Falling slowly
"- если я пересплю с парнем на первом свидании, это значит, что я шлюха?
- это значит, что ты живая." (Now Is Good)
Моя мысль предельно проста. И она даже не в том, что себя нужно уметь прощать, а в том, что жизнь настолько больше, чем все правила, установки, принципы, моральные нормы и чье-то мнение, что ты никогда не знаешь до конца настолько хорош или плох твой поступок.
Я не говорю сейчас о смертных грехах или преступлениях.
Я говорю о том, что все же я грызу себя. Постоянно и с большим успехом. За события и поступки. За недоученные языки, за безответсвенность, за безработность, за легкомыслие, за глупости. Это не что-то отдельное, в чем можно разобраться, избавив себя тем самым от страшных мук и сомнений, а комплекс чувств и ощущений, довольно тягостных, причины которых не явные. Они похожи на дно озера, темное, илистое, с перепутанными водорослями, песком и камнями, в котором ничего не разобрать, к которому так не хочется опускаться.
Слова, сказанные мне, в несправедливости которых я не уверенна. Слова сказанные мной, пустые и злые, как осколки разбитого зеркала, они жгут больнее. Несправедливости, в первую очередь, по отношению к себе, потому что никто не умеет ранить меня сильнее меня самой. Сомнения. Люди, которых мне хотелось бы никогда не встречать. Поступки, которые мне хотелось бы взять назад. Мое прошлое, темное, пульсирующее и живое.
Мне никогда не хватит сил рассказать о себе правду. Не всю, но хотя бы ее часть. Мне легче раздеться на публике, чем сказать то, что принадлежит только мне. Но иногда я пытаюсь. Пью чай на кухне у Дориана и рассказываю ему истории. Все, чем я была и чем я стала. Чем мне так хотелось быть. То, за что мне так стыдно. То, чего я никогда никому не прощаю. То, чего я не могу простить себе.
Потом пытаюсь угадать плохой ли я человек, осуждает ли он меня.
Он говорит, что есть мелодия, которую он играет с 14 лет. Его любимая мелодия. Он сыграл ее несчетное количество раз, но ни разу она не вышла два раза одинаково. Она могла звучать то жалостливо, то страстно, она прожила с ним множество передряг и радостей. Но то, что он не играл ее одинаково, не означает, что с каждым разом она не звучала все лучше и лучше.
"Это потому что я человек, а не машина. Я не могу делать все ровно, как бы не старался. Но, в отличии, от машины, я могу превзойти себя. Я могу превзойти кого-угодно."
В этом, наверное, и есть весь смысл того, чтобы не считать себя хорошим человеком или плохим, потому что все это слишком сложно. А просто стремиться, играть свою мелодию, пока хватит сил. Стараться стать лучше.
Я, конечно, выкладываю в Инстаграм дурацкие фотографии, иногда обманываю, просыпаю лекции, говорю глупости, но всегда помню, какое это немыслимое счастье быть таким живым.
- это значит, что ты живая." (Now Is Good)
Моя мысль предельно проста. И она даже не в том, что себя нужно уметь прощать, а в том, что жизнь настолько больше, чем все правила, установки, принципы, моральные нормы и чье-то мнение, что ты никогда не знаешь до конца настолько хорош или плох твой поступок.
Я не говорю сейчас о смертных грехах или преступлениях.
Я говорю о том, что все же я грызу себя. Постоянно и с большим успехом. За события и поступки. За недоученные языки, за безответсвенность, за безработность, за легкомыслие, за глупости. Это не что-то отдельное, в чем можно разобраться, избавив себя тем самым от страшных мук и сомнений, а комплекс чувств и ощущений, довольно тягостных, причины которых не явные. Они похожи на дно озера, темное, илистое, с перепутанными водорослями, песком и камнями, в котором ничего не разобрать, к которому так не хочется опускаться.
Слова, сказанные мне, в несправедливости которых я не уверенна. Слова сказанные мной, пустые и злые, как осколки разбитого зеркала, они жгут больнее. Несправедливости, в первую очередь, по отношению к себе, потому что никто не умеет ранить меня сильнее меня самой. Сомнения. Люди, которых мне хотелось бы никогда не встречать. Поступки, которые мне хотелось бы взять назад. Мое прошлое, темное, пульсирующее и живое.
Мне никогда не хватит сил рассказать о себе правду. Не всю, но хотя бы ее часть. Мне легче раздеться на публике, чем сказать то, что принадлежит только мне. Но иногда я пытаюсь. Пью чай на кухне у Дориана и рассказываю ему истории. Все, чем я была и чем я стала. Чем мне так хотелось быть. То, за что мне так стыдно. То, чего я никогда никому не прощаю. То, чего я не могу простить себе.
Потом пытаюсь угадать плохой ли я человек, осуждает ли он меня.
Он говорит, что есть мелодия, которую он играет с 14 лет. Его любимая мелодия. Он сыграл ее несчетное количество раз, но ни разу она не вышла два раза одинаково. Она могла звучать то жалостливо, то страстно, она прожила с ним множество передряг и радостей. Но то, что он не играл ее одинаково, не означает, что с каждым разом она не звучала все лучше и лучше.
"Это потому что я человек, а не машина. Я не могу делать все ровно, как бы не старался. Но, в отличии, от машины, я могу превзойти себя. Я могу превзойти кого-угодно."
В этом, наверное, и есть весь смысл того, чтобы не считать себя хорошим человеком или плохим, потому что все это слишком сложно. А просто стремиться, играть свою мелодию, пока хватит сил. Стараться стать лучше.
Я, конечно, выкладываю в Инстаграм дурацкие фотографии, иногда обманываю, просыпаю лекции, говорю глупости, но всегда помню, какое это немыслимое счастье быть таким живым.