Атомное лето
Поза вчера нас с очаровательной Т. позвали на ужин.
Все - от знаменитого жаркого как у Джулии Чайлд, до заиндевевшего розе было просто, изысканно и отдавало чисто французским шармом.
На самом деле, я была там просто зрителем, пришедшем поглядеть на неловкий и сладостный спектакль завоевания одного сердца, покорения одной гордости.
Мне досталось место на самой сцене, в окружении зажженных свечей и цветов в прозрачных бутылках, посреди великолепной итальянской ночи.
Я смотрела как разыгрывается этот роман - то ли любовь, то ли ненависть, то ли на месяц, то ли на оставшуюся жизнь, где его герои - несмелые и робкие, слишком взрослые, чтобы так пылать, несмело целуют друг-друга в мочки, ловят взгляды через стол, танцуют посреди улицы, где он играет ее пальцами, и склоняясь во внезапном порыве целует ее волосы.
А вот я не знаю что это такое. И, словно героиня великого Эрнеста, я сижу перед зеркалом и требую длинные волосы и серебряные щетки. Но, если я не могу всего этого иметь, то я хочу кошку.
В воздухе тает жест моей сонной руки.
Когда-то он сказал мне, что во мне нет ничего материального. Что я не умею зацикливаться на мелочах, смотрю в глубь бытия, не разыгрывая перед другими томных спектаклей.
Но значит ли это, что я не заслужила ужина при свечах?
Значит ли это, что я не заслужила твоих стараний, твоих усилий?
Принимая тебя таким, каким ты есть, я отучила тебя стараться. Стараться ради меня. И теперь все, что ты делаешь - не выходит за зону твоего комфорта.
Это ли поиск компромиссов?
Но я устала от компромиссов, милый, и все они не в мою пользу. Ты решаешь - я прогибаюсь. Ты зовешь - я иду за тобой, забывая себя, наученная темным биением крови моих прабабушек. Я играю по твоим правилам. Я читаю твои книги. Я прощаю твои промахи.
Возможно, для тебя я и идеальна, но ты не в силах оценить как много усилий вложено в этот идеал. И сидя на этом звездном балконе, я пытаюсь зацепиться своей непрочной памятью за что-то, что ты сделал для меня, хороший мой. Для меня. Не для нас. Не для дурацкого и призрачного будущего, а для меня. Конечно же, что-то было. Но я ничего не могу вспомнить.
Знаешь, любовь - это всегда усилия. А усилия - это всегда немного отказ от себя. Преодоление чего-то.
Знаешь, если я скажу тебе это, то ты во всем обвинишь меня, скажешь, что это я делала не достаточно, что я привязываюсь к дурным социальным что главное в жизни - это комфорт. И я склоню голову и соглашусь с тобой. Потому что, если подумать здраво, то ты прав. И еще, потому что я люблю тебя.
Но мне мало того, что ты меня любишь. Я хочу, чтобы ты боролся за меня. Любовь и отношения - не свершившийся факт. Они не прибывают в статике. Это не волевое решение, принятое раз и навсегда. Она растет, путается и умирает вместе с нами. Мы изменились, и она должна была измениться вместе с нами. И она изменилась, только мы этого пока не заметили.
Знаешь, всякий раз, когда ты забываешь обо мне, откладываешь меня на потом, не выполняешь своих обещаний, заставляешь меня ждать, совмещаешь меня со своими друзьями, сбрасываешь мои входящие, чтобы поговорить с кем-то еще, я все понимаю. Но с моей гордостью ты можешь выиграть бой, но не войну. Всякий раз мне кажется, что я ломаюсь, меняюсь и в следующий раз, когда ты отмахнешься от какой-то моей истории, уедешь от меня раньше, чтобы встретиться с какой-то подругой в Польше, исчезнешь и забудешь мне об этом сказать, мне будет не так больно. Но мне больно. И с каждым разом мне все больней. И я не знаю как сильно меня нужно макнуть головой в унитаз, чтобы я наконец взбунтовалась. У тебя еще множество попыток, родной.
Мама на это сказала бы, что я дурочка. Да и не только она. Все говорят, что мне повезло.
Наверное потому, что рядом с тобой я свечусь как ядерный реактор. И еще потому, что всем кажется, чтобы другого я и не полюбила. Потому что ты такой свободолюбивый и умный, и самый лучший. И еще потому что я привыкла, что стою столько, сколько за меня дают.
Ну и история моей семьи, конечно. Любить человека, которого почти не видишь. Редкие ужини, с айфонами в руках, адская занятость. Жертвы, жертвенность, поклонение одному человеку, беззаветная любовь.
Я говорю: "меня может понять только человек, израненный так же как я". Но я переношу свои раны на все отношения. Я не умею наслаждаться простотой семейного счастья. И в то же время, я очень проста. Я не вижу ничего плохого в разговорах на веранде вечером, после ужина, где людям есть что друг-другу рассказать и приятно друг-друга послушать. Я не против долгих и медленных прогулок в парке, рука об руку и не нужно никуда спешить. Я могу пережить шумные семейные пикники и песни у костра под папину гитару. И уж чего мне очень хотелось бы - это шумных семейных воспоминаний. Трогательности процесса хранения моментов. Семейных традиций, преданий и историй, когда дом - не место, где ты носишь кольчугу, а убежище и корабль, надежно мчащий тебя по бушующим водам жизни.
Я не против заботы обо мне и уж, конечно, я не против того, чтобы меня обнимали по ночам.
Мои грустные истории, шрамы и затаенные обиды подарили мне привилегию быть не такой как все.И все же, это не значит, что мне чуждо все человеческое.
И да здравствуют июньские звезды.
Все - от знаменитого жаркого как у Джулии Чайлд, до заиндевевшего розе было просто, изысканно и отдавало чисто французским шармом.
На самом деле, я была там просто зрителем, пришедшем поглядеть на неловкий и сладостный спектакль завоевания одного сердца, покорения одной гордости.
Мне досталось место на самой сцене, в окружении зажженных свечей и цветов в прозрачных бутылках, посреди великолепной итальянской ночи.
Я смотрела как разыгрывается этот роман - то ли любовь, то ли ненависть, то ли на месяц, то ли на оставшуюся жизнь, где его герои - несмелые и робкие, слишком взрослые, чтобы так пылать, несмело целуют друг-друга в мочки, ловят взгляды через стол, танцуют посреди улицы, где он играет ее пальцами, и склоняясь во внезапном порыве целует ее волосы.
А вот я не знаю что это такое. И, словно героиня великого Эрнеста, я сижу перед зеркалом и требую длинные волосы и серебряные щетки. Но, если я не могу всего этого иметь, то я хочу кошку.
В воздухе тает жест моей сонной руки.
Когда-то он сказал мне, что во мне нет ничего материального. Что я не умею зацикливаться на мелочах, смотрю в глубь бытия, не разыгрывая перед другими томных спектаклей.
Но значит ли это, что я не заслужила ужина при свечах?
Значит ли это, что я не заслужила твоих стараний, твоих усилий?
Принимая тебя таким, каким ты есть, я отучила тебя стараться. Стараться ради меня. И теперь все, что ты делаешь - не выходит за зону твоего комфорта.
Это ли поиск компромиссов?
Но я устала от компромиссов, милый, и все они не в мою пользу. Ты решаешь - я прогибаюсь. Ты зовешь - я иду за тобой, забывая себя, наученная темным биением крови моих прабабушек. Я играю по твоим правилам. Я читаю твои книги. Я прощаю твои промахи.
Возможно, для тебя я и идеальна, но ты не в силах оценить как много усилий вложено в этот идеал. И сидя на этом звездном балконе, я пытаюсь зацепиться своей непрочной памятью за что-то, что ты сделал для меня, хороший мой. Для меня. Не для нас. Не для дурацкого и призрачного будущего, а для меня. Конечно же, что-то было. Но я ничего не могу вспомнить.
Знаешь, любовь - это всегда усилия. А усилия - это всегда немного отказ от себя. Преодоление чего-то.
Знаешь, если я скажу тебе это, то ты во всем обвинишь меня, скажешь, что это я делала не достаточно, что я привязываюсь к дурным социальным что главное в жизни - это комфорт. И я склоню голову и соглашусь с тобой. Потому что, если подумать здраво, то ты прав. И еще, потому что я люблю тебя.
Но мне мало того, что ты меня любишь. Я хочу, чтобы ты боролся за меня. Любовь и отношения - не свершившийся факт. Они не прибывают в статике. Это не волевое решение, принятое раз и навсегда. Она растет, путается и умирает вместе с нами. Мы изменились, и она должна была измениться вместе с нами. И она изменилась, только мы этого пока не заметили.
Знаешь, всякий раз, когда ты забываешь обо мне, откладываешь меня на потом, не выполняешь своих обещаний, заставляешь меня ждать, совмещаешь меня со своими друзьями, сбрасываешь мои входящие, чтобы поговорить с кем-то еще, я все понимаю. Но с моей гордостью ты можешь выиграть бой, но не войну. Всякий раз мне кажется, что я ломаюсь, меняюсь и в следующий раз, когда ты отмахнешься от какой-то моей истории, уедешь от меня раньше, чтобы встретиться с какой-то подругой в Польше, исчезнешь и забудешь мне об этом сказать, мне будет не так больно. Но мне больно. И с каждым разом мне все больней. И я не знаю как сильно меня нужно макнуть головой в унитаз, чтобы я наконец взбунтовалась. У тебя еще множество попыток, родной.
Мама на это сказала бы, что я дурочка. Да и не только она. Все говорят, что мне повезло.
Наверное потому, что рядом с тобой я свечусь как ядерный реактор. И еще потому, что всем кажется, чтобы другого я и не полюбила. Потому что ты такой свободолюбивый и умный, и самый лучший. И еще потому что я привыкла, что стою столько, сколько за меня дают.
Ну и история моей семьи, конечно. Любить человека, которого почти не видишь. Редкие ужини, с айфонами в руках, адская занятость. Жертвы, жертвенность, поклонение одному человеку, беззаветная любовь.
Я говорю: "меня может понять только человек, израненный так же как я". Но я переношу свои раны на все отношения. Я не умею наслаждаться простотой семейного счастья. И в то же время, я очень проста. Я не вижу ничего плохого в разговорах на веранде вечером, после ужина, где людям есть что друг-другу рассказать и приятно друг-друга послушать. Я не против долгих и медленных прогулок в парке, рука об руку и не нужно никуда спешить. Я могу пережить шумные семейные пикники и песни у костра под папину гитару. И уж чего мне очень хотелось бы - это шумных семейных воспоминаний. Трогательности процесса хранения моментов. Семейных традиций, преданий и историй, когда дом - не место, где ты носишь кольчугу, а убежище и корабль, надежно мчащий тебя по бушующим водам жизни.
Я не против заботы обо мне и уж, конечно, я не против того, чтобы меня обнимали по ночам.
Мои грустные истории, шрамы и затаенные обиды подарили мне привилегию быть не такой как все.И все же, это не значит, что мне чуждо все человеческое.
И да здравствуют июньские звезды.