i believe in love and i know that you do too
Подметала сегодня пол, и, вдруг, начала хохотать, удивляясь, как мало я знаю и понимаю.
Мне 24 и я не знаю о жизни ничего.
В 9 лет я надевала бабушкины старые комбинации и вертелась в них перед огромным трюмо, представляя, что это - великолепные бальные платья. Тогда я думала, что взрослые знают все, что им принадлежит весь мир, такой маленький и прочно сколоченный из серых улиц и ароматных садов. Тогда я думала, что к 24 годам я уж точно буду знать все.
Теперь я понимаю, что взрослые, которые говорят, что знают и понимают все - просто блефуют.
Потому что я замираю на пол часа перед витриной цветочного магазина, потому что там оранжевая гортензия и я ее никогда раньше не видела, и, мне кажется, что такой не бывает. И я захожу в магазин и мальчик-продавец рассказывает мне о том, что это не гортензия, а иксора (ixora), тропический цветок, к которому пока не привыкли мои северные глаза.
Потому что я не всегда могу отличить триумф от отчаяния, падение от взлета. Потому что я живу в квартире с белыми стенами и мне не хочется ничем их украшать, ведь в белом цвете уже заключены все возможные совершенства. Потому что у нас в доме забился мусоропровод и я уже не знаю, где квартировать стройный взвод своих бутылок из-под воды. Потому что у меня гора книг, которые нужно прочитать и вещей, которые нужно постирать, высушить и погладить до понедельника. Потому что сегодня я впервые в жизни купила киви, они пушистые и приятно лежат в ладонях. и, возможно, уже завтра настанет очередь хурмы.
Потому что мир, под каким бы углом я на него не посмотрела, дает мне понять, что в нем есть все (даже оранжевые гортензии). А все - это очень-очень много. Настолько много, что мне еще изучать его и изучать. И,возможно, к 40 я точно буду знать и понимать намного больше, чем сегодня, в свои 24.
Мне 24 и я не знаю о жизни ничего.
В 9 лет я надевала бабушкины старые комбинации и вертелась в них перед огромным трюмо, представляя, что это - великолепные бальные платья. Тогда я думала, что взрослые знают все, что им принадлежит весь мир, такой маленький и прочно сколоченный из серых улиц и ароматных садов. Тогда я думала, что к 24 годам я уж точно буду знать все.
Теперь я понимаю, что взрослые, которые говорят, что знают и понимают все - просто блефуют.
Потому что я замираю на пол часа перед витриной цветочного магазина, потому что там оранжевая гортензия и я ее никогда раньше не видела, и, мне кажется, что такой не бывает. И я захожу в магазин и мальчик-продавец рассказывает мне о том, что это не гортензия, а иксора (ixora), тропический цветок, к которому пока не привыкли мои северные глаза.
Потому что я не всегда могу отличить триумф от отчаяния, падение от взлета. Потому что я живу в квартире с белыми стенами и мне не хочется ничем их украшать, ведь в белом цвете уже заключены все возможные совершенства. Потому что у нас в доме забился мусоропровод и я уже не знаю, где квартировать стройный взвод своих бутылок из-под воды. Потому что у меня гора книг, которые нужно прочитать и вещей, которые нужно постирать, высушить и погладить до понедельника. Потому что сегодня я впервые в жизни купила киви, они пушистые и приятно лежат в ладонях. и, возможно, уже завтра настанет очередь хурмы.
Потому что мир, под каким бы углом я на него не посмотрела, дает мне понять, что в нем есть все (даже оранжевые гортензии). А все - это очень-очень много. Настолько много, что мне еще изучать его и изучать. И,возможно, к 40 я точно буду знать и понимать намного больше, чем сегодня, в свои 24.