
украинцев,
русских,
грузинов.
Москва
для нас
не державный аркан,
ведущий земли за нами,
Москва
не как русскому мне дорога,
а как огневое знамя!
и на последок две ссылки
А.С. Пушкин "Евгений Онегин" и совсем уже не Пушки, и уже другой "Евгений Онегин"
Постернак Б.Л.
Снег идет, снег идет.
К белым звездочкам в буране
Тянутся цветы герани
За оконный переплет.
Снег идет, и всё в смятеньи,
Всё пускается в полет,-
Черной лестницы ступени,
Перекрестка поворот.
Снег идет, снег идет,
Словно падают не хлопья,
А в заплатанном салопе
Сходит наземь небосвод.
Словно с видом чудака,
С верхней лестничной площадки,
Крадучись, играя в прятки,
Сходит небо с чердака.
Потому что жизнь не ждет.
Не оглянешься - и святки.
Только промежуток краткий,
Смотришь, там и новый год.
Снег идет, густой-густой.
В ногу с ним, стопами теми,
В том же темпе, с ленью той
Или с той же быстротой,
Может быть, проходит время?
Может быть, за годом год
Следуют, как снег идет,
Или как слова в поэме?
Снег идет, снег идет,
Снег идет, и всё в смятеньи:
Убеленный пешеход,
Удивленные растенья,
Перекрестка поворот.
1957 г.
Есенин С.А.
Выткался на озере алый свет зари.
На бору со звонами плачут глухари.
Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.
Только мне не плачется - на душе светло.
Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог,
Сядем в копны свежие под соседний стог.
Зацелую допьяна, изомну, как цвет,
Хмельному от радости пересуду нет.
Ты сама под ласками сбросишь шелк фаты,
Унесу я пьяную до утра в кусты.
И пускай со звонами плачут глухари,
Есть тоска веселая в алостях зари.
Маяковский В.В.
Я волком бы
выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но эту...
По длинному фронту
купе
и кают
чиновник
учтивый
движется.
Сдают паспорта,
и я
сдаю
мою
пурпурную книжицу.
К одним паспортам -
улыбка у рта.
К другим -
отношение плёвое.
С почтеньем
берут, например,
паспорта
с двуспальным
английским лёвою.
Глазами
доброго дядю выев,
не переставая
кланяться,
берут,
как будто берут чаевые,
паспорт
американца.
На польский -
глядят,
как в афишу коза.
На польский -
выпяливают глаза
в тугой
полицейской слоновости -
откуда, мол,
и что это за
географические новости?
И, не поверяув
головы кочан
и чувств
никаких
не изведав,
берут,
не моргнув,
паспорта датчан
и разных
прочих
шведов.
И вдруг,
как будто
ожогом,
рот
скривило
господину.
Это
господин чиновник
берёт
мою
краснокожую паспортину.
Берёт -
как бомбу,
берёт -
как ежа,
как бритву
обоюдоострую,
берёт,
как гремучую
в 20 жал
змею
двухметроворостую.
Моргнул
многозначаще
глаз носильщика,
хоть вещи
снесёт задаром вам.
Жандарм
вопросительно
смотрит на сыщика,
сыщик
на жандарма.
С каким наслажденьем
жандармской кастой
я был бы
исхлёстан и распят -
за то,
что в руках у меня
молоткастый,
серпастый
советский паспорт!
Я волком бы
выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но эту...
Я
достаю
из широких штанин
дубликатом
бесценного груза.
Читайте,
завидуйте,
я -
гражданин
Советского Союза
Маяковский В.В.
На сотни эстрад бросает меня
На тысячу глаз молодежи.
Как разны земли моей племена
И разен язык
и одежи!
Насилу
пот стирая с виска,
сквозь горло тоннеля узкого
пролез.
И глуша прощаньем свистка,
рванулся
курьерский
с Курского.
Заводы.
Березы от леса до хат
бегут,
листками ворочая,
и чист
- как-будто слушаешь Мхат -
Московский говорочек.
Из-за горизонтов
лесами сломанных,
толпа надвигается
мазанок.
Цветисты бочка
из-под крыш соломенных
окрашенные разно.
Стихов навезите целый мешок,
с таланта
можете лопаться.
В ответ
снисходительно цедят смешок
уста
украинца хлопца.
Пространства бегут,
с хвоста наростав,
их жарит
солнце-кухарка.
И поезд
уже
бежит на Ростов
далеко за дымный Харьков.
Поля
на мильоны хлебных тонн,
как будто
их гладят рубанки,
а в хлебной охре
серебряный Дон
блестит
позументом кубанки.
Ревем паровозом до хрипоты,
и вот,
началось кавказское:
то головы сахара высят хребты,
то в солнце
пожарной каскою.
Лечу
ущельями, свист приглушив,
снегов и папах седины,
сжимая кинжалы, стоят ингуши,
следят
из седла
осетины.
Верх
гор
лед,
низ
жар
пьет.
и солнце льет иод.
Тифлисцев
узнаешь и метров за сто,
гуляют часами жаркими
в моднейших шляпах,
в ботинках носастых
этакими парижаками.
По своему
всякий
зубрит азы,
аж цифры по своему снятся им.
У каждого третьего -
свой язык
и собственная нация.
----------
Однажды,
забросив в гостиницу хлам,
забыл,
где я ночую.
Я
адрес
по-русски
спросил у хохла,
хохол отвечал:
- Нэ чую? -
Когда ж переходят
к научной теме,
им
рамки русского
узки,
с тифлисской
казанская академия
переписывается по-французски.
И я
Париж люблю сверх мер
(красивы бульвары ночью).
Ну, мало ли что
Бодлер
Малярмэ
и этакое прочее!
Но нам ли,
шагавшим в огне и воде
годами,
борьбой прожженными,
растить
на смену себе
бульвардье
французистыми пижонами.
Используй,
кто был безъязык и гол,
свободу советской власти.
Ищите свой корень
и свой глагол
во тьму филологии влазьте!
Смотрите на жизнь
без очков и шор,
глазами жадными цапайте
все то,
что у вашей земли хорошо
и что хорошо на Западе.
Но нету места
злобы мазку,
не мажьте красные души!
Товарищи юноши,
взгляд на Москву!
на русский вострите уши!
Да будь я
и негром преклонных годов
И то,
без унынья и лени,
Я русский бы выучил
только за то,
что им
разговаривал Ленин.
Когда
Октябрь орудийных бурь
По улицам
кровью лился,
Я знаю
в Москве решали судьбу
и Киевов
и Тифлисов.
Победу
своими телами кормя,
на пушки пушки разинув,
бок о бок дрались дружины
армян,
украинцев,
русских,
грузинов.
Москва
для нас
не державный аркан,
ведущий земли за нами,
Москва
не как русскому мне дорога,
а как огневое знамя!
и на последок две ссылки
А.С. Пушкин "Евгений Онегин" и совсем уже не Пушки, и уже другой "Евгений Онегин"