Как я провел без Интернета
Вчера исчез Интернет. Без объявления войны, без предварительного предупреждения. В восемь, заметьте, вечера, добавлю я, для полноты и трагичности картины.
Есть что-то очень важное в том, что классика - она не только когда-то и кем-то совершается, а ты, ты лично участвуешь в создании классических понятий. Так вот, классика - когда исчез интернет, я за час сделала по дому больше, чем за неделю. Ха, да что там, я была свободна в своих желаниях и поступках, я обрела второе дыхание, ничто не гнуло меня и не тянуло на крутящееся кресло, как убийцу тянет на место преступления.
К десяти вечера я неторопливо поухаживала за собой, маски-скрабы маскировали, массировали, скрабили и шкрабали, крабики-раскрабалли, а я им расслабленно позволяла это делать, полежала в ванне с солью, сделала маникюр.
Вы понимаете, я пыталась все свое недолгое счастье втиснуть в этот короткий промежуток свободы, я ведь знала, что завтра с утра Интернет, скорее всего, дадут и повториться все, как встарь. Но сейчас - сейчас я принадлежала сама себе.
В половине одиннадцатого я уже лежала в постели. Звучит это всегда смешно, да-с, мне лично звучит смешно. Я ведь тоже принадлежу к вечно угнетаемому племени обвиняющих утро во всех грехах. Как могла я, лишь ночью живя и дыша, как могла я лучший вечер отдать на терзанье январскому дню? - вполне бы воскликнула я, если бы это: во-первых, было в январе, во-вторых, не воскликнули бы уже до меня сто лет назад.
Вот! Уже сто лет назад существовали эти гордые, всеми забитые ночные птицы из отряда человечеcких, их давят, травят, душат и сушат общепринятыми устоями, а истребить - неет, не могут, даже гордость шевелится в душе, ну, не так, чтобы прямо рвется наружу, но все же (знаете, я видела, что пишут "на ружу", ха-ха-ха, но это я отвлеклась).
Так на чем мы остановились. Ах, да, на захватывающей истории выживания без Интернета в домашних условиях.
Как только я сумела оторвать и задницу и душу, реальный мир заявил о себе в полный крик. Эта химера, эта книга лиц уступила свое место лицу книги, большой толстой бумажной книге, которую я неторопливо читала, перелистывая (Боже, я как в детстве) пе-ре-лис-ты-вая страницы, понимаете.
И читала я что-то очень неторопливое, жизнеописательное, никак к моей жизни не относящееся, никак в работе, и в усвоении информации, и в самоорганизации не помогающее.
Да что там, даже эмоции успевали возникать. В интернетовой жизни все эмоции заменяет треск колесика мыши, двигающий страницу вниз, а тут осмелела, знаете ли, обнаглела, не согласна с автором. Ну, в самом деле, подумайте, он проводит какие-то смешные аналогии, мол, поэты-шестидесятники в какой-то мере являются реинкарнацией поэтов Золотого и Серебряного веков. Интеллектуальная спекуляция - Окуджава и Блок, Батюшков-Слуцкий, Баратынский-Бродский, Высоцкий-Есенин. Ха. И сам же свою выведенную закономерность и опровергает, не найдя, кого противопоставить Цветаевой. Про Пушкина не заикнулся, а жаль, хотела бы я посмотреть на эту юную наглость.
Но опять отвлеклась. Лежу, читаю. Ломку по Интернету героически преодолела, введя малую дозу - написала через телефон письмо подружке. А так - ни-ни, кремень.
И вдруг, слышу какой-то ж-ж-ж. Это ж-ж-ж неспроста, услужливо подсказала замученная цитатами память. Ну хорошо, жжж, так жжж. Читаю. Опять: ж-ж-ж. Скр-р-ж-ж. Хм, начинаю медленно включать воображение. Мышь? Крыса? Змея? Привидение, маленькое, но симпатичное.
И вдруг надо мной гордо пролетел гигантский кузнечище, зеленой молнии подобный, и сел возле меня на одеяло. И что возмутительно - я, значит, ору, вскакиваю, выражаю несогласие с тем, что кто-то со мной будет спать, а кузнечику, если можно так назвать летающий цуккини, абсолютно наплевать на мои эмоции.
Тогда я собралась. Я уже говорила, что я- кремень? Говорила. Да, да, в стрессовых ситуациях я - холодный кремень. Визжащий холодный кремень, скажем так. Взяла совок и щетку, подмела кузнеца, плотно держа его щеткой. А он трепыхается. А я тоже трепыхаюсь. Вытащила его на балкон - и в таз. То есть - и за борт.
А потом уже, аккуратно отнеся совок на место, стала фукать. Нет, ф-ф-ф-фу-у-у-укать. И пошла курить. И что-то уснула.
Утром модем весело и приветливо мигал, намекая, что Интернет улетает, но обязательно вернется, милый, милый Интернет, рассеянно подумала я. И не села за компьютер, потому что с прошлого вечера я стала другой, я избавилась от наваждения, я больше не завишу от Интернета, мне больше не нужно впустую тратить время, гуляя по страницам. Но это я так, напридумывала гордых лозунгов, на самом деле я проспала и нужно было убегать уже полчаса назад.
Поэтому я вот сейчас и пишу, рассказать вам, как там - в параллельном мире, утешить, что жизнь будет продолжаться, напугать летающими кузнечиками, раздразнить ароматной пенной ванной, дать почитать книжку с карандашными пометками, ну, и просто поболтать и спросить - как дела, а?
Есть что-то очень важное в том, что классика - она не только когда-то и кем-то совершается, а ты, ты лично участвуешь в создании классических понятий. Так вот, классика - когда исчез интернет, я за час сделала по дому больше, чем за неделю. Ха, да что там, я была свободна в своих желаниях и поступках, я обрела второе дыхание, ничто не гнуло меня и не тянуло на крутящееся кресло, как убийцу тянет на место преступления.
К десяти вечера я неторопливо поухаживала за собой, маски-скрабы маскировали, массировали, скрабили и шкрабали, крабики-раскрабалли, а я им расслабленно позволяла это делать, полежала в ванне с солью, сделала маникюр.
Вы понимаете, я пыталась все свое недолгое счастье втиснуть в этот короткий промежуток свободы, я ведь знала, что завтра с утра Интернет, скорее всего, дадут и повториться все, как встарь. Но сейчас - сейчас я принадлежала сама себе.
В половине одиннадцатого я уже лежала в постели. Звучит это всегда смешно, да-с, мне лично звучит смешно. Я ведь тоже принадлежу к вечно угнетаемому племени обвиняющих утро во всех грехах. Как могла я, лишь ночью живя и дыша, как могла я лучший вечер отдать на терзанье январскому дню? - вполне бы воскликнула я, если бы это: во-первых, было в январе, во-вторых, не воскликнули бы уже до меня сто лет назад.
Вот! Уже сто лет назад существовали эти гордые, всеми забитые ночные птицы из отряда человечеcких, их давят, травят, душат и сушат общепринятыми устоями, а истребить - неет, не могут, даже гордость шевелится в душе, ну, не так, чтобы прямо рвется наружу, но все же (знаете, я видела, что пишут "на ружу", ха-ха-ха, но это я отвлеклась).
Так на чем мы остановились. Ах, да, на захватывающей истории выживания без Интернета в домашних условиях.
Как только я сумела оторвать и задницу и душу, реальный мир заявил о себе в полный крик. Эта химера, эта книга лиц уступила свое место лицу книги, большой толстой бумажной книге, которую я неторопливо читала, перелистывая (Боже, я как в детстве) пе-ре-лис-ты-вая страницы, понимаете.
И читала я что-то очень неторопливое, жизнеописательное, никак к моей жизни не относящееся, никак в работе, и в усвоении информации, и в самоорганизации не помогающее.
Да что там, даже эмоции успевали возникать. В интернетовой жизни все эмоции заменяет треск колесика мыши, двигающий страницу вниз, а тут осмелела, знаете ли, обнаглела, не согласна с автором. Ну, в самом деле, подумайте, он проводит какие-то смешные аналогии, мол, поэты-шестидесятники в какой-то мере являются реинкарнацией поэтов Золотого и Серебряного веков. Интеллектуальная спекуляция - Окуджава и Блок, Батюшков-Слуцкий, Баратынский-Бродский, Высоцкий-Есенин. Ха. И сам же свою выведенную закономерность и опровергает, не найдя, кого противопоставить Цветаевой. Про Пушкина не заикнулся, а жаль, хотела бы я посмотреть на эту юную наглость.
Но опять отвлеклась. Лежу, читаю. Ломку по Интернету героически преодолела, введя малую дозу - написала через телефон письмо подружке. А так - ни-ни, кремень.
И вдруг, слышу какой-то ж-ж-ж. Это ж-ж-ж неспроста, услужливо подсказала замученная цитатами память. Ну хорошо, жжж, так жжж. Читаю. Опять: ж-ж-ж. Скр-р-ж-ж. Хм, начинаю медленно включать воображение. Мышь? Крыса? Змея? Привидение, маленькое, но симпатичное.
И вдруг надо мной гордо пролетел гигантский кузнечище, зеленой молнии подобный, и сел возле меня на одеяло. И что возмутительно - я, значит, ору, вскакиваю, выражаю несогласие с тем, что кто-то со мной будет спать, а кузнечику, если можно так назвать летающий цуккини, абсолютно наплевать на мои эмоции.
Тогда я собралась. Я уже говорила, что я- кремень? Говорила. Да, да, в стрессовых ситуациях я - холодный кремень. Визжащий холодный кремень, скажем так. Взяла совок и щетку, подмела кузнеца, плотно держа его щеткой. А он трепыхается. А я тоже трепыхаюсь. Вытащила его на балкон - и в таз. То есть - и за борт.
А потом уже, аккуратно отнеся совок на место, стала фукать. Нет, ф-ф-ф-фу-у-у-укать. И пошла курить. И что-то уснула.
Утром модем весело и приветливо мигал, намекая, что Интернет улетает, но обязательно вернется, милый, милый Интернет, рассеянно подумала я. И не села за компьютер, потому что с прошлого вечера я стала другой, я избавилась от наваждения, я больше не завишу от Интернета, мне больше не нужно впустую тратить время, гуляя по страницам. Но это я так, напридумывала гордых лозунгов, на самом деле я проспала и нужно было убегать уже полчаса назад.
Поэтому я вот сейчас и пишу, рассказать вам, как там - в параллельном мире, утешить, что жизнь будет продолжаться, напугать летающими кузнечиками, раздразнить ароматной пенной ванной, дать почитать книжку с карандашными пометками, ну, и просто поболтать и спросить - как дела, а?