Внутри я танцую
Не важно, что было вокруг, и не важно, о чем та пурга завывала протяжно...
Ничего не изменилось.
Вернее, изменилось все, но эти перемены еще не нашли четкого внешнего выражения.
За окном туман, точно такой же, каким он был, когда я только прилетела. Я ожидала чуда.
Ожидала, что смогу посмотреть на этого город и этих людей другими глазами, а в Пятницу снова плакала в метро, прячась за увесистым сборником стихов, расдосадованная простудой, усталостью и университетскими делами. Перемены даются не просто. Особенно, если ты обещаешь себе стать сдержанной и взрослой, научиться принимать решения и думать головой.
Впрочем, когда, наконец, перемена свершается, ты уже и представить себе не можешь, что могло быть по другому.
Джей выходит замуж. Н. иногда звонит мне и рассказывает о Злате. Она называет меня "тетя Таня" это и смешно и грустно. Я вчера покупала антибиотики в аптеке, в которой мы когда-то покупали ей тест, прогуливая пару по Экологии. Надеясь не понятно на что. когда она говорит со мной по телефону, я слышу смех и лепет малышки. Она говорит, что это счастье. Что ничего на свете, с этим не сравниться. Я ей верю. Верю и прислушиваюсь к лепету ребенка, для которого я уже тетя.
А. пишет редко. Он говорит, что он там очень счастлив. Что дом, это там, где тебя любят. Но там он счастлив. Он завидует моему двухнедельному возвращению, в основном потому, что оно двухнедельное.
Я прошла эту дорогу, которую проходила каждый день в течении года. Я была там невероятно несчастной. Но тогда не понимала этого. Тогда мне казалось, что так и должно быть, что другой жизни нет. У меня даже не было сил признаться себе в том, как мне плохо. Сил и смелости.
Я проезжала станции, на которых была так счастлива. Нет, не так, которые дарили мне ощущение приближения счастья. Я бежала на встречу к нему, ждала его, и с каждой минутой мы становились все ближе. Невероятное ощущение. Я помню, как поздно ночью я пробежала расстояние от метро до его дома. Падал снег. Мне очень хотелось как можно быстрее преодолеть эти несколько кварталов и я бежала. У меня были замерзшие руки, громоздкое пальто, и мне нужно было домой, и в мире не было ничего волшебнее, чем погрузиться в тепло его дома, почувствовать запах его мягких волос. И это поцелуй на ночь. А потом снова улица. И снег, снег, снег.
Когда тебе двадцать лет или чуть больше тебе не нужно оправдывать все свои поступки вескими причинами или необходимостью. Ты просто делаешь. И сам не знаешь почему.
Мы танцевали у аудитории. Экзамен по УПП, все остервенело вчитывались в новые кодексы, а мы кружились по коридору, как осенние листья и смеялись. И в этом было волшебство.
Ничего не изменилось.
Вернее, изменилось все, но эти перемены еще не нашли четкого внешнего выражения.
За окном туман, точно такой же, каким он был, когда я только прилетела. Я ожидала чуда.
Ожидала, что смогу посмотреть на этого город и этих людей другими глазами, а в Пятницу снова плакала в метро, прячась за увесистым сборником стихов, расдосадованная простудой, усталостью и университетскими делами. Перемены даются не просто. Особенно, если ты обещаешь себе стать сдержанной и взрослой, научиться принимать решения и думать головой.
Впрочем, когда, наконец, перемена свершается, ты уже и представить себе не можешь, что могло быть по другому.
Джей выходит замуж. Н. иногда звонит мне и рассказывает о Злате. Она называет меня "тетя Таня" это и смешно и грустно. Я вчера покупала антибиотики в аптеке, в которой мы когда-то покупали ей тест, прогуливая пару по Экологии. Надеясь не понятно на что. когда она говорит со мной по телефону, я слышу смех и лепет малышки. Она говорит, что это счастье. Что ничего на свете, с этим не сравниться. Я ей верю. Верю и прислушиваюсь к лепету ребенка, для которого я уже тетя.
А. пишет редко. Он говорит, что он там очень счастлив. Что дом, это там, где тебя любят. Но там он счастлив. Он завидует моему двухнедельному возвращению, в основном потому, что оно двухнедельное.
Я прошла эту дорогу, которую проходила каждый день в течении года. Я была там невероятно несчастной. Но тогда не понимала этого. Тогда мне казалось, что так и должно быть, что другой жизни нет. У меня даже не было сил признаться себе в том, как мне плохо. Сил и смелости.
Я проезжала станции, на которых была так счастлива. Нет, не так, которые дарили мне ощущение приближения счастья. Я бежала на встречу к нему, ждала его, и с каждой минутой мы становились все ближе. Невероятное ощущение. Я помню, как поздно ночью я пробежала расстояние от метро до его дома. Падал снег. Мне очень хотелось как можно быстрее преодолеть эти несколько кварталов и я бежала. У меня были замерзшие руки, громоздкое пальто, и мне нужно было домой, и в мире не было ничего волшебнее, чем погрузиться в тепло его дома, почувствовать запах его мягких волос. И это поцелуй на ночь. А потом снова улица. И снег, снег, снег.
Когда тебе двадцать лет или чуть больше тебе не нужно оправдывать все свои поступки вескими причинами или необходимостью. Ты просто делаешь. И сам не знаешь почему.
Мы танцевали у аудитории. Экзамен по УПП, все остервенело вчитывались в новые кодексы, а мы кружились по коридору, как осенние листья и смеялись. И в этом было волшебство.