весеннее колдовство
"Ну так мы прийдем на ужин сегодня?" было сообщение, которое разбудило меня вчера в два часа дня. Последние дни я училась, боролась с собой, думала о прошлом, вскрывала гнойники на душе. С переменным успехом, и, наверное, меня это вымотало, потому что вчера я проспала весь день (к счастью, он был предпраздничным, никто не учился, ничего не происходило и можно было шататься весь день по доме в пижаме с мрачным видом).
Но сообщение выбило меня из колеи.
Я чистила зубы и думала о том, что мне не нравятся эти люди, я не люблю готовить, и что вообще происходит. Это к слову о самоконтроле и тому, как я выбросила все ненужное из своей жизни. Но Т. нужна была разрядка и занятие, она готова была крошить, варить и чистить, лишь бы отвлечься от грустных мыслей.
Вечер, плавно перетек в ночь, плавно переходящую в день.
В усталости, невыспанности и грусти есть черта, переходя которую тебе уже все равно, кто рядом с тобой, что вообще происходит и почему все происходит именно так.
Вот мы встречаем незнакомого мальчика на перроне, и он, смеясь, говорит, что все это напоминает ему эпизод из Californication. Вот мы включаем музыку и кружимся по комнате. Вот поем гимн нашей страны, приходящий на смену задорной Марсельезе. Вот я становлюсь на цыпочки на крыше, босиком, смотрю на дом напротив и говорю, что, когда я вырасту, то непременно куплю именно его. Научусь варить кофе. Буду выходить на балкон каждое утро, смотреть на город и иногда, очень редко, вспоминать, какой я была маленькой и глупой. И буду носить кеды. И, если я найду парня, который любит удобную обувь так же как и я, я непременно выйду за него замуж и буду одалживать его обувь на много размеров больше. Вот мне одалживают теннисные туфли синего цвета 43го размера и я чувствую себя как Дуглас Сполдинг в самом начале лета. Вот Т. дает свою холодную узкую красивую ладонь незнакомому мальчику и они кружатся по комнате, вот я говорю по французски, вот Диана и Т. гадают целовалась ли я с Хави и я произношу гневную и долгую речь о наличии у меня парня, которая, кажется, заканчивалась словами: "он мое дыхание". Но точно не помню.
Кажется, я поняла что-то очень важное о любви, но напрочь забыла что.
Вот я вижу полную луну в ореоле распускающихся лип и говорю: "весеннее полнолуние. ночь, когда списываются все долги, оплачиваются все счета. все, кто должны были уйти из нашей жизни - ушли. все, кто должен был остаться - остались. все перемены свершились. и жизнь с утра начнется заново."
И мы встречаем рассвет. Обновленные, усталые, задумчивые. Пьем горький чай на кухне и молчим.
Я встаю в 9, через три часа после того как уснула. Мне нужно за какой-то короткий промежуток найти врача и купить лекарства для Р., который решил, что я единственный человек на этой одинокой планете, способный показать фокус с просыпанием в такую рань. Кофе на бегу, утренний праздничный город.
Нужно обстричь волосы. Коротко-коротко.
Но сообщение выбило меня из колеи.
Я чистила зубы и думала о том, что мне не нравятся эти люди, я не люблю готовить, и что вообще происходит. Это к слову о самоконтроле и тому, как я выбросила все ненужное из своей жизни. Но Т. нужна была разрядка и занятие, она готова была крошить, варить и чистить, лишь бы отвлечься от грустных мыслей.
Вечер, плавно перетек в ночь, плавно переходящую в день.
В усталости, невыспанности и грусти есть черта, переходя которую тебе уже все равно, кто рядом с тобой, что вообще происходит и почему все происходит именно так.
Вот мы встречаем незнакомого мальчика на перроне, и он, смеясь, говорит, что все это напоминает ему эпизод из Californication. Вот мы включаем музыку и кружимся по комнате. Вот поем гимн нашей страны, приходящий на смену задорной Марсельезе. Вот я становлюсь на цыпочки на крыше, босиком, смотрю на дом напротив и говорю, что, когда я вырасту, то непременно куплю именно его. Научусь варить кофе. Буду выходить на балкон каждое утро, смотреть на город и иногда, очень редко, вспоминать, какой я была маленькой и глупой. И буду носить кеды. И, если я найду парня, который любит удобную обувь так же как и я, я непременно выйду за него замуж и буду одалживать его обувь на много размеров больше. Вот мне одалживают теннисные туфли синего цвета 43го размера и я чувствую себя как Дуглас Сполдинг в самом начале лета. Вот Т. дает свою холодную узкую красивую ладонь незнакомому мальчику и они кружатся по комнате, вот я говорю по французски, вот Диана и Т. гадают целовалась ли я с Хави и я произношу гневную и долгую речь о наличии у меня парня, которая, кажется, заканчивалась словами: "он мое дыхание". Но точно не помню.
Кажется, я поняла что-то очень важное о любви, но напрочь забыла что.
Вот я вижу полную луну в ореоле распускающихся лип и говорю: "весеннее полнолуние. ночь, когда списываются все долги, оплачиваются все счета. все, кто должны были уйти из нашей жизни - ушли. все, кто должен был остаться - остались. все перемены свершились. и жизнь с утра начнется заново."
И мы встречаем рассвет. Обновленные, усталые, задумчивые. Пьем горький чай на кухне и молчим.
Я встаю в 9, через три часа после того как уснула. Мне нужно за какой-то короткий промежуток найти врача и купить лекарства для Р., который решил, что я единственный человек на этой одинокой планете, способный показать фокус с просыпанием в такую рань. Кофе на бегу, утренний праздничный город.
Нужно обстричь волосы. Коротко-коротко.